Джеки Коллинз - Леди Босс
Любопытно, подумала Лаки, а после ее ухода Инга с Эйбом все обсудят? И вообще, какие у них сейчас отношения? Кинозвезда-неудачница и бывший глава студии. О чем им между собой разговаривать?
Когда Лаки занималась сбором сведений об Эйбе, ей попались многочисленные фотографии Инги. В деле нашлось много студийных фото и несколько случайных фотографий Инги и Эйба вместе.
Двадцать пять лет назад, когда Эйбу было всего шестьдесят три, а Инге двадцать с чем-то, она выглядела потрясающе. Великолепная кожа, широко расставленные серые глаза, стройная фигура и чарующая улыбка.
«Что происходит с людьми? – подумала Лаки. – Почему некоторые, вроде Джино и Эйба, рождены победителями? А другие, вроде Инги, обречены высыхать в своей скорлупе?»
«Видать, тут уж как карты лягут», – решила она.
Лаки рассказала Эйбу все, что смогла за это время узнать. Он казался разочарованным. Ему хотелось большего. Ей тоже.
Из-за мелких проделок и заводиться не стоило. Ну платит студия за шампанское для Микки. Большое дело. Ну пристрастился Эдди Кейн к кокаину. И что из того?
Единственная достойная внимания информация – проделка Микки со сценарием вместе с агентом Лайонелом Фрике.
Интересно, и часто ли такое случалось? Надо будет разобраться.
– Получаешь удовольствие, девонька? – спросил Эйб, склонив голову набок. – Нравится в киношном бизнесе?
– Думаю, буду в восторге, – ответила она честно. – Когда возьму все в свои руки.
Эйбу всегда нравились женщины, знавшие, чего они хотят.
23
Мало нашлось бы такого, чего Купер Тернер не знал о женщинах. Ему попадались лучшие, ему попадались и худшие, а также в промежутке всякие, до которых он мог дотянуться.
Он вырос в Ардморе, небольшом городке рядом с Филадельфией. С девушками путаться начал с тринадцати лет. Не для Купера вырезки из журналов с голыми бабами.
Стоило ему только попробовать, чем все это пахнет, и погоня за женщинами стала главным делом всей его жизни. Череда девиц.
– Тебе бы стать гинекологом, – шутила старшая сестра, когда ему было девятнадцать. – По крайней мере получал бы за это деньги.
Не стань он актером, был бы великолепным мужчиной-проституткой, из тех, что обслуживают только женщин.
В двадцать лет он перебрался в Нью-Йорк, жил в Гринвич-Вилледж, болтался в актерской студии. Его одногодки, дожидаясь своего шанса, работали официантами или на бензоколонках.
Купер ничем таким никогда не занимался. Горячий обед и теплая постель всегда оказывались к его услугам, не говоря уже о женщине.
Когда он наконец добрался до Голливуда, то в первые же дни познакомился с очень красивой актрисой. Через несколько дней он переехал к ней, став ее любовником. Эта связь привела к тому, что фотография Купера появилась в газетах, а она в свою очередь привлекла внимание женщины-агента, устроившей ему второстепенную роль в дешевом фильме для подростков.
К двадцати четырем годам Купер Тернер окончательно превратился к сердцееда. С годами дела его в кино шли все лучше и лучше. Кульминацией стало его выдвижение на «Оскара» в тридцать два года.
«Оскара» он не получил, что его сильно огорчило. Купер перестал появляться на публике и прятался от прессы. В кино он теперь снимался редко, от случая к случаю.
Чем труднее становилось его заполучить, тем с большим энтузиазмом за ним охотились. Ему хотелось жить одному и тихо. Но это оказалось невозможным. Одна женщина сменяла другую. Были и такие, на которых он едва не женился. Купер мечтал иметь детей, но уж больно велика цена – оставаться всю жизнь с одной и той же женщиной.
Все изменилось, стоило ему встретить Венеру Марию. С ней можно пойти на все. Она молода и необыкновенно сексапильна, умна и пройдошлива. Имела тело танцовщицы, ум – бухгалтера, рот – пожирательницы мужчин, а глаза – опытной, все повидавшей женщины. Она была чувственна, потрясающе красива и, самое главное, полна энергии. Один маленький недостаток.
Вопреки всеобщему мнению и заголовкам в бульварных газетенках, он не трахал ее, а она не трахала его. Даже столь популярная история о минете на самом деле была сплошным враньем, хотя он и слышал ее из разных источников, включая Микки Столли, который заржал, толкнув его кулаком в бок, и сказал:
– Мне нравится, когда мои звезды хорошо срабатываются. Тогда все на съемочной площадке счастливы.
Вот кого Венера Мария трахала, так это одного из самых близких друзей Купера Тернера. Женатого человека. И очень даже женатого. А Купер оказался в идиотском положении в роли посредника между ними.
Купер Тернер!
Посредник!
Курам на смех!
Он взглянул на себя в зеркало и покачал головой. В гости к Столли он собирался идти в темно-синем костюме от Армани, белой рубашке и шелковом галстуке, завязанном слабым узлом. Хорошо сшитый костюм – прекрасная приманка для баб. Им по душе возможность его как следует помять.
Купер провел ладонью по темно-русым волосам. На висках уже проглядывала седина, но хороший парикмахер с этой бедой пока справлялся. Глаза оставались ярко-синими. Лицо слегка загорело.
Купер знал, что выглядит хорошо. Не двадцать пять, конечно, но еще в самом соку.
Венера Мария даже не представляла себе, что теряла.
24
Стивен Беркли решил навестить Дину Свенсон. Джерри он ничего не сказал, даже не проболтался Мэри Лу. Просто позвонил Дине и сказал, что им надо встретиться. Она принялась было возражать, потом передумала и пригласила его к себе в десять часов на следующее утро.
Он явился минута в минуту.
Худенькая, симпатичная Дина встретила его в бледно-зеленом спортивном костюме, светло-рыжие волосы перехвачены лентой того же цвета, на ногах кроссовки. И в то же время она вовсе не выглядела спортсменкой.
Дина протянула ему изящную руку.
Стивен ее пожал.
Вялое рукопожатие в ответ. Слабый характер.
– Меня очень обеспокоила наша последняя встреча, – заявил он, с ходу беря быка за рога.
Дина подняла выщипанные брови.
– Что так?
– Мы говорили об убийстве.
– О выживании, мистер Беркли.
– Об убийстве.
Она сжала руки и опустила глаза.
– Вы все время защищаете людей. Какая разница, если вы будете предупреждены немного заранее?
Однако какая странная женщина.
– Вы надо мной смеетесь?
– Вас удовлетворит, если я скажу, что я вовсе не имела ничего подобного в виду?
– Разве? – настаивал он.
Она взглянула на него. Холодные голубые глаза на бледном лице.
– Я собираюсь написать книгу, мистер Беркли, и должна знать, как люди реагируют. Простите, если огорчила вас.
