Ольга Сакредова - Тариф на любовь
— Здравствуй… те. — Губы Вани медленно расплылись в улыбке.
Ася посмотрела на подругу. Она вопреки своим желаниям решила посодействовать Вере, но абсолютно не подумала, как объяснить визит Ивану. И Вера вопросительно молчала, а Иван разглядывал Асю, глупо улыбаясь.
— Мы… Вера зашла ко мне… — Экспромт не получался.
— Входите, — предложил Иван. Заговорила Вера:
— Спасибо. — Она вошла и потянула за собой Асю. — Я уж думала, что мы не дождемся приглашения.
— Я рад вам. — Ваня закрыл дверь, давясь нелепым смехом. — Очень рад. Проходите.
Ася, недобро сощурив глаза, зыркнула в сторону Веры, но та как ни в чем не бывало шла за Ваней. О чем Ася думала, соглашаясь идти сюда?
— Вы ведь помните Веру?
— Ну конечно, — радостно сообщил Иван. — Разве такие девушки забываются?
— Судя по нашему последнему прощанию…
— Хотите чаю, — Иван выразительно прервал Веру, — или кофе?
Вера с пониманием улыбнулась:
— Хотим!
Ася решила выполнить свой долг до конца:
— Вера отлично варит кофе, она вообще отличный кулинар и хозяйка, и…
Подруга перестала улыбаться и, распахнув большие выразительные глаза, окантованные черными ресницами, воззрилась на Асю.
— Вера — моя лучшая подруга…
— Замечательно! — Иван рассмеялся долго сдерживаемым радостным смехом.
Вера, не меняя выражения лица, перевела взгляд на Ваню, снова на Асю, увидела в ее глазах немой укор и печальную злость. Догадка медленно проникала в ее сознание, и Вера, верная себе, не спешила ею делиться.
В свои двадцать пять лет Вера уже отчаялась встретить любовь, пусть не такую великую, как описывают в книжках, но все же. Конечно, как все девчонки, она пережила так называемую первую любовь и чуть не натворила глупостей. Но вовремя сообразила, что юношеское любопытство к противоположному полу вряд ли имеет что-то общее с настоящими чувствами. Она отплакала первое разочарование и гордо поклялась сохранить себя для мужа, для первой брачной ночи. Время шло, и клятва шестнадцатилетней девчонки не подвергалась серьезным испытаниям. Мимолетные знакомства, кратковременные свидания не затрагивали душу, только бередили тревожное ожидание да навевали тоскливую мысль, что судьба обделила ее или дала иное предназначение. Вера не жаловалась, но чаще замечала, что грубой насмешливостью и вызывающим поведением старается заглушить тоску одиночества.
И вдруг! Она не решалась поверить, но что-то в ней таяло — медленно, с большой неохотой и сопротивлением.
Он не был красив и как будто растворялся молчаливой незаметностью среди других. Вера не смогла удержать в памяти его образ, но тепло, рожденное в ней с такими муками, разогревало любопытство и желание испытать судьбу еще раз, может быть, последний. Вера ничего не знала о нем, кроме того, что зовут его Женя и что он холостяк, и связующим звеном с ним могла быть только Ася, а через нее — Иван. Как хотелось поделиться Вере с подругой робкой надеждой, но опять она сорвалась на ставший второй натурой грубый цинизм да к тому же попала под ужасное настроение Аси, и в итоге, кажется, произошла путаница.
Вера хитро сощурилась и улыбнулась. Близкая подруга решила, что она Солоха. Что ж, Вера покажет ей ведьмины проделки. Безобидной шуткой она, отыграется за Асин женский эгоизм.
— Я приготовлю кофе, — приветливо согласилась Вера. — Ваня, ты только покажи, где у тебя что.
— Конечно. Пойдем. Настенька, не скучай, хорошо?
Иван был бы рад предложить Вере полное ресторанное меню, только бы подольше задержать ее на кухне. Какая бы причина ни привела к нему девушек, он был до глупости счастлив, что Настя сама, без приглашения, пришла в его дом. Ваня ограничился тем, что предложил Вере осмотреть содержимое холодильника и сделать бутерброды, а сам поспешил обратно в комнату.
Ася сидела как на иголках. Из кухни доносились веселые голоса и шум посуды, а воображение малевало, как Ваня показывает, «где у него что» не только из кухонной утвари. Гордость толкала Асю встать и уйти от очередного унижения, но разум подсказывал, что молчаливый уход «по-английски» выглядит смешно. Впрочем, она сама постаралась выставить себя посмешищем.
«Ненавижу!» — мысленно цедила она, не зная, на кого направить ненависть.
— Ну вот! — Улыбка не сходила с лица Ивана. Он сел на диван, поближе к креслу, в котором сидела Ася, широко расставил ноги и, положив руки на колени, подался вперед, еще больше сокращая расстояние между ними. — Рассказывай, как дела? Последнее время тебя совсем не видно, а если и вижу, то ты никого не замечаешь. Много работы? Ты так и не сказала, Настенька, кем работаешь и где.
— У меня был отчетный период… — Ася запнулась. Не поэтому она здесь. — Нам…
— Мне это знакомо, — вместе с Асей начал Ваня и хохотнул. — Наши бухгалтеры зашиваются и молнии мечут на всех, кто им мешает. Но я перебил тебя. Рассказывай.
Ася внимательно изучала структуру ткани на своей юбке, она всячески избегала смотреть в сторону Ивана.
— Знаете, Вера очень хороший человек. Она… мы дружим много лет. У нее доброе сердце, она отзывчивая и душевная девушка. Она только притворяется грубой и развязной, на самом деле, если вы узнаете ее ближе…
— Настя, а я нашел сборник стихов Баратынского.
— Я люблю его, — призналась поникшим голосом Ася. — И Вера любит поэзию. Она работает…
— Хороший поэт, — снова перебил ее Ваня. — Раньше я не знал его, но у Пушкина есть несколько стихотворений, обращенных к нему. Кажется, Баратынского Александр Сергеевич называл «грустным влюбленным».
— Я не знаю. Не помню.
Ася пылала, как Жанна Д’Арк на костре, только пожар был внутри нее. Как она могла обречь себя на такую пытку? И где взять силы дойти домой? Она уже не хотела плакать, глаза высохли до рези, а в душу заползла знакомая удушающая пустота.
— Я снова перебил тебя, — извинился Иван.
— Да. — Ася посмотрела на свои пальцы, дрожащие и холодные, и продолжила сгребать пьедестал дифирамбов для подруги. Ваня больше не прерывал ее. Он не обольщался тем, что Настя зашла к нему, потому что соскучилась, потому что хотела увидеться. Причина визита, конечно же, существовала, но вступительное слово, обходной маневр, который так любят женщины, затянулось. Говори Ася о себе, он слова не сказал бы против, ведь он ничего не знает о ней. Но симпатичная, с аппетитными формами Вера Ивана не интересовала. В свое время он пресытился красивой оберткой без содержания, но с потребностями. Теперь ему нужно было другое, может, не столь яркое, как Вера, но настоящее и постоянное, как…
