Половинка (СИ) - Медведская Наталья Брониславовна

– Мне не хотелось бы опаздывать. Дим, пожалуйста, вставай. Или я пойду пешком.

Дмитрий поднялся с кровати. Быстро умывшись, побрился. На кухне в раковине стояла одинокая кружка из-под кофе.

– А завтракать ты не собираешься? – спросил он Полину, чуть повышая голос.

Из спальни до него донеслось:

– Утром у меня нет аппетита – я пью лишь кофе. Так что извини, если хочешь завтрак, то придётся готовить самому. На это у меня нет времени, привыкла вставать в определённые часы, мне не хотелось бы нарушать свой распорядок дня.

Полина с первого же дня собиралась показать Дмитрию, что она равноправный партнёр, поэтому ни служанкой, ни уборщицей, ни домработницей, а тем более кухаркой не будет. Отлично помнила, к чему привело потакание мужским желаниям, хватило одного Валентина.

При её появлении на кухне Дмитрий ничего не сказал, молча принялся варить кашу.

– Специально разбудила тебя пораньше, пока я навожу красоту, ты успеешь поесть, – заявила она, всматриваясь в его непроницаемое лицо. – Надеюсь, ты не их тех, кто не в состоянии даже бутерброд соорудить.

– Не из тех, – пожал плечами Дмитрий, скрывая разочарование. Конечно, он надеялся, что его начнут баловать полноценными и вкусными завтраками. Но раз нет, ничего не поделаешь, – но повар из меня аховый. Не в отца пошёл.

Полина чмокнула его в щёку.

– Было бы желание, научишься.

Съев чуть пригоревшую кашу, закусил её бутербродом с сыром и колбасой, заполировал малосъедобный завтрак крепким сладким чаем.

Полина уже ожидала его в прихожей. Сняв ветровку с вешалки, Дмитрий повесил её на руку.

– Ветер прохладный, а мне сегодня придётся на стройке побывать.

– Ясно, – кивнула она, запахивая короткое лёгкое пальто. – Позвонишь, как освободишься. Сегодня я приготовлю ужин.

Дмитрий обрадовался, но как оказалось, рано обрадовался.

Полина добавила:

– Мы оба занятые люди, оба устаём на работе, поэтому будем готовить по очереди, а когда не хочется, сходим в кафе или ресторан. Как тебе моё предложение?

Получалось фигово: по утрам по-прежнему не будет нормальной еды и об ужинах остаётся только мечтать. Дмитрий кашлянул, скрывая досаду.

– Вполне. Но как я уже говорил, готовлю отвратительно. Согласна на такое?

Полина ответила ему в тон.

– Вполне. Я не привередлива.

Пока они ехали до её работы, она пояснила.

– Никогда не понимала, почему мужчины считают женщин двужильными? Сами уверяют: мы слабый пол, но когда это касается домашней работы, то им кажется, что мы ломовые лошади и должны не только на работе пахать, но и дома. Как выглядит вечер обычной статистической семьи? Муж после трудового дня переодевается, ложится на диван, смотрит телевизор и ждёт, когда его вторая половинка позовёт к ужину. Он устал, имеет право на отдых. Ему даже не приходит в голову, что женщина тоже умаялась, ей тоже хочется прилечь. Но куда там, в мужских головах чётко прописано: если она хорошая хозяйка, обязана накормить семью. После ужина хозяин жизни отправляется опять к дивану, а женщина моет посуду, прибирает на кухне, и если нужно гладит вещи на следующий день. Получается: она ишачит в две смены. И откуда тогда брать силы быть красивой, желанной, лёгкой на подъём любовницей, если тебя превратили в рабыню? Пусть я немного утрирую, но ведь всё так и есть. Большинство мужчин домашний труд и за труд не считают. Не в каждой семье так, не все мужчины одинаковы, но строчку из песни не выкинешь. К сожалению, многие не задумываются, мол, так принято, женщина хранительница очага и т.д. и т.п. Всё это идёт со времён, когда мужчина с риском для жизни приносит домой мамонта, сейчас же добыча лежит на полках магазинов, поэтому пора менять устои. Но вы, мужчины, – Полина хмыкнула, – хитрые, с лёгкой жизнью расставаться не желаете. Хорошо, что ты не такой. Сейчас мы со-жи-те-ли. – Выделила она тоном последнее слово. – А значит, всё делим поровну: обязанности по дому и расходы. – Согласен со мной?

– Ага, – подтвердил Дмитрий. – Ваша остановка, мадам. Желаю отлично потрудиться.

Поцеловав его в щёку, Полина выпорхнула из джипа.

– До вечера. Не забудь позвонить.

