Белва Плейн - Осколки судеб
– О да!
Зимнее солнце уже клонилось к горизонту, и его бледные отсветы окрашивали серое небо в розоватые тона, когда Стив вышел от профессора Пауэрса и направился к своему корпусу. На минуту он остановился полюбоваться красотой вечернего неба.
– Прекрасный мир! – воскликнул он.
Его переполняло чувство радости. Он, Стив, был нужен этому замечательному, блестящему профессору, этому наставнику молодежи. Профессор отнесся к нему как к равному. И он так просто, без утайки, рассказал о себе самом. Да, это человек нового типа, честный, свободный от предрассудков, способный выйти за рамки ограниченного мировоззрения среднего класса. С таким человеком можно поделиться самыми сокровенными мыслями, не опасаясь, что он тебя оттолкнет.
Да, все складывалось великолепно.
Стив ходил взад и вперед по комнате, то и дело поглядывая на будильник. Из окна ему видна площадь и памятник участникам Гражданской войны – пригнувшийся солдат в высокой фуражке со штыком наготове – у основания которого сидели студенты. Была пятница, вторая половина дня, и все уже расслабились в предвкушении отдыха, что заметно по позам сидевших.
Он затянулся сигаретой «Лаки страйк». У сигареты был вкус сена, у нее вообще не было вкуса, но он не собирался курить травку в своей спальне. Тимоти предупредил их, чтобы они не вздумали вляпаться в неприятности, так что кайф придется отложить до того момента, когда все соберутся у Лидии, жившей за пределами кампуса. У нее или в другом месте. Рука Стива дрожала.
Напротив его комнаты открылась дверь, и в коридор ворвались звуки музыки. Боб Дилан пел «Как Роллинг Стоунз». Вот прозвучали заключительные слова, и певец сразу же запел другую песню – «Накануне краха». Это была горькая песня, наполнявшая печалью, гневом и решимостью не сидеть сложа руки.
Стрелки на будильнике перешли назначенный час. В любую минуту здесь будут его друзья, его единомышленники, те, с кем предстоит сегодня провести важную акцию в интересах дела, за которое они борются. Стив подумал о священнослужителях братьях Берриган, активных борцах против войны во Вьетнаме. Посадить таких людей в федеральную тюрьму! Три года за решеткой при строгом режиме. И ведь, совершая налет на призывной пункт, они знали, какому риску себя подвергают. Знали и все-таки пошли на это. Мужественные люди. Руки у Стива дрожали уже так сильно, что он был вынужден погасить сигарету. Он по-прежнему не отрывал глаз от памятника внизу: оттуда кто-то из их группы подаст сигнал готовности.
Тимоти должен достать машину. У него везде друзья. В общем, это целая подпольная сеть. Стив был поражен, узнав, сколько так называемых респектабельных граждан – врачей, профессоров, адвокатов, являющихся становым хребтом среднего класса, вовлечены в антивоенную деятельность, готовы в любой момент предоставить убежище и деньги, прекрасно понимая, чем они рискуют. У Тимоти были связи по всей стране. Да что там говорить, у него свои люди в Ханое, Палестине и на Кубе, куда он возил группы молодежи, которая вместе с членами «Венсеремос» работала там в сельской местности, знакомясь одновременно с условиями жизни в новом обществе. На следующее лето Стив тоже поедет обязательно.
Он увидел Лидию, огибающую угол корпуса естественных наук. Даже с такого расстояния без труда узнал копну ее темных вьющихся волос. Волосы веером развевались вокруг ее худого лица, отчего оно казалось еще меньше. Стив схватил теплую куртку, в который раз с сожалением подумав о том, что не может назвать Лидию своей. Господи, когда же он избавится от подобных мыслей. Здесь никто никому не принадлежит, не уставала напоминать ему Лидия даже в минуты близости; кстати, она была прекрасной любовницей. Никто в этом мире не обязан принадлежать другому человеку. Секс должен быть открытым, свободным, спонтанным. Его не нужно стесняться, это такая же потребность, как потребность в пище. Сама Лидия была близка и с Бенджи, и с Марком, а возможно, и с Лео тоже, и Стив счел своим долгом вести себя так же. В прошлом семестре он стал любовником Дженнифер и Лори; видимо, придется переспать и с Эллен, хотя ему совсем этого не хотелось, потому что ее отвислые, как у старухи, груди и следы оспы на лице вызывали у него отвращение. Она же наоборот всем своим видом показывала, что только об этом и мечтает. Может, его отталкивало и столь откровенное желание. Но, конечно же, он неправ, он вел себя как типичный буржуа, позволяя судить о человеке по его внешности. Стив вспомнил подслушанные телефонные разговоры своей сестры Лауры с подругами. До чего же пустые разговоры – кто как выглядит, кто как одет. Сбегая вниз по лестнице, он принял решение удовлетворить желание Эллен. Они же товарищи, у них все должно быть общим. В конце концов, кто он такой, чтобы презирать другого человека за то, что тот некрасив.
– Поспеши, – сказала Лидия, – они за углом. У Тима пикап, так что мы все уместимся.
Их было семеро, и Лидия – среди них единственная девушка. Ее взяли в качестве запасного водителя на случай, если придется сменить Тима, ну, и еще потому, что она вместе с Тимом планировала эту конкретную акцию.
Они почти не разговаривали. Чувствовалось, что все напряжены. Машина выехала за пределы кампуса, промчалась через окраинные районы, миновала квартал, называемый Черчилль Серкус и район новостроек Кенсингтон Девелопмент. Жалкая англофобия, подумал Стив. Нелепо. Им оставалось проехать двадцать пять миль. Свернули на шоссе, проходившее через следующие один за другим небольшие фабричные поселки, серые, унылые, похожие друг на друга как две капли воды: разбросанные в беспорядке убогие домики, давно нуждающиеся в покраске, цепочка магазинов вокруг промышленного центра – фабричных корпусов, напоминающих составленные в куну цементные коробки. Солнце, казавшееся бледным пятном за серыми тучами, скрылось совсем. На теневой стороне улиц еще лежали последние грязные сугробы, а в мглистом воздухе уже носилась пыль да поднятые ветром обрывки бумаги. От внезапного порыва ветра закачались вывески над дверями магазинов, и консервная банка закружилась в каком-то диком танце и покатилась под колеса автомобиля. Заморосил дождь. Картина была унылой до невыносимости.
– Мы почти приехали, – внезапно сказал Тим.
Он свернул с шоссе и остановился на пустынной улице. Стив увидел церковь, кладбище и здание какого-то склада с окнами, заколоченными досками. Вокруг не было ни души.
– Все знают, что делать? Повторять не нужно? Никто не ответил. Они репетировали много раз, и каждый наизусть знал план действий, но все же, когда настало время действовать, в душе закопошился страх, что в решающий момент все инструкции вылетят из головы. Должно быть, Тимоти ощутил это. Он заговорил медленно, уверенным тоном:
