Мэри Бакстер - С тобой наедине
После того как Блэр заснула, Калеб поднялся и осторожно высвободил свою руку из ее пальцев. Затем повернулся, шагнул к двери, распахнул ее и вышел в коридор. Лицо его превратилось в маску – бледную и застывшую. А глаза грозно сверкали.
– Может, довольно притворяться и играть, как кошка с мышью?
– Не понимаю, о чем ты.
– Нет, Сара, ты все прекрасно понимаешь. Дни притворства миновали.
Сара Стивенс поднялась с дивана и подошла к камину. Опершись о каминную полку, она обернулась и пристально посмотрела в лицо Томасу Стивенсу своими серыми холодными глазами.
– Ты же знаешь, что я люблю тебя, – тихо промолвил он. – И все время любил.
Сара знала, что он говорит правду. Она все эти годы чувствовала любовь Томаса, но предпочитала использовать его и его любовь в собственных интересах.
И теперь ей было больно и обидно. Она уже начала сомневаться, что еще способна разделить свою жизнь с кем-либо. С кем-либо, кроме Блэр. Она слишком устала и измучена.
И все же когда Томас обнял ее – а это случилось всего несколько недель назад, – она ощутила его теплоту и нежность. Она поняла, что значит быть по-настоящему любимой. И хотя ей не хотелось в этом признаваться, она желала большего.
Ее брак с Уорнером Стивенсом оказался фарсом. Между ними никогда не было нежности – только секс. Но даже и это случалось не часто. Когда муж являлся к ней, то всегда брал ее грубо и жестоко. И однажды она заявила, что убьет его, если он еще хотя бы раз дотронется до нее пальцем.
С этого дня она поклялась, что больше никогда не позволит мужчине использовать себя. Она просто заморозит свои эмоции и всю жизнь посвятит дочери. Когда Уорнер умер, ничего не изменилось.
И теперь этот человек, джентльмен в полном смысле этого слова, пытается снова заставить ее чувствовать. Она внутренне содрогнулась. Возможно ли это? А вдруг он требует от нее слишком много? И в состоянии ли она дать ему то, о чем он просит?
– Сара, нам надо поговорить.
Слова Томаса достигли ее сознания не сразу.
– Я знаю, – сказала она.
Томас приблизился к ней, обнял и прижался щекой к ее щеке.
Сара застыла.
– О, Сара, Сара, любовь моя, я нужен тебе, как и ты мне. Я это чувствую, даже если ты этого еще не осознала.
Сара невольно стала оттаивать в его объятиях. Она запрокинула голову и посмотрела на Томаса.
– О, Томас, – воскликнула она, – почему ты до сих пор любишь меня?
Он лукаво усмехнулся:
– А что, если я просто распутный старикашка?
Сара рассмеялась и ткнула его пальцем в бок:
– Это неправда. У тебя же были сотни женщин, которые… – Она не договорила.
Обхватив ладонями ее лицо, Томас мягко повернул ее к себе и заглянул ей в глаза.
– Да, у меня были женщины. Но не сотни…
– Это… это не имеет значения.
– Да, не имеет, потому что ты единственная, кого я любил всю свою жизнь. – Он прижался губами к ее губам. – О, Сара, – пробормотал он умоляющим тоном, – не заставляй меня ждать. Выходи за меня замуж.
– Ты… ты кое-чего не знаешь. – Голос ее звучал напряженно.
– Про Уорнера? – Томас выпустил ее из объятий. – Он бил тебя?
Сара вытаращила глаза:
– Он тебе рассказывал об этом?
– Нет, – спокойно заверил ее Томас. – Не рассказывал. Я просто хорошо знаю моего брата. – Он провел ладонью по ее щеке. – Тебе не следует меня бояться. Мы с Уорнером так же не похожи, как день и ночь.
– О, Томас, – промолвила она, зарывшись лицом в его плечо, – я тебе верю, только…
Томас прижал ее к себе:
– Только что, любовь моя?
– Мне требуется время. У меня же… Блэр.
– Сара, милая моя, родная, – тяжело вздохнул Томас, – мы обсуждали это десятки раз. Блэр не нужна нянька.
– Но я ей нужна. Посмотри, девочка же совершенно не способна устроить свою жизнь.
– Но в этом-то все и дело. Это ее жизнь, а не твоя.
Сара высвободилась из его рук.
– Но она – все, что у меня… было до недавнего времени.
«У тебя есть я, но ты почему-то никак не хочешь этого признать». Томас снова вздохнул.
– Ты должна отпустить ее. Так будет лучше и для нее, и для тебя. – Он взял Сару за руку. – Ты даже не замечаешь, что рядом с Блэр становишься совсем другим человеком. И меняешься далеко не в лучшую сторону, – осторожно добавил он.
– Но…
Томас приложил палец к ее губам:
– Никаких «но». Позволь Блэр самой распоряжаться собственной жизнью. У нас теперь тоже будет своя жизнь. Я сделаю тебя счастливой.
– Прошу тебя, Томас… я… давай подождем еще немного.
Он нахмурился:
– Так когда же?
– Скоро. Обещаю, что отвечу тебе очень скоро.
Он поправил ей выбившийся локон прически.
– Похоже, мне придется пока довольствоваться тем, что имею. Но пожалуйста, не заставляй меня ждать слишком долго.
Внезапно зазвонил телефон, и оба вздрогнули от неожиданности.
Затем Томас рассмеялся и спросил:
– Хочешь, я отвечу?
Сара улыбнулась:
– Да, пожалуйста.
В комнате наступила тишина. Он снял трубку и принялся внимательно слушать, с каждой секундой бледнея все больше и больше. Потом коротко обронил:
– Да, мы сейчас подъедем.
– Томас, что случилось? – Сара вцепилась в его руку.
– Блэр… попала в аварию.
– Этот сукин сын пытался ее убить!
Калеб был в ярости, и Уоррел это почувствовал.
– Успокойся и рассказывай все по порядку. Я был в отъезде и не в курсе дела. – Уоррел отложил в сторону бумаги и приготовился слушать.
– Успокойся! Легко сказать! – прорычал Калеб, склоняясь над столом и сверля Уоррела гневным взглядом. – Объясни, черт подери, как я могу быть спокойным, когда Блэр лежит в больнице с сотрясением мозга?
Уоррел побелел как полотно:
– Черт подери, да что произошло?
В комнате повисло напряженное молчание, и каждый пытался совладать со своими эмоциями. Оба встали, тяжело дыша.
Калеб никак не мог забыть тот ужас, который испытал при виде неподвижного тела Блэр, лежавшего на носилках. «Если бы с ней случилось что-нибудь серьезное…» Он выругался, чувствуя, как его снова охватывает гнев.
– Таннер испортил ей тормоза, вот что произошло! – наконец вымолвил Калеб. – И автомобиль Блэр на полном ходу врезался в придорожный склон. И если бы она не пристегнулась, то была бы уже на том свете!
– Но почему, черт подери, это должен быть Таннер? Он ведь не знал, что она за ним следит. – Уоррел прищурил глаза. – Или знал? Вы что-то от меня утаили? Когда Блэр принесла мне свой отчет, в нем не было ничего необычного.
Калеб ничего не ответил, и Уоррел вскочил из-за стола.
– Калеб!
Гнев Калеба достиг такого накала, что он еле сдерживался. Кровь бросилась ему в лицо.
