Анна Богданова - Юность под залог
Шло время. У Авроры сложился определенный круг поклонников и воздыхателей. Солист вокально-инструментального ансамбля из Югославии – высокий, темноволосый, голубоглазый, одним словом, очень интересный молодой человек, который каждый раз, приезжая в Москву, дарил ей флакон французских духов и все звал замуж.
Хоккейная команда из Канады в полном составе была сражена красотой нашей героини – каждый из них порывался увезти ее к себе на родину, а Аврора вместе с ничего не подозревающим мужем с огромным и неестественным для женщины интересом смотрела на их игру по телевидению. Только когда Метелкина явилась домой с сумками подарков наперевес и клюшкой под мышкой, сплошь испещренной автографами и пожеланиями, для Юрика вдруг все разъяснилось, все стало понятным:
– Ах! Вот почему ты хоккей смотрела до полуночи! Своими хмыриками любовалась! Кто? Скажи, кто из них к тебе приставал?! А?
– Да никто ко мне не пристает, кроме тебя!
– Да?! А кто клюшку подарил? Говори!
– Подарили и подарили. Когда клиент уезжает, обязательно на прощание что-нибудь дарит. У них так принято! Понимаешь? И им совершенно все равно, кто будет сидеть на моем месте. Хоть Райка – горничная!
– Давай, давай, заливай! Стала б ты прихорашиваться перед сменой! Стала б волосы накручивать! Как же! Ага! – распалялся Юрик и, придя в дикую ярость, переломил раритетную клюшку о коленку. – Ой-ой! – застонал он от боли, а Аврора убежала смеяться на кухню.
Успех Авроры был каким-то непостижимым, нереальным, феерическим – она нравилась всем гостям: в нее влюблялись, сходили с ума, добивались расположения, делали предложения руки и сердца. Но, с другой стороны, ее ненавидел весь женский коллектив гостиницы, за исключением напарницы Златы – беззлобной, простой девицы, у которой было все, что ей требовалось, – муж, маленькая дочка и тихое семейное счастье.
Дело дошло до того... Нет, для тех времен это просто неслыханно!
В номере напротив Аврориной стойки всегда (раз в месяц) останавливались две немки лет под тридцать. Одну звали Розой, другую – Кларой. Обе они были белесые, длинные, худые, как жерди, с плоскими задницами.
– Аврора!
– Аврора! – кричали они наперебой. Кстати, имя нашей героини они выговаривали хоть и с характерной для немецкой речи резкостью, но безукоризненно чисто. – Мы тебе белье прифез! Ити мерить будешь!
– Ну что вы, мне как-то неудобно!
– Ити!
– Ити! – зазывали они ее в номер, разложив на широченной арабской постели лифчики и трусы небесной красоты. Подобного белья Аврора не видела никогда в своей жизни. Она вообще не представляла, что бюстгальтер может быть какого-то иного цвета, кроме белого, черного или телесного. На кровати в номере немок было разбросано белье всех тонов и оттенков – от нежно-лимонного, ночного синего до цвета запекшейся крови. А модели! Что это были за модели! Даже имея неуемную фантазию, Аврора не могла предположить, что в мире существуют лифчики с декоративными дырками на сосках, с костяными и стальными косточками, без бретелек... Грации и полуграции, комбинации, чулки со всевозможными рисунками, колготки – все это лежало перед ней, как в сказке.
– Фибирай!
– Што кочешь!
– Нет-нет, я заплачу! Сколько стоит вот этот бюстгальтер? – И она с невероятной трепетностью, даже с какой-то боязнью, подцепила светло-зеленый лиф.
– Мерий!
– Мерий!
– Бес цены!
– Так тепе оттатим!
– Так!
– Ты только мерий!
– Мерий! – настаивали они.
– Только вы отвернитесь!
– Конешно!
– Конешно! – И немки делали вид, что отвернулись. Аврора мерила – они подглядывали, подмигивая друг другу.
– Как? Хорошо? – спрашивала наивная администраторша.
– Отлишно!
– Какая у тепя коша!
– А какая фигура?
– Тошеная! – И Клара робко дотрагивалась до Аврориной руки – будто девушка того и гляди растает на глазах.
– А фолос (волос) как плестит!
– Ты чем моешь фолос?
– Яичным шампунем в тюбике, – проговорила Аврора, и в эту минуту дверь распахнулась, словно кто-то хотел застать их врасплох...
На пороге стоял Метелкин в своем вишневом шлеме и недоуменно переводил взгляд с жены на немок и обратно.
– Ой! А чего это вы тут делаете? – тупо спросил он.
– Белье меряем! Что ты за мной следишь?! И как тебя только швейцар пропускает?! – рассердилась Аврора.
– А-а, – разочарованно протянул Юрик. – А я-то думал... – Да, он надеялся застать жену в объятиях какого-нибудь (как он сам выражался) хмырика. – Басенка! Басенка! Возьми вон тот! Вон тот красный лифчик! Мне нравится! – посоветовал он и закрыл дверь.
– Это есть кто?
– Мой муж.
– Красифый.
– Но мушина.
– Прикоди фечером трусы мерить!
– Прикоди!
– А это запирай! И рот, рот – красный – тоше!
– Запирай и красный!
– Тепе ошень, ошень идет!
Клара с Розой регулярно ездили в Москву около года и, пользуясь тем, что наша героиня была неравнодушна к белью, сумели подсмотреть все ее прелести во время многочисленных примерок.
Как-то Клара предложила Авроре поехать с ними в Германию:
– У тепя там путет мноко-мноко всефо! Лифы, трусы... Фсе путет!
– А что я там стану делать? – растерялась наша героиня.
– Как што?! С нами шить!
– Вместе путем шить!
– Но у меня муж, дочь. Семья. Родители! Брат!
– Это фсе... Как это скасать?
– Это все пустое. Так русские коворят!
– Та-та! Пустое! У них сфоя шизнь, а у тепя долшна пыть сфоя!
– Ты не долшна прифясывать сепя!
– Должна шить ради сепя!
– Посмотреть мир, – уговаривали они ее.
– Но что я там буду делать?
– Шить!
– Шить с нами!
– Простите, но я не понимаю! Где я буду работать? Я не знаю языка! И вообще!
– Ты не путешь работать!
– Ты путешь шить с нами!
– Я все же ничего не понимаю! Но если я оставлю семью и буду жить с вами, то я привяжу себя к вам. А это пустое! – И Аврора, переодевшись в свое белье, выскочила из номера немок.
Только через четыре дня, когда немки отчалили в Германию, Аврора узнала от Златы много того, о чем и не догадывалась.
– Они какие-то странные, – и наша героиня вкратце рассказала подруге о Кларе с Розой – о том, что те предлагали ей уехать с ними, о примерках белья и т.д.
– Аврорик! Ты еще такое дитя! – заулыбалась сменщица. – Они ведь лесбиянки!
– Что?!
– Да. А ты не знала?
– Нет, – проговорила Аврора, хотя понятия не имела, что такое лесбиянки. А чему тут удивляться?! Если в то время в нашей стране не было секса, то откуда ж девушке с Таганской площади знать о гомосексуальных отношениях? Метелкина даже и предположить не могла, что сама она – гетеросексуалка. – Злат... Слушай, а что такое лесбиянки?
