Маргарита Южина - Нервных просят утопиться
– А давай у соседей про него расспросим! – выдала Аллочка ценную идею. – Сейчас что-нибудь как придумаем, и к соседям, а уж те… Гутя, смотри!
На батарее висел ничем не примечательный листок, яркие рекламные штучки теперь разбрасывают пачками, и только засоряют почтовые ящики. Эти же и вовсе были черно-белые, размноженные на компьютере. На втором этаже в этом подъезде их была целая стопка. Кто-то не стал заталкивать сие рекламное произведение в ящики, а аккуратно пристроил на батарее.
– Бери давай, сейчас сами разносить станем, рекламировать, предлагать, хвалить, а заодно и выспрашивать все про нашего Севочку… – скомандовала Аллочка. – Так, давай хоть посмотрим, что продают… Ага, здесь не продают, а изготавливают…
Гутя тоже уткнулась носом в листок.
– Да ну… Аллочка, это предлагать как-то…
– Нормально! Стучись давай, – и тут же затарабанила в первую попавшуюся дверь. – Граждане!! Памятники, оградки, надгробия! Быстро и качественно! Поторопитесь заказать!!
Дверь распахнул мужчина в широченных трусах.
– Чего орешь, красавица? – От хозяина квартиры разило перегаром. – Зазываешь, что ль, куда? Так это… я не могу, холера моя дома. А чуть попозже не придешь? Выпьем! – качался перед Аллочкой гражданин с синюшным носом.
– Мущщина! – оскорбленно вытаращила глаза Алла и на всякий случай одернула трикотажное платье. – Не расслабляйтесь! У нас рекламная акция! Памятники, надгробия, кресты… Кстати, берите, гражданин, пока акция, все услуги с огромными скидками! Может, вам оградку? Или сразу – гранитный камень, простенько и со вкусом?
– Вот рынок, а?! – упер в бока руки хозяин и тут же завалился на косяк. – Не успеешь помереть, а тебя уже и похоронят! Мне, милочка, пока некогда, а вот холера моя… Люська!! – крикнул он в комнату. – Тебе какой камень на могилу – гранитный или так – деревянным крестиком обойдешься?!
Люська-холера выскочила из комнаты, огрела супружника половником и замахнулась на сестер:
– А ну пошли отседова! Чего бродите – высматриваете?! Вот токо-токо новый холодильник купили, а они уже бродют, сторожат, как бы упереть!! Так и знайте – ежели из-под комода Ванькину зарплату стянете, посажу на пятнадцать лет!!
Сестры не стали злить даму долее, а прямиком направились к соседям Рожкина.
– Памятники! Оградки! – смело долбила Аллочка в дверь.
– Кресты, надгробия, – застенчиво блеяла Гутя.
Соседи Рожкина открыли сразу.
– Памятники! Оградки! Позвоните по нашему номеру, и ваше темное будущее у нас в руках! – несло Аллочку.
В дверях стояла женщина лет пятидесяти и с огромным вниманием слушала рекламные напевы.
– А большие скидки-то? – участливо спросила она.
– Большие, – торопливо подтвердила Алла и тут же перевела разговор в нужное русло: – Женщина, если вам не надо, так, может, соседям вашим в самый раз?
– Нет, отчего же не надо, – обиделась невниманием дама. – У меня как раз у свекрови день рождения в субботу, можно ей такой подарок позволить!
– Ну уж… знаете! Это кощунство!! – не выдержала Гутя. – У человека день рождения, а вы…
Хозяйка квартиры засуетилась и замахала руками:
– Да вы не поняли! У свекрови муж похоронен, она ему уже лет десять мечтает памятник поменять, а мы сами поменяем, если со скидкой. Вроде как ей подарок.
– Нет уж, никакой скидки! Уже и на подарках экономят… – набычилась Аллочка. – Отвечайте: кто у вас по соседству живет? Севастьян Рожкин?
– Ну да, Севастьян… – растерялась женщина. – Только он не живет уже, сдал квартиру какой-то молоденькой монашке. С ребенком.
Сестры переглянулись:
– А с чего вы решили, что там живет какая-то монашка? – настороженно спросила Гутя.
– Да! Может, это он женился? – «поддержала» сестру Аллочка.
– Да что вы!! Какое там «женился»! – замахала руками женщина. – Его и не видно уже сто лет! А бабенка – монашка, точно вам говорю! Мимо пройдет, ребенчишку к себе прижмет и прошмыгнет, как нелюдь какой, – ни тебе «здрасте», ни тебе «доброго здоровьичка»! Я даже так думаю – моджахедка она, вот!
С каждой минутой у сестер все больше вытягивались лица.
– А какой ребенок у нее – девочка или мальчик? – зачем-то спросила Гутя.
– Да кто нам покажет? Грудничок еще. А вы к ней сами постучитесь, – предложила соседка и первая же долбанула в светлую дверь. – Соседи!!! Севастьян Ефимович!! Вам памятник принесли!! Открывайте!
За дверью царила тишина.
– Во! Видите? Не откроет, я уже стучала, когда мне надо было сотню занять… А вы оградку-то сейчас притащите?
Гуте было уже не до оградок, ее голова была забита другим.
– Аллочка, отдай женщине оградку, – отмахнулась она.
Сестрица вытаращила глаза, но быстро вернулась в роль.
– Сегодня вы до какого часа дома будете? Нет, вы знаете, я вам позвоню, и мы с вами уточним детали.
После того как обнадеженная соседка закрыла двери, Гутя поволокла сестру на верхний этаж.
– Нам обязательно надо дождаться эту монашку с ребенком. Я посижу здесь, на площадке, а ты… Аллочка, ну сбегай домой, приведи себя в порядок – расчешись, умойся, нельзя нам с такими непотребными лицами на преступника выходить, засмеют.
Аллочка спорить не стала. Она только чаще задышала, оглянулась по сторонам и громко зашептала:
– А ты… уверена, что уже на преступника?..
Гутя только обреченно покачала головой. Аллочка тоже почувствовала, что назревают серьезные события и она непременно должна быть в их центре. Женщина прочно уселась на ступеньки и уставилась в угол площадки, то есть приготовилась терпеливо ждать.
– Алла! Я же тебя попросила – сходи переоденься! – напомнила Гутя. – Если в квартире Севастьяна и в самом деле живет монашка, тебя ей никак нельзя показывать – грех это.
Аллочка быстро облизнула губы, пригладила волосы на затылке и натянула платье на коленки:
– А сейчас?
Гутя скривилась:
– Нет, сестра, не расколется перед тобой эта одинокая мамаша. И мне из-за тебя ничего не скажет. Иди лучше.
– Ага! Я, значит, иди, а ты, значит, будешь один на один с неизвестной женщиной?! – пылко заговорила Аллочка. – Ты ее даже расспросить не сможешь! И задержать! А если она преступница?! А если она еще стрелять начнет?! Кстати, стрелять… Ой, Гутя, я лучше и правда пойду переоденусь. Ты это… звони мне, если что, номер помнишь? Ноль два. Ну, не скучай, я понеслась!
И сердобольная сестрица поскакала вниз по лестнице, громыхая каблуками. В душе у нее зародилась неприятная мысль – негоже все-таки оставлять Гутю одну в такой подозрительной обстановке. Однако у Аллочки тут же нашлось срочное и важное оправдание – надо было немедленно позвонить Роману и выяснить, что там у него со здоровьем, на что им придется рассчитывать.
