Диана Чемберлен - Карусель памяти
Мимо них прошли мужчина и женщина. Женщина уставилась на нее, и Клэр подумала, что ее отчаяние, вероятно, написано у нее на лице.
– Откуда берутся эти видения? – спросил Рэнди. – Я имею в виду кровь. Может быть, вы что-то читали? Или видели что-то подобное?
– Может быть, не знаю. Мне все равно. Я просто хочу отделаться от них. – Она посмотрела вниз и с ужасом заметила, что прижимает его руку к своему колену, впившись в нее пальцами. Она быстро отдернула руку. – В первый раз я увидела это в маленьком театрике, – добавила она. – Когда мы впервые встретились там.
– Правда? – Он выглядел расстроенным, как будто в какой-то мере был в ответе за ее неприятности.
Клэр попыталась подняться, но он поймал ее за руку и принудил сесть снова. Что ему нужно? Она закончила разговор, и, если подумает об этом еще немножко, образ может возникнуть опять и снова сведет ее благоразумие на нет.
– А что вы говорили о зеркалах? – спросил Рэнди.
– Я не хочу больше об этом, Рэнди, пожалуйста. Не могли бы мы уйти?
– Не сейчас, – сказал он. – Сначала я хочу рассказать вам кое-что. – Он подвинулся на тяжелой скамейке и подождал, пока маленькая стайка детей не прошла мимо, а потом заговорил снова. – Долгое время, у меня тоже… были картины в мозгу, – сказал он. – Иногда проходил месяц без них, а в другое время я видел до дюжины на неделе. Это началось, когда я был подростком, и длилось до последних лет, и иногда они возникают у меня и сейчас.
– И что же это? – спросила она. – Тоже кровь, или еще что-то ужасное?
– Нечто странное. По крайней мере, мне это казалось странным тогда. Я видел что-то похожее на серые неясные очертания в нижней части моего поля зрения с какими-то пятнами и с чем-то серебряным, выступающим оттуда.
Клэр недоуменно взглянула на него, но промолчала. Она не имела права критиковать фрагменты чьего-то воображения.
– Видение всегда сопровождалось чувством тошноты. Ужасным чувством неизбежности.
– Да. – Клэр смотрела на него изучающе, совсем растревоженная.
– Однажды, несколько лет назад, я сопровождал Кэри в пешем походе в Харперс Ферри. – Он издал грустный смешок. – Льюэн всегда помогала в школе, поэтому я пообещал быть сопровождающим в следующем походе. Я уже хотел отказаться, когда понял, куда они собираются. Столько пережив когда-то в Харперс Ферри, я больше не намеревался туда и шага ступить. Но отказаться не было возможности, не разочаровав Кэри. Поэтому мы ехали в автобусе по тому самому мосту, а дело было зимой, и я сидел на правой стороне автобуса, и так получилось, что выглянул в окно и посмотрел в направлении города… и что же я увидел?
Клэр сидела на краешке скамейки, и ее глаза расширились.
– Что?
– Серые неясные очертания с какими-то пятнами и чем-то серебряным, выступающим оттуда. Деревья. Лиственные деревья. Неясная масса серого в это время года. И церковный шпиль, выступающий над деревьями. Это был тот же самый вид, как и в день, когда Чарльз упал с моста. – Рэнди снова засмеялся. – Я не мог оторваться. Мне хотелось кричать, смеяться и плакать. Все эти годы образ был заперт в моем мозгу, и я почувствовал, что неожиданно освободился.
– Но вы ведь сказали, что он все еще возникает…
– Да, но теперь я знаю, что это, и могу справиться. Теперь он надо мной не властен. – Он прислонился к стене.
– Итак, вы думаете, что то, что я вижу, может быть некоторого рода… воспоминаниями, связанными с далеким прошлым? – спросила она.
– Это ведь началось сразу после той ночи, когда вы были с Марго на мосту?
– Да.
Он нахмурился.
– Может быть, тогда это каким-то образом связано с той ночью. Но ведь вы не видели… никакой крови в ту ночь, не так ли?
– Нет. – Она неожиданно вспомнила об ужасной катастрофе, которая произошла с Сьюзен, когда она ехала на велосипеде. Десятилетняя Сьюзен съезжала с холма на Центральной улице, когда автомобиль выскочил на тротуар, прямо на нее. Сьюзен перелетела через руль велосипеда и упала на капот автомобиля. Клэр прибыла на место происшествия, когда «скорая помощь» загружала ее терпеливую дочь, всю в крови, в машину. Она вспомнила всю сцену живо, но это, казалось, было совершенно законченной частью прошлого. Ничего не исчезло из памяти, и ничто не преследовало ее.
– Возможно, это что-то очень давнее, – предположил Рэнди. – Из вашего детства.
– Нет. – Клэр покачала головой. – В моем детстве не было ничего ужасного.
– О, да, я забыл, – сказал Рэнди. – Одна долгая поездка на карусели.
Она не обратила внимания на его насмешливый тон, твердо решив уйти, не важно – пойдет он с ней или нет. Она хочет покончить со всем этим.
– Итак, – сказала она, – как же насчет кино?
– Давайте проследим за этим, Клэр. – Рэнди, казалось, вовсе не был заинтересован в том, чтобы уйти. – Подумайте об образе, или о воспоминании, попытайтесь представить…
– Нет. – Она встала. – Я только что избавилась от этого проклятого чувства. Я не собираюсь испытывать все это снова.
– Но ведь оно вернется. Вы же сами говорите, что с каждым разом это становится все хуже и хуже.
– Тогда я пойду в кино одна, – резко сказала она. Рэнди сложил руки на груди.
– Я вас так недолго знаю, – сказал он. – Но одно я узнал, без всякого сомнения – вы любите притворяться, что все прекрасно, даже когда на самом деле это не так. Вы осознаете это?
Она скривила губы.
– У меня просто оптимистический взгляд на вещи, вы это имели в виду?
– Как счастливое детство, когда родители разводятся, – продолжал Рэнди, как будто она ничего и не говорила. – А ведь ваш отец увез вашу сестру, и вы больше о ней ничего не слышали. Согласитесь, это ведь совсем ненормально. Просто из ряда вон.
Клэр почувствовала, что нежданные слезы жгут ей глаза, а Рэнди протянул руку, чтобы легонько сжать ее кисть.
– Вы плачете о том, что ваш отец увез Ванессу? – спросил он. – Ваша мама плакала?
Она хотела поругаться с ним, повернуться и уйти, но вопросы задели ее. Плакала ли она? Она совершенно ничего не помнит об этом дне. Плакала ли Мелли? Она могла представить Мелли только смеющейся. Любящей. Она не могла припомнить, чтобы ее родители ссорились, не могла представить никакой другой картины, кроме той, как они стояли, обнявшись, в кухне сельского фермерского дома, а ее отец говорил Мелли, что она самая прекрасная женщина в мире. Эта картина согрела ее. Рэнди неправ. Она благодарна ему за то, что он выслушал ее, за то, что не дал ей почувствовать себя из ряда вон выходящей, но тем не менее он неправ.
– Мне бы хотелось уйти, – произнесла она опять. Что-то в ее голосе, должно быть, сказало ему, что расспросы нужно прекратить, больше она их не выдержит. Он просто пожал плечами, встал и, легко приобняв ее, двинулся с ней через холл к выходу.
