Лавейл Спенсер - Прошлые обиды
Во время репетиции Рэнди вынужден был наблюдать, как отец с матерью идут к алтарю по обе стороны от Лизы, а затем садятся вместе на переднюю скамью. Время от времени ему самому приходилось вставать и поворачиваться лицом к собравшимся, и он не мог не видеть их рядом друг с другом. Они вели себя так, как будто все отлично. Какого хрена! Как может она стоять рядом с ним, как будто они и не расставались, как будто он и не виноват, что семья распалась? Она может говорить сколько ей угодно, что и она виновата тоже, но все это ерунда по сравнению с его виной, и никто не убедит Рэнди, что это не так.
Когда репетиция в церкви закончилась, все пошли в ресторан "Финнеган", где Пэдгетты заказали ужин. Рэнди ехал один, приехал раньше Марианны и ждал ее в вестибюле. Открылась дверь, и она вошла с улыбкой, продолжая разговор с родителями.
Марианна увидела его и, перестав улыбаться, прервала разговор.
- Привет еще раз, - сказал он, чувствуя неловкость от своей навязчивости. - Ты не против, если я сяду рядом с тобой?
Она посмотрела ему прямо в глаза:
- Ты бы лучше сел рядом со своим отцом. Но я не против.
Он почувствовал, что краснеет. Краснеет, Бог мой! И услышал свои слова:
- Позволь, я тебе помогу.
Он взял у нее пальто, повесил рядом со своим, и они пошли за ее родителями в зал, где для всех был накрыт длинный стол. Следуя за ней, рассматривал ее белый круглый воротничок, волосы до плеч: темные как чернила, они загибались на концах, как сухие дубовые листья. Он подумал, что мог бы написать песню о ее волосах. Барабаны вначале спокойны, потом звук нарастает до кульминации, до грохота, а потом снова тишина.
Рэнди пододвинул ей стул и сел рядом. На противоположном конце стола сидели его родители.
Во время ужина Марианна иногда разговаривала со своим отцом, который сидел справа от нее, и смеялась. Иногда с Марком и Лизой через стол или наклонялась сказать что-то матери, одной из сестер. Рэнди она не сказала ни слова.
Наконец он попросил:
- Пожалуйста, передай соль.
Она передала и вежливо улыбнулась, что было еще хуже..
- Вкусно, правда? - спросил он.
- Мм-мм.
У нее был полный рот, губы блестели. Она вытерла губы салфеткой и сказала:
- Мои родители хотели бы что-то поинтереснее, но это то, что они могли себе позволить, а Марк сказал, что это вполне годится. Лишь бы маме не пришлось готовить все самой.
- Вы все очень дружны... твоя семья. Да?
- Да, очень.
Рэнди пытался придумать, что бы сказать еще, но в голову ничего больше не приходило.
Он ухмыльнулся и посмотрел на ее тарелку:
- Ты любишь цыплят?
Она засмеялась, их глаза снова встретились.
- Послушай, - решился он, но живот у него просто свело от страха:
- Тебя можно подвезти домой?
- Я должна спросить у папы.
Он не слышал такого ответа с тех пор, как учился в десятом классе и получил свои водительские права.
- Ты хочешь сказать, что сама не возражаешь?
- Я так и думала, что ты мне это скажешь.
Она повернулась к отцу, отклонившись на стуле так, чтобы Рэнди слышал их разговор:
- Папа, пап! Рэнди хочет отвезти меня домой. Можно?
Джейк дотронулся до своего слухового аппарата и переспросил:
- Что?
- Рэнди хочет отвезти меня домой.
Джейк вежливо наклонился вперед, внимательно посмотрел на Рэнди и сказал:
- Хорошо, но не забудь, что тебе надо многое сделать завтра рано утром.
- Хорошо, папа. Я рано вернусь. - Она повернулась к Рэнди:
- О'кей?
Он поднял руку, как бойскаут в клятве:
- Сразу домой.
Ужин кончился, все стали прощаться. Рэнди подал Марианне пальто, и они вышли вместе через тяжелую дверь на заснеженную улицу.
- Вот моя машина. - Он открыл ей дверь, подождал, пока она сядет, и захлопнул дверцу. Рэнди чувствовал себя галантным и готовым оказать Марианне любую любезность, которую мужчина может оказать женщине.
Когда он сел за руль и включил зажигание, Марианна заметила:
- Молодые люди, по-моему, уже забыли, как это делается... Я имею в виду - открывать дверцу машины.
Он был согласен с ней. Он сам это тоже забыл.
- Некоторым девушкам это не нравится. Это связано с феминистским движением.
Он завел мотор.
- Глупость какая. А мне вот нравится.
Рэнди почувствовал восторг и решил, что если она говорит честно, то честным будет и он.
- Ты знаешь, мне тоже было приятно это сделать. Вообще-то я это редко делаю, но теперь буду.
Она застегнула ремень, он этого почти никогда не делал, но сейчас нащупал свой где-то на полу и застегнул. Отрегулировал печку, все время думая о том, постоят ли они хоть десять минут перед тем как ехать. Включился вентилятор, и голубая веточка зашевелилась.
- Как хорошо пахнет, - сказала она. - Что это?
- Вот. - Он показал на ветку.
Рэнди поехал к Уайт-Бер-авеню. По шоссе "1-95" было короче, можно было объехать озеро с западной стороны, но он поехал по восточному берегу со скоростью двадцать миль в час, хотя можно было в этом курортном районе дать и тридцать.
Когда они проехали полпути, он сказал:
- Могу я тебя кое о чем спросить?
- О чем?
- Тебе сколько лет?
- Я школу заканчиваю. Семнадцать.
- Ты с кем-нибудь встречаешься?
- У меня времени нет. Я играю в школьной баскетбольной команде, мы выпускаем стенгазету, и я много занимаюсь. Я хочу стать врачом или юристом и подала заявление в университет Хамлайн. Мои родители не могут платить за учебу, мне нужно получить стипендию, поэтому я должна иметь хорошие отметки.
Если бы Рэнди сказал ей, как он окончил школу, она бы попросила остановить машину и вышла из нее тут же.
- А ты? - спросила она.
- Нет, я ни с кем не встречаюсь.
- Колледж?
- Нет, просто школа.
- Но ты хочешь стать барабанщиком?
- Да.
- В рок-группе?
- Да.
- А пока?
- Пока я работаю в сумасшедшем доме.
- Где?! - Она была поражена.
- Вообще-то это склад. Я пакую свежеподжаренные орехи - арахис, кедровые, фисташки. Это большой торговый дом. Заказы идут со всей Америки. Рождество - самый сезон. Мы просто с ума все сходим на Рождество.
Марианна засмеялась, как все, когда он это говорил. Но их планы так разительно отличались друг от друга, что он сознавал, как жалко и нелепо выглядит.
Они ехали молча, пока Рэнди не сказал:
- Иисус, я произвожу впечатление неудачника, да?
- Рэнди, я должна тебе кое-что сказать прямо.
- Скажи.
- Прошу тебя, не говори так "Иисус". Это меня очень обижает.
Рэнди меньше всего ожидал этого. Он и не заметил, что так говорит.