Дмитрий тронул автомобиль, влился в общий поток машин. Вспоминая монолог Полины, осознал, что и впрямь не задумывался о роли женщины в семье. Знал о ссорах и размолвках из-за домашней нагрузки в семьях друзей? Конечно, знал. Не в лесу жил. Но лично его это никак не касалось. С детства привык, всё ему подносили на блюдечке то, что его величество пожелал. Мама была счастлива, когда он оставался довольным и весёлым, а главное сытым. Ещё бы долгожданный сыночек счастлив – значит и она счастлива. А потом маменька плавно передала его в заботливые руки Алёны. Правда первые три года брака было сложновато, близнецы отнимали у жены много времени. Но и тут родители не подвели: и мама, и папа часто брали на себя обеспечение их молодой семьи продуктами. Мама почти каждый день привозила судочки и кастрюльки с едой, возилась с малышами, давая возможность Алёне хоть немного отдохнуть. Она же поведала его молодой жене о вкусах и предпочтениях сына. Неизбалованная теплом и лаской Алёна, как юный и незрелый росточек к солнцу, тянулась к его доброй и сердобольной матери. Иногда ему казалось: Алёна даже больше дочь его родителей, чем он им сын. Настолько они приняли и полюбили её. А о внуках и говорить нечего, родители в них души не чаяли. Как только близнецам исполнилось по три года, под сетования бабушек и дедушек малышей отдали в детский сад. Акси и Саша уже отлично разговаривали, будучи активными детьми, жаждали общения с ровесниками, поэтому с радостью и без слёз влились в малышковый коллектив. Алёна сразу вышла на работу, но отчего-то не стала работать по профессии, выбрала удобный график администратора, сутки через трое. Дмитрий пытался оспорить её решение, но она убедила: для неё и для семьи это лучшее решение. Когда Алёна выходила на смену, пока близнецы не подросли, сменить её приезжала мама, хотя Дмитрий мог справиться и сам. Жена в последний выходной наготавливала еду и раскладывала её по судкам, подписывая, что разогреть на завтрак, обед и ужин. В шкафе всегда висела выглаженная одежда, в доме порядок, а подворье убрано и всё это благодаря её неустанной заботе. Но одно дело просто знать, а другое ценить. Он многое принимал как должное: вкусную еду, чистую одежду, отсутствие нервотрёпки, ссор из-за делёжки или перекладывания обязанностей. Дмитрий вздохнул, неугомонная память подкинула новое воспоминание: как он отказывался от блюда, если оно хоть немного не нравилось или чем-то не устраивало. Алёна не молчала, бурчала, но становилась к печке и готовила что-то другое.

«Вот же придурок, – отругал он сам себя. – Теперь-то я знаю: бывает стараешься, а не всегда получается».

А ведь она не пилила из-за того, что он не вымыл посуду или пол, не скандалила из-за задержек на работе или с друзьями. За выходные Алёна не только успевала всё делать по дому, но и находила время для себя и своих увлечений.

Он улыбнулся, вспомнив: жена едва слышно напевала себе под нос, когда возилась с цветами в палисаднике, варила варенье или делала закрутки на зиму. Её лицо светилось от радости и удовлетворения жизнью. Дмитрий усмехался, прислушиваясь к её пению, Алёна безбожно фальшивила, но её негромкий голос приятно ласкал слух. Однажды, будучи не в настроении, он зачем-то довольно грубо оборвал её тихое никому не мешающее мурлыканье, больше при нём она не пела. Он тогда не обратил на это внимания. А сейчас память вернула это забытое воспоминание, и отчего-то стало грустно. Дмитрий настолько привык видеть жену спокойной, понимающей, с улыбкой на губах, что оказался не готов к её холодности. Знал она жёсткая и строгая к неприятным, чужим людям, но к нему такой не будет, ведь он не посторонний. А, оказалось, стал чужим, и это ранило до глубины души. Он-то по-прежнему считал её близким человеком. Дмитрий решил: обязательно всё объяснит Алёне и скажет, что благодарен за прожитые годы. Пусть немного поздно, но осознал, как много делала жена для него и детей. Дмитрий покачал головой, рассуждая сам с собой. Алёна тоже виновата, для чего ей рот? Могла бы как-то показать свою значимость, проговорить претензии, если они у неё имелись. Он же не экстрасенс, а она не жаловалась. Тут Дмитрий немного завис: бывало, что жаловалась, но он отмахивался. Да и редко Алёна это делала. Обычно справлялась сама. Именно жена установила распорядок в семье. В субботу вместе наводили порядок во дворе и небольшом саду, выполняли крупную работу, а воскресенье, если не выпадала её смена, неизменно посвящали развлечениям, совместным походам и путешествиям. Дмитрий так привык к такому распорядку, что теперь каждый последний день недели тосковал, не находя себе места. Он скучал по детям, по общению с ними, в глубине души признавал, тосковал по Алёне и прежней жизни.