Елена Чалова - Фонтан с шоколадом
Все замолкли и долго думали о странностях жизни и о том, какие они, оказывается, замечательные, восточные принцы.
Удивительно, насколько врачи разные. Мы хоть и лежим в одной палате, а врачей лечащих несколько. К Ниночке ходит, в смысле ведет ее, доктор Валентин Иванович – такой милый мужик, просто невероятно обаятельный. Мы тут все по нему просто сохнем и умираем. А чего еще делать-то? Скучно же. Как доктор на порог, кто-нибудь полотенце на столик с едой набрасывает, чтобы он не ругался, и никто даже не жует. Вот сколько времени он в палате – столько и не жуем. Сегодня Валентин Иванович развлекал Ниночку – так мы хохотали до слез. Рассказывал о том, как студенты заполняют истории болезни. Вот например: «Женщина жалуется на частые приливы. Отливов зафиксировано не было… Со слов пациентки, которой 84 года: в 16 лет вышла замуж, в 17 родила, в 24 случилась первая любовь… Или напишут все болезни с маленькой буквы, а сифилис – так непременно с заглавной».
Даже не знаю, расстроилась я или обрадовалась, когда врач все же перевела меня в двухместную палату. Очень чистенькую и очень платную. Я робко вякнула, что мне и так нормально, но она вытаращила на меня глаза и высказалась в том смысле, что мой муж ей все уши прожужжал, как мне в восьмиместной тяжко. Честно сказать, я была удивлена безмерно и в тот же вечер, когда дракончик залетел ко мне после работы, робко поинтересовалась, к чему такие расходы. Муж мрачно заявил, что хуже восьмиместной палаты – только та, где еще больше народу, и он не допустит, чтобы я так маялась. Вот странности-то. Или я что-то пропустила? Вроде он и в больнице-то никогда не лежал, так откуда сведения? Впрочем, что это я? Отец-то у него долго болел, так что мог и насмотреться.
Впрочем, признаюсь, я очень быстро оценила чистоту, тишину и туалет с душем на двоих. Соседка мне досталась милая: Риточка – модель и жена богатого человека. Самого человека я, правда, ни разу еще не видела и, похоже, так и не увижу. Поднимается в отделение всегда охранник – молчаливый дядька лет сорока пяти с цепким взглядом. Он приносит сумку, потом забирает Риту, и они идут на встречу с мужем. Я предложила уходить куда-нибудь, чтобы они в палате могли пообщаться без посторонних, но Риточка замахала руками:
– Что ты, он все равно сюда не пойдет.
Видать, мужики одинаковы, независимо от количества денег, – мой тоже в палату заходить отказывается, словно боится заразиться. Так, в холле посидим минут пять – десять. И то как-то даже говорить стало не о чем. Ну, я спрашиваю, что он ел и не забывает ли стирать. И как на работе. А про саму себя и рассказать-то нечего. Жду я – и все. И в голову ничего не лезет, даже дела мои туристические. Тут как-то Светка звонила, сказала, что приедет навестить, а я отказалась. Не хочу никого видеть. И не хочу, чтобы меня видели. Увидев Риточку, я порадовалась, что муж не навязывается в палату. Дело в том, что чем ближе вырисовывается срок, тем меньше у меня остается иллюзий по поводу собственной красоты. Живот огромный, лицо округлилось, волосы тусклые, собраны в дурацкий хвостик.
А Рита – хоть сейчас на обложку. Торчит животик, а так все очень даже аккуратно. Нет, ну просто удивительно: ноги от ушей, темные волосы волной лежат на плечах и блестят, как будто я смотрю рекламный ролик какого-нибудь «Пантина». У меня таких волос никогда не было и, как следствие, не будет. Впрочем, что греха таить, во многих издержках своей внешности я виновата сама. Поощряемая собственным аппетитом и причитаниями друзей и родственников: «Кушай, кушай, ты же теперь двоих кормишь», – я, что называется, разожралась о-го-го как. Риточка же из местного рациона ест только каши и пюре, и то по чуть-чуть. Потом она открывает холодильник и извлекает что-нибудь из принесенных охранником деликатесов: крохотные упаковочки творожков и пластиковые контейнеры с ягодами. Малина, черника, ежевика выглядят абсолютно свежими, и это в конце октября месяца. Еще моя соседка ест яблоки. Пьет соки и минералку – никаких чаев с плюшками. Надо отдать ей должное – она предложила мне ягоды, но я отказалась: они наверняка безумных денег стоят, и черт его знает, как ее олигарх, или кто он там, отнесется к тому, что ягоды начнут убывать в два раза быстрее. Кстати, вот что странно: то ли при виде Ритиного совершенства, то ли по причине дефицита места внутри меня, но аппетит куда-то подевался. Зашла тут в свою бывшую палату. Девочки только чай разлили. Я на стол глянула: печенье, бутерброды. Сыр чуть-чуть пожелтел по краям… а вот грудинка копченая, сало рыхлое, цвет такой странный – розово-коричневый. Господи, откуда же так чесноком несет? Так и есть, вон банка – огурчики маринованные. Судя по мутноватому рассолу, они домашние. Еще несколько дней назад вид подобного изобилия вызывал у меня неконтролируемое отделение слюны. А тут к горлу подкатила тошнота.
– Эй, ты куда? Давай с нами. – Соня призывно помахала рукой, в другой она держала куриную ножку. – Мы Любу сегодня проводили, вот еще ничего не знаем…
– Я попозже, – воздуха мне свежего!
Я вылетела в коридор на максимальной скорости, какую смогла развить. Черт, как я там жила? Жуткие запахи, воздух спертый. Где бы подышать… Окна в холле заклеены, на улицу – долго, да и как-то не хочется. Поползла в свою палату. О-о, совсем другое дело. Пахнет очень даже. Это тоже благодаря Рите: на тумбочке стоит целая батарея баночек и флакончиков: духи, кремы и гели. От растяжек, питательный, для упругости. Мажется она с ног до головы. А духи – совсем простенький флакон с малопонятной надписью на французском. Честно сказать, когда она выходила, я полюбопытствовала: долго пыталась прочесть надпись на золотистой этикетке, но кроме стандартного «Парфюм» разобрала только «Маргарита», написанное латинскими буквами. Не удержавшись, спросила, что это за аромат. Рита объяснила, что они с мужем несколько лет назад были во Франции на фабрике по производству духов, и этот аромат смешали специально для нее. Теперь, когда духи во флакончике подходят к концу, она отправляет письмо по электронной почте, и ей присылают новую порцию. Ну, это нам не светит. Фишка из серии – у богатых свои причуды. Самое смешное, что все эти атрибуты богатства: ягоды, духи – зависти никакой у меня не вызывают, так же как шелковая пижама и халатик в тон… Хотя я вообще в хэбэшной ночнушке с котятами и простецком махровом халате. Единственное, на что не могу смотреть спокойно, – это тапочки. Ой, как они мне нравятся! Персикового цвета, мягкие, на крошечных каблучках-рюмочках. А еще они отделаны такими смешными пушистиками меха. Пушистики норковые. Прелестная такая норка персикового цвета. Вряд ли я когда-нибудь смогу позволить себе такие тапочки. Но хоть помечтать-то можно!
