Наталия Миронина - Куколка для Немезиды
Подруги просидели почти всю ночь. Обеим было что вспомнить, и плохое настроение Елены куда-то ушло. Надя вопросов не задавала. Понимала: если Елена позвонила ей, значит, она здесь была нужна. И не выказала никакого удивления, услышав, что муж подруги улетел в срочную командировку.
– Ты должна быть готова – он сделает блестящую карьеру. Это уже сейчас видно.
– Я готова. Только иногда чувствую усталость. Усталость от темпа, незнакомых лиц, от всеобщего внимания. Детей жалко тоже. Они уже сейчас не могут ступить шагу.
– Я о том и говорю. Надо научиться с этим жить. Твоя главная работа – быть женой. Это очень тяжело, но…
Надя не стала огорчать подругу и говорить, что очень часто, когда высота завоевана и, казалось бы, можно с облегчением вздохнуть, начинается самое трудное.
Встреча с давней и близкой подругой не прошла бесследно. Упорство, с которым Надя двигалась к своей цели, ее уверенность, закаленный в боях с реальностью характер разбудили в Елене собственные амбиции, заставив вспомнить начало научной карьеры, планы. Она вдруг осознала, что сама поставила себя в положение подчиняющегося человека. Ее никто не просил сидеть дома, никто не требовал, да и нужды в этом не было, приносить в жертву свою жизнь. Она сама все сделала, по собственной инициативе. И, что самое неприятное, от этой добровольной подчиненности Елена устала. Все ее поступки совершаются с оглядкой на предстоящий взлет. Но взлетит Ким, а она всегда будет спутником. Эти мысли мучили ее давно, но только после разговора с Надей Елене стало понятно, что решение надо принимать сейчас.
Дочь и сын крайне удивились, когда мать им объявила, что отныне три раза в неделю они должны будут обходиться без нее. Она пойдет работать. И еще ей надо закончить диссертацию, а это значит, что заходить без спроса в ее кабинет нельзя. Лучше в такое время ее вообще не тревожить. Супруг же от удивления выронил галстук, когда она объявила, что на очередной прием пойти с ним не может – у нее срочная работа, надо подготовиться к предстоящей лекции. И только тот факт, что мероприятие протокольное и что без жены Ким не должен там появляться, заставил Елену переменить решение. Однако после этого между ними произошел разговор, результатом которого стала обоюдная договоренность о том, что отныне супруга часть времени будет посвящать собственным делам, работе. Елену удивило спокойствие, с которым Ким воспринял ее слова, а тот, в свою очередь, втайне надеялся, что запала у жены хватит ненадолго. Однако он ошибался. Елена с удовольствием и рвением погрузилась в работу. Лекции она читала теперь в двух крупных вузах.
Научное сообщество приняло ее настороженно – мол, очередная «жена», которая «развлекается» игрой в науку. Однако очень скоро стало ясно, что она здесь не на один день. Елена прилежно посещала скучные заседания кафедры и не стеснялась консультироваться со старыми преподавателями. Первый ее рабочий день сотрудникам кафедры мировой истории заполнился надолго. Как вести себя с коллегой, женой известного человека, которого уже цитировали газеты и о котором на Центральном телевидении даже вышел документальный фильм, никто не знал. Елене показали ее место – старый письменный стол, – объяснили график работы, и в комнате повисла гробовая тишина. Привычные разговоры о политических событиях, известных персонах и просто институтские сплетни – все, с чего обычно начинался рабочий день, в ее присутствии казались невозможными. Елена, остро почувствовав неловкость ситуации, обернулась к самой пожилой преподавательнице:
– Скажите, а здесь чай пить можно? Я не успела позавтракать.
С этими словами она вытащила из сумки пакет с обычными сушками и конфеты. Тетенька с янтарной брошкой у белого воротничка всплеснула руками, и через полчаса вся кафедра, усевшись около колченогого стола, пила чай с сушками, конфетами и бутербродами, привезенными из дома. Злые языки, конечно, уже после промолвили что-то про «популизм» и «заигрывание с массами». Но на них зашикали, поскольку всем своим поведением Елена подчеркивала серьезность намерений. Постепенно к новой сотруднице привыкли, перестав видеть в ней супругу известного человека. Блестящие лекции, которые она сама писала, трудолюбие, ровность в отношениях с коллегами – все это в конце концов сделало ее «своей» в научных кругах.
Елена наслаждалась теперь своим положением. Она наконец избавилась от комплексов, что было видно даже по ее уверенной походке. Женщину радовало то, что отпала необходимость поддерживать отношения с людьми, которых она едва знала, она не тратила время на бездну светских мероприятий. Ее дни были наполнены смыслом, впереди стояла четкая цель. Диссертацию она защитила с блеском. И даже если оппоненты были необъективны, боясь обидеть ее супруга, известного политика, Елена-то знала, что работа хорошая, написана ею самой и вполне заслуживает положительной оценки. Теперь она поставила перед собой новую цель. Немного передохнув после защиты, Елена села писать учебник по истории Средневековья. Это была ее любимая тема. Теперь она дни и ночи напролет пропадала в закрытых библиотеках, ездила во Францию и Германию работать в архивах, бродила по музеям. Ей хотелось сделать не просто учебник, а увлекательный исторический роман о временах рыцарей, прекрасных дам, гениальных политиков и художников. Иногда она появлялась рядом с мужем на различных мероприятиях, но это уже была другая Елена. За последние годы супруги отдалились друг от друга – в том оказались виноваты и они сами, и дороги, которые они выбрали, и время, в которое жили. Но оба сохранили привязанность к семье, уважали интересы друг друга и были готовы дать отпор каждому, кто посмеет вторгнуться на их территорию. Однако то, что когда-то связывало их, любовь и нежность, они сохранить не смогли. Эти чувства исчезли в круговороте жесткой борьбы, гонка к победе оставила их где-то позади. Оба это понимали, переживали, и оба уже осознали, что надо учиться жить по-новому.
Все это не могло не волновать Кима. Вообще, чем стремительнее он взлетал вверх по карьерной лестнице, тем больше бессонных ночей проводил в своем кабинете. И если начинались эти ночи раздумьями о том, какой тактики и стратегии надо придерживаться в министерстве, то заканчивались тягостными воспоминаниями о людях прошлого. О тех, с кем Ким когда-то по-дружески общался, с кем ходил на свидания, кого любил. Все чаще и чаще он вспоминал свою первую жену, худенькую ученицу, отличницу, исчезнувшую из его жизни молча и навсегда. Еще Ким вспоминал Веру Селезневу, бывшую любовь, которую, по сути, предал из-за увлечения молодостью и неопытностью, из-за типично мужских амбиций. Он вспоминал свою любовь к Елене, любовь уже зрелого человека, которая сделала несчастными сразу нескольких людей. Было еще одно, что не давало по ночам покоя удачливому чиновнику: та самая ходившая по школе старая сплетня, которую пересказывали в подробностях в учительской старые тетки. Неужели у него есть еще один ребенок? Ребенок, который родился уже после развода? Почему вдруг сейчас, когда он так блистательно делает карьеру, его стали мучить эти мысли и воспоминания? Иногда ему казалось, что это страх. Елена и дети отдалялись от него. Ким прекрасно понимал, что, даже если развода не случится, дети ближе будут к матери. Это пугало его теперь, и он, растравляя себе душу, все чаще вспоминал прошлое, задаваясь вопросом: что стало с бывшей женой и есть ли у них ребенок?
