Татьяна Веденская - Не в парнях счастье
– Таблетки? – деловито уточнила я. – А какие?
– Неважно. Какая разница?
– Он может спросить, – заметила я, удивляясь, как могу быть такой циничной. И есть ли мне оправдания? Я знала, что есть. Стоило только вспомнить Катерину, сидящую с безмятежным лицом под нашим тополем на площадке – с коляской, совочками и прочей ересью, как я тут же понимала, что все средства хороши, чтобы только заполнить эту пустоту, в которую я проваливаюсь, как в зыбучие пески, с тех самых пор, как она родила. Ребенок – это единственное, чего я хотела.
– Да. Верно. Скажи, что это… постинор, к примеру.
– Ладно. А как мне вообще себя вести? Сколько раз может понадобиться?
– Этого я не знаю, – вздохнула Елена Станиславовна. – Только имей в виду, есть один очень страшный риск во всем этом.
– Какой? – нахмурилась я.
– Ты говоришь, он красивый и умный. Ты упоминала, что у него глаза зеленые?
– Зеленые. И ресницы.
– И он заботливый?
– Что-то вроде того.
– Ты можешь к нему привязаться. Будь очень осторожна, помни, что именно ты делаешь, и не давай себе расхлябываться. Помни, если только пустишь его реально в свою жизнь – пропадешь. Будешь рыдать и биться о стену.
– О, за это вы можете не беспокоиться, – улыбнулась я. – Во-первых, после вашего сына мне никто больше уже не может разбить сердце. Чего бить, если все уже разбито. А во-вторых, вы просто не видели моего Владимира. Этот человек никогда и ни к кому сам не войдет ни в какую жизнь. Более закрытого и помешанного на самом себе товарища я еще не встречала.
– Что ж, тем лучше! – кивнула она. – Просто… будь осторожна. Тебе еще не пора?
– Ой, пора. Я еще хотела заскочить домой переодеться. Блин, надо жвачку купить! – засуетилась я. Для Владимира-то я не курила. И не пила. И вообще была его единомышленницей, в смысле оздоровительного бега, зарядки и прочих здоровых образов жизни. Нет, ничего не могу сказать, в какой-то степени все это мне даже нравилось. И чувствовала я себя значительно лучше после этих недель, однако ведь на самом деле это была не я. И приходилось постоянно отслеживать, что и как я делаю, не забываться и не терять лица.
– Ты мне позвони, как все пройдет. В любое время. И фолиевую кислоту купи. И, кстати, витамины.
– Обычные?
– Можешь сразу для беременных купить. Они просто чуть больше обогащены, так что вреда не будет.
– Ладно, побежала, – выдохнула я и выскочила на улицу. Жара все еще никак не спадала, город сонно плелся по улицам, дышал тяжело, с одышкой, обливался из бутылок водой, газированной и нет. Я же неслась, не чувствуя ног. Видимо, утренний бег не прошел уж совсем без следа. Дома лихорадочно прошлась по гардеробу, пытаясь прикинуть, как бы одеться, чтобы выглядеть соблазнительно, но не слишком серьезно. Ничего серьезного не должно мелькать в наших отношениях.
«Кстати, а с чего ты вообще решила, что что-то будет?» – вдруг пришло в голову.
«С того, что он меня поцеловал».
«Ну и что? Вдруг это была случайность».
«И сейчас не семь утра, так что мы явно встречаемся не для физкультуры и спорта».
«А может, он решил взяться за тебя всерьез! И тренировать даже с вечера», – подтрунивала я сама над собой, но при этом что-то внутри меня ужасно дрожало. Что-то во мне совершенно отвыкло встречаться с мужчинами (во всяком случае, не в клубе и не после пары коктейлей), а особенно с такими вот взрослыми, серьезными, знающими много языков. Умными. Заносчивыми. С теплой доброй улыбкой.
Я выбрала легкое платье из золотистого шелка. Подарок мамы на двадцатипятилетие, который она вручила мне со словами «может, хоть в нем ты кого-то подцепишь» и «сколько уже можно сохнуть по этому козлику». Мама не стеснялась в выражениях, когда говорила о любимой дочери. И как же забавно, что теперь я возлагаю примерно те же надежды на это платье! Подцепить определенного мужчину, использовать, выбросить из своей жизни. Когда я снова проговорила этот план, во мне что-то оборвалось. Опять. Я не делала так, я не поступала так никогда! Разве я – такой человек? Разве я смогу?
«Ага, но Катерина же смогла. И Сергей тоже смог как-то. Помнишь его лицо? А как он смотрит на тебя сейчас? Ты ничего не должна этому мужскому миру. Никакой больше совести, ладно?»
«Ладно!» – кивнула я, глядя в маленькое зеркало над раковиной в ванной. Испуганное, растерянное загорелое лицо, вытаращенные карие глаза, обведенные серым с блестками карандашом, подчеркнутые тушью ресницы, покусанные от волнения губы. Он не засмеется, увидев все эти жалкие потуги? В конце концов, может, лучше опять надеть шорты и майку? Если уж у меня и есть что-то ценное, так это ноги и грудь.
Все, времени нет на это, одернула я саму себя. И, нацепив босоножки на каблуке, вышла во двор, чтобы (вот кто бы сомневался!) наткнуться там на Катерину и Сергея, мирно выгружающихся из машины. От шока я не успела даже отвернуться. Сергей, чуть вспыхнув, быстро осмотрел меня колючим взглядом и коротко кивнул, а Катерина демонстративно громко сказала:
– Ты не мог бы взять у меня сумку, дорогой?
– Конечно, дорогая! – еще более мерзким слащавым голосом ответил он и подхватил Катеринину авоську. Гад. Я заставила себя вдохнуть поглубже и спокойным (насколько смогла) шагом отчалила с родного двора. Вот уж точно, наш дом – как подводная лодка. Никуда с нее не денешься, ни от кого не скроешься. С лавочки около приема стеклотары улыбнулись и помахали рукой Аркашка и мой старый знакомый панк, с которым я так памятно напилась в день расставания с мужем, подругой и иллюзиями. Панк уже успел с того времени все-таки сходить в армию, а когда вернулся, волосы красить уже не стал, а, напротив, влился в дружный коллектив местного стекляшечного бомонда.
– Отлично выглядишь! – крикнул Аркаша.
– Спасибо, – кисло выдавила я и еще быстрее побежала со двора. Нет, ну почему именно сегодня? Неужели же нельзя было хоть в этот день не сталкиваться с ними всеми? Почему я такая невезучая? И что, кстати, с Сергеевой машиной? Я вдруг вспомнила – что-то в ней не так. Кажется, какая-то большая царапина. Или я что-то перепутала? Вообще, машина эта уже старая и битая с разных сторон. Везде по чуть-чуть. Он что, снова с кем-то встретился? Ладно, не мое это дело. А какое – мое? Ах да. Владимир.
– Привет! – услышала я, чуть не просвистев мимо, погруженная в свои дурацкие упаднические мысли.
– О, привет, – развернулась я. – Извини, я задумалась.
– Я так и понял, – усмехнулся он, стоя вполоборота ко мне и с интересом меня рассматривая. От одного его взгляда по моему телу вдруг пронеслась волна жара. Отчего бы? Может, от ужаса? – И о чем ты задумалась?
– Да так… – растерялась я. Что тут скажешь? Что мне интересна каждая царапина в жизни и на машине моего бывшего? Или что я почему-то боюсь его, Владимира, хотя он выглядит совершенно безопасно и даже вполне симпатичен?
