Юлия Данцева - Жена Кукловода
А вечером Руслан, серьезный, собранный, усадил ее на диван, сел рядом и сказал:
- Нам нужно все обсудить. Четко обозначить правила и пределы. Чтобы больше не повторять ошибок. Хочу, чтобы все было правильно. Согласна?
Людмила кивнула. Этот разговор был необходим. Она уже была совсем не уверена, что хочет продолжать. Но понимала, как этого жаждет Руслан. Ей просто было нужно, чтобы он уговорил ее, рассеял ее сомнения.
- То, что случилось вчера, больше не повторится.
Руслан сжал ее руку.
- Дома между нами ничего не изменится. Чистая ваниль. Обещаю.
- Я люблю ваниль, - улыбнулась Людмила.
- А я острое и с перчиком. Хотя сладкое тоже иногда бывает приятным.
Он провел кончиками пальцев по ее щеке, по губам. Потянулся к ней, чтобы поцеловать.
Людмила отстранилась.
- Так мы опять не поговорим. Это не все мои условия!
- Хорошо. Твои пределы – святое для меня.
Фраза прозвучала немного фальшиво и наигранно. Руслан в точности повторил слова Шталя.
«Прилежный ученик», - усмехнулась про себя Людмила.
- Мы не будем больше играть в салоне Шталя.
Руслан удивленно посмотрел на нее.
- Но доктор только будет рад…
- Я не хочу, - твердо ответила Людмила. – Я обязана объяснять?
- Конечно нет. – Руслан вздохнул, - значит, я договорюсь со Шталем, и мы снимем студию. Когда назначим день для Игр? Я предлагаю вечер пятницы. Чтобы возвращаться домой в субботу. Так мы сможем не ущемлять Антошку в общении.
- Согласна. И еще одно. Я больше не хочу участвовать в этих сборищах.
Руслан снова вздохнул.
- Милая, боюсь, нам придется там бывать. Но обещаю, мы всегда будем уходить до того, как начнется «веселье».
Людмила засомневалась. В конец концов, первая часть бала была очень даже приятной…
- Хорошо. Но решать, когда уходить, буду я.
- Да, моя Милочка.
Руслан поднес к губам ее руку и поцеловал в раскрытую ладонь.
- Ты хочешь, чтобы мы обговаривали каждую сессию? Или предпочитаешь сюрпризы, как в первый раз?
Он сказал это таким тоном, что ее бросило в жар, по спине побежали горячие мурашки. От нахлынувших воспоминаний она закрыла глаза.
- Сюрпризы, - ответила хрипло.
Горло пересохло, а сердце застучало быстрее.
– Только…
- Что только?
Горячие сухие губы мужа уже скользили по ее шее, ладонь сжала грудь… Разговор грозил закончиться снова в постели…
- Порка…не просто так… нужна причина… и цепи… я боюсь их…
- Хорошо, - пальцы Руслана уже забрались под полы халата, развязали узел пояса. – Страхи будем преодолевать. Постепенно. Какие выберем стоп-слова? Чтобы ты не забыла их в самый ответственный момент…
Внутри разливалась горячая лава возбуждения, голова кружилась…
- Горячо… - выдохнула Людмила в губы, что целовали ее так сладко.
- Умница, «тепло» - если ты на грани, и «горячо» - если нужно немедленно прекратить. Постараюсь, чтобы они нам не понадобились. Что-то еще?
Выскользнула из халата… под ним ничего… больше сдерживаться нет сил.
- Хочу тебя…
Антошка вернулся из поездки довольный и счастливый, радостно рассказывал о резиденции Санта Клауса, о катании на оленьих и собачьих упряжках, на санках и лыжах, показывал фотографии, сделанные на новом планшете. Особенно удался Бушманов, позорно растянувшийся на горке, в одной лыже и съехавшей на нос шапке.
Незаметно пролетел январь, он всегда кажется коротким из-за первых праздничных недель. Снова закрутилась рутина обычных дел: работа, семья, Антошкина школа, проверка уроков по вечерам, разговоры по телефону с мамой об очередном повышении квартплаты и ее новых сапожках «ужас каких дорогих, но таких миленьких».
Февраль принес ледяной ветер с залива и снегопады. Дорожники как всегда не справлялись с заносами, Руслан вскоре бросил откапывать каждый день их машину, и Людмила добиралась на работу на метро. Больше всех этим был недоволен Антошка. Он ненавидел школьный автобус. А еще Руслан запретил ему брать в школу планшет. Единственным утешением для сына был оглушительный успех его финской фотосессии на школьной выставке под названием «Зимние забавы».
Но прежнего ощущения бега по кругу больше не было. Теперь в жизни Людмилы была тайна. Игра постепенно занимала в их жизни свое место. Людмила ловила себя на том, что ждет этих пятниц, когда серая и монотонная обыденность отступала, и она погружалась с головой в этот темный волнующий мир. Мир, где не было Руслана и Людмилы Сикорских, где безраздельно властвовал жесткий и волнующий господин Кукловод, а она была его послушной игрушкой – куклой Эль.
Шталь помог им снять студию на Петроградке – однокомнатную квартиру в новостройке. Вместе с Русланом выбрали для нее оборудование, правда девайсы и игрушки подбирались без ее участия. «Ты хотела сюрпризов, - улыбался Руслан.
Правда, они едва не «погорели». Антошка застукал их за горячим обсуждением преимуществ и недостатков разных моделей скамеек для порки. Пришлось срочно врать ему, что это спортивный тренажер.
От сессии к сессии Людмила училась безраздельно доверяться его власти, не задумываться над приказами, не анализировать ощущения. Ее Кукловод обращался со своей игрушкой бережно, тонко чувствовал ее, никогда не доводя до самого края. Людмиле ни разу не пришлось использовать стоп-слова.
Иногда они все же, правда, без особого удовольствия (по крайней мере, со стороны Людмилы), посещали мероприятия сообщества. И всегда покидали их до начала «шоу». Больше всего Людмилу раздражали оценивающие взгляды мужчин, носивших такие же кольца, как и ее муж. На собраниях Руслан никогда не оставлял ее одну, не отпуская ни на шаг, и она чувствовала себя защищенной.
Но постоянно быть рядом он быть не мог.
В редакцию журнала, где она работала в последние два года, был приглашен известный фотохудожник Артем Каверин. Его работы очень нравились Большовой. Она считала его редким талантом, умеющим в фотографиях, особенно черно-белых, раскрыть душу женщины. Каверин должен был сделать для журнала серию фотографий под общим рабочим названием «Грани женственности». Людмиле поручили подобрать к готовым фотографиям цитаты - стихотворные, прозаические, отражающие суть каждого снимка.
Встреча с художником была назначена на четыре часа пополудни в рабочем кабинете Людмилы. Но он, как назло опаздывал. Решив уже, что Каверин не появится, она собралась домой, как вдруг дверь в ее кабинет распахнулась, и на пороге появился мужчина, лет тридцати, высокий, стройный, с темными волосами до плеч, одетый в темное кашемировое пальто, небрежно распахнутое. Белый шелковый шарф-кашне, перекинутый одним концом через плечо, подчеркивал богемный образ. Это, несомненно, был Каверин.
