Елена Чалова - Новая жизнь Милы
– Я такая дура была… Мне все казалось, что я лишняя. Думала – я мешаю им. Хотя отчим вполне нормальный мужик, и мальчишки такие смешные – рыжие. Но это теперь я понимаю… И скучаю по ним. А тогда домой приходила только ночевать. Какие сцены матери устраивала: сейчас вспоминаю – стыдно. Замуж выскочила, чтоб уехать. Он служил там, а я… только и ждала, кто позовет. В Москве мать его меня не приняла. Квартира у Володи от бабушки – его собственная, и он меня туда прописал сразу. А то и не знаю, где бы теперь была. А после похорон свекровь меня выгнала… – Лариса опять заплакала. – Представляешь, поминки у нее накрыли, так она меня в дом не пустила…
– Милка! – Людмила вздрогнула. – Заснула, что ли? – Наталья протягивала ей сумку. – Иди из холодильника все сгружай.
– Наташ, мне надо позвонить. – Мила уже набирала номер.
– Да? – раздался в трубке тусклый голос Ларисы.
– Это Люда, с наступающим тебя.
– Спасибо, тебя тоже.
– Ты как встречаешь, дома?
– Ну да… телик посмотрю и спать лягу – хоть высплюсь.
– Слушай, мы тут с приятелями за город собрались, давай ты приедешь. И Риту бери.
– Ой, да ты что! Неудобно.
– Не говори глупостей, там большая компания, я тоже мало кого знаю, так что давай собирайся, я тебе перезвоню.
Она повесила трубку и, повысив голос, воззвала к подруге:
– Наташ, нам придется кое за кем заехать!
– Ты с мужиком? – Сергей спешил мимо с охапкой пледов.
– Нет, это подруга… и у нее ребенок.
– А где живет?
– Э-э… в Марьино, здесь же, только дальше.
– Мать, ты в своем уме? Дальше только Южный полюс.
– Ну, на улице Сталеваров.
– Слушай, мы никуда не успеем…
– Сереж, ты что, не видишь? – Наталья вошла в комнату и плюхнула на пол сумку. – Милка нашла очередного бездомного котенка. Теперь не успокоится, пока не отдаст в добрые руки.
Сергей почесал за ухом:
– Ох, ладно, только пусть стоит у подъезда.
Мила опять схватилась за телефон.
Наконец они покидали кастрюльки с салатом в сумку, бутылки в другую, пледы в багажник, детей после небольшого скандала, связанного с обыском их вещичек и изъятием тех самых бенгальских огней и хлопушек, тоже загрузили в машину и поехали за Ларисой.
Та и вправду стояла у подъезда, держа дочку за руку.
– Совсем рехнулась? – рявкнул Сергей, выскакивая из машины и хватая ее сумку. – Мы что, зайти не могли? Что ж ты, коза, ребенка на мороз вытащила?
– Да мы только вышли… – пискнула молодая женщина, забиваясь на заднее сиденье видавшей лучшие времена «субару».
Они поехали в Кунцево. По дороге дети пели хором. Ритуля, к Людмилиному крайнему удивлению, не испугалась шума и незнакомых людей и подпевала с удовольствием. Еще она успела порядком достать Сергея: мать держала ее на коленях, и Риточка обнаружила на дядиной шапочке помпончик на макушке. Заливаясь смехом, она нажимала на него пальчиком и говорила:
– Дзынь!
Через пять минут Сергей шапку снял.
Мама со сломанной ногой оказалась учительницей. Она довольно шустро передвигалась по квартире на костылях и на робкий вопрос Натальи, не боится ли она такого количества детей, ответила решительно:
– Давайте выметайтесь. Я их построю, и все будет нормально.
По дороге на дачу они некоторое время обсуждали, что бы могло скрываться за этой загадочной фразой, но потом решили, что бабушка вряд ли даст мамашке-учительнице строить детей слишком сильно, а потому с чистой совестью устремились в некий заснеженный поселок, где их ждал прекрасный, честно сказать, не очень трезвый, но замечательно-веселый Новый год.
Глава 14
Здесь все было просто: взрослые, спихнув своих отпрысков в заботливые руки, веселились, как дети. Дача оказалась просто замечательная: огромный деревянный двухэтажный дом. На первом этаже имелся гибрид камина с печкой, которым, собственно, и обогревался дом (плюс электрообогреватели на втором этаже). Печь-камин поразила всех. Во-первых, своей многофункциональностью. В сторону кухни, отделенной очень условно – той самой печью, – открывалось традиционное жерло, в котором при желании можно было что-то готовить. Тут же имелся ухват и чугунки. Наверху была сделана лежанка. В сторону залы выходил камин, выложенный красивыми изразцами. Кто-то, восхищаясь, воскликнул: «Сколько же эта красота стоила!»
Хозяева, переглянувшись, захихикали. Оказалось, что печь клал дед-самородок, а изразцы делали дети, которые посещают кружок керамики в школе.
– Сначала-то они всяких зверюшек лепили, а потом я возьми и скажи дочке – чем воспроизводить московский зоопарк в глине, лучше бы изразцов наделала, – рассказывала хозяйка.
Неожиданно идея понравилась, и вскоре весь кружок деятельно занялся изготовлением плитки. Конечно, не все шло гладко – некоторые изразцы трескались, где-то краска была поярче, где-то побледнее. Но в целом впечатление получалось сильное. Хозяйка гордо поведала, что, когда одноклассники дочери приехали посмотреть на сотворенное ими чудо, они, посовещавшись и пообещав долю руководителю кружка, наладили производство плитки. А тот самый руководитель детского творчества сбывал ее по выходным в Измайловском парке или на Крымской набережной. После того как выручку делили на всех, суммы получались небольшие, но достаточные для, во-первых, удовлетворения детского самолюбия, а во-вторых, для покупки всякого барахла, ненужного, с родительской точки зрения, но очень привлекательного – с детской.
Итак, в камине уже пылал огонь, столы были накрыты (все очень просто – кто что привез). Остальная посуда одноразовая, так как водопровода в доме не имелось. Народ уже начал разминаться. Милочку и Ларису торопливо стали знакомить с присутствующими. Кого-то Мила знала, кого-то нет. Лариса же, враз обалдевшая от шума, только кивала и улыбалась, даже не пытаясь запомнить имена и лица. Неожиданно рядом материализовался Петр и потянул их к столу:
– Пошли, девочки, я вам места покажу.
– Эй, а где елка? – Голос Натальи легко перекрыл общий гомон.
– С ума сошла? – вскинулась хозяйка. – Куда ставить-то?
– Тогда пошли во двор, там точно есть, – предложил кто-то.
Народ повалил искать елку. Участки были старые – тогда землю давали не под огороды, а под дачи, – а потому в деревьях недостатка не было.
Сразу за домом росла шикарная пушистая елка, но пробиваться к ней пришлось через сугробы. Потом они ее наряжали. Чтобы было лучше видно – уже стемнело, – развели костер. Лестницу не нашли, и «второй этаж» елочки украшали женщины, которых мужики поднимали на плечи, молодецки хвастаясь – кто выше. Потом все ломанулись к праздничному столу.
