Валерия Горбачева - Дача Стамбула
– Ань, а документы-то вы смотрели? Фотки старые, письма? – Егор вдруг неожиданно меняет тему разговора. – Наталья Сергеевна, вам Аня рассказала историю графа Стомбальо?
В том, как он торжественно произнес эти слова – «история графа Стомбальо», – было что-то киношное или театральное, но почему-то близкое, и все вдруг разом оживленно заговорили.
– Да, рассказала, но не очень в это верится…
– Вон он, архив, лежит, еще не убираем, смотрели…
– А много фотографий-то?
– Интересно посмотреть…
– Почему не верится? Все ведь сходится…
– Конечно, мы сейчас посмотрим, всем интересно…
И так далее, и все вместе, и ничего не понятно, кто кому отвечает и кто кого спрашивает, но всем интересно. Как-то так получилось, что все снова очутились на полу, Аня открыла коробку, и вопросы посыпались с новой силой.
– А письма старые тоже сохранились?
– А фотографии дореволюционные есть?
– А вы всех изображенных знаете?
– Нет, к сожалению, не всех. Надеемся, что Анин папа еще нам поможет…
Старые фотографии осторожно передаются из рук в руки, рассматриваются и обсуждаются. Среди общего разговора и оживления тихий голосок Тани мог бы и затеряться, но почему-то ее услышали сразу. Она сказала, глядя на фотографию, которую держала в руке:
– А вот это и есть граф Эмиль Стомбальо.
И сразу стало тихо. Потом Аня протянула руку, и Таня вложила в нее фотографию. Все тут же склонились над карточкой. С фотографии на них смотрел красивый седой старик с умными, слегка насмешливыми, но очень ласковыми глазами. Все молчали. Сказка становилась былью, причем былью осязаемой, конкретной и… близкой.
– У нас несколько его снимков, – первой нарушила молчание Анина мама. – Вот! – Она заглянула в коробку и вынула несколько карточек. – Анечка, мы же не зря вчера раскладывали все по стопкам, правда, совсем до конца не успели, Андрей пришел, потом Виктор…
– Виктор? – Антон специально делает вид, что не слышит первого имени, знакомая злость поднимается откуда-то из глубины, но с этим он еще разберется, а пока… – Какой Виктор?
– Витек, представляешь? – Аня, ничуть не смущаясь, поворачивается к Антону. – Он, оказывается, в Москве, вот и зашел навестить.
– Навестить?! – Антон в недоумении. – Ты что, давала ему свой адрес? Интересно знать, зачем это? – Антон как будто бы шутит, но Аня чувствует скрытое раздражение и не может понять, в чем дело: ну не может же быть, чтобы Антон ревновал ее к какому-то Витьку!
– Нет, не давала я ему адреса, не знаю, откуда он узнал… Он и раньше приходил, когда я еще в Крыму была. Правда, мама?
– Правда, он пришел, сказал, что вы вместе отдыхали и ты просила передать привет.
– Ни о чем я его не просила! – возмущается Аня. – Я вообще с ним только один раз танцевала и один раз разговаривала на пляже!
– Не возмущайся так, – спокойно говорит Наталья Сергеевна, – парень, похоже, слегка влюблен, а для влюбленных нет преград. – Она немного лукаво посматривает на Антона и неожиданно заговорщицки подмигивает ему. Антон довольно хмыкает, и почему-то ему становится легче. Он вдруг понимает, что все проблемы он решит. Но влюбленный Витек…
– Кто влюблен? Витек влюблен? – Антон поворачивается к Егору. – Ты можешь в это поверить?
Егор, до этого сидевший молча, на шутливый тон, прозвучавший в вопросе, отвечает неожиданно серьезно:
– Ты прав, Витек никого не любит, но это может означать только одно – ему что-то было нужно.
И в этом серьезном тоне послышалась какая-то тревога, и внезапно появилось ощущение опасности. В повисшей тишине неожиданно громко прозвучал тихий голос Тани:
– Это какой Виктор? Не Кондрашов, случайно?
– Точно, Кондрашов, – Антон уверенно кивает, – Кондрашов Виктор Семенович.
Егор повернулся к жене:
– Ты его знаешь?
– Конечно. – Таня обводит всех задумчивым взглядом. – Он разыскивает архив графа Стомбальо.
Пауза, очень похожая на немую сцену из «Ревизора», длилась несколько секунд, но что потом началось! Догадки, вопросы, размышления и снова вопросы. Наталья Сергеевна и Аня подробно рассказывают, как вчера Виктор неожиданно появился, как тщательно рассматривал фотографии, как задавал, казалось бы, невинные вопросы. А они отвечали, ну конечно, отвечали, а что, вы бы не отвечали? Все говорят, качают головами и возмущаются – почему тайно, почему не сказал? И наконец Антон задает самый главный вопрос:
– Интересно, нашел он что-нибудь, как вы думаете?
– Не знаю, – задумчиво говорит Наталья Сергеевна, – он смотрел все по нескольку раз…
– Я вообще не знаю, что он смотрел, – виновато говорит Аня, – мне как-то нехорошо стало, я в кресло забралась, а оттуда не видно.
– По-моему, он сначала все больше фотографию Стомбальо разглядывал, – все так же задумчиво продолжила Анина мама, – а потом какую-то видовую карточку. Вспомнила! – Она быстро стала перебирать фотографии. – Там вид на море был, он еще спросил, что это за место, а я сказала… Вот она!
Наталья Сергеевна протянула Антону фотографию, которую так тщательно рассматривал Виктор.
– Это в развалинах старой крепости, – сразу определил Антон. – Таня, посмотри, верно же?
– Да, это похоже на угловую башню, – соглашается Таня, потом, машинально покручивая волосы у виска, какое-то время молчит. – Я думаю, он решил, что это место клада.
– А это может быть местом клада? – Егор внимательно смотрит на свою жену – такой он ее еще не видел: огонек, загоревшийся в ее глазах, немного отдалил ее от него, он вдруг почувствовал, как любит она свою науку, как много ей приходится сейчас вспоминать, сопоставлять, соединять разные эпохи, разрозненные сведения и случайные факты, чтобы ответить на такой простой вопрос. Впервые с тех пор, как он увидел ее, он почувствовал не только любовь и нежность, но и проникся к ней уважением.
– Может, конечно, – помедлив, ответила Танюша, – но здесь изображен не сам граф, да и время другое – а это означает только одно: это не его указатель. А он должен был бы оставить свой. Потомки, конечно, могли сфотографироваться на памятном месте, но это чересчур легкомысленно – архив ищут давно, и так откровенно указывать на место его расположения… не знаю, мне кажется, они бы так не поступили.
– Но, Танюша, – Аня в первый раз назвала ее так, немного смутилась, но увидев ответную радостную улыбку, тоже улыбнулась, – мы просмотрели все фотографии, которые сохранились, видовых карточек больше нет. Значит, ниточек не существует?
– А больше ничего не сохранилось? Может быть, рисунки или тетрадки с рецептами…
