Твое сердце – лед - Вин Аманда
Макс как будто оттаивает и бросает на меня последний взгляд, полный холода, а ещё кладёт на ближайший стул розы, которые были у него, оказывается, все это время в руках, и они уходят с Иваном из моей палаты.
Раньше я бы гадала: о чем они там сейчас будут говорить, что случилось? Что он подумает? А сейчас я так спокойна, что сама удивляюсь своей холодности. Неужели мне абсолютно всё равно? Как будто никакого больше мира для меня не существует…
Мне хочется, чтобы снова все было хорошо с моим здоровьем. Но я боюсь об этом думать, не хочу допускать никакой мысли о будущем, поэтому у меня такое состояние, похожее на депрессию. Мысли стучат в голове громким воем, а я их отгоняю, они опять стучат, а я опять гоню их прочь, и так по кругу.
Это просто какая-то жесть, по-другому не скажешь.
Как только я увидел новость про травму Кати, я взял билет в Пекин, летел первым ближайшим рейсом на какой-то развалюхе, а не самолете. Мне казалось, он не долетит. Его ужасно трясло от турбулентности.
Как же хорошо, что я хоть прямой эфир не смотрел: до сих пор боюсь, думаю, что не выдержу такой картины.
В Пекине меня ждало первое разочарование. Меня просто взяли и задержали в аэропорту за моё «странное поведение», подумали, что я какой-то ненормальный тип. Я признаю, что вёл себя более чем странно. Был без вещей и весь на нервах. Но как же я бесился, что они не могут меня выпустить из аэропорта к Кате… А когда они меня выпустили, было уже поздно.
Я узнал, что Катю успели перевезти в Москву. Оказывается, ту новость о травме спины я узнал с большим опозданием. Пришлось экстренно брать обратный билет и снова переживать томительный перелёт.
В самолёте у меня было время подумать. Но я не хотел ни о чем думать, хотел просто увидеть её, думал, что слова сами придут… слова поддержки, правильные слова, ну что там обычно говорят в таких ситуациях? Понятия не имею.
Просто хотел увидеть, хотел быть рядом.
Понял, что должен… нет, не просто должен – мне это необходимо, и ей тоже необходимо, я как-то это внезапно понял! Мы нужны друг другу.
Такие глупые мы с ней: играли в детские игры, как будто срывали лепестки и гадали «любит, не любит», «ждать, не ждать». А надо было просто быть рядом, наплевав на всё, и любить, мне смириться с ее этим большим спортом, от которого она не могла отказаться, а ей – с моим ужасным характером. Со всем смириться и получить в итоге главное – возможность находиться рядом с любимым человеком.
В Москве меня поджидали новые «сюрпризы». Меня не хотели пускать в больницу, не знаю по чьему именно приказу. Но судя по тому, как отец отводил глаза, я понял, что так просила Катя. Пришлось применять связи матери… И вот после всего – что я вижу, когда наконец прорываюсь в больницу?
Того тупого хлюпика, с которым она ходила в кино!
Как же руки горят, так и чешутся набить ему морду.
Выходим с ним в коридор – я уверен, что сейчас дам волю своей ненависти. Просто потому что мне уже нужно куда-то вынести злость, которая накопилась за все это время.
Сжимаю кулак, а он говорит:
– Мы с Катей хорошие знакомые. Если ты не знаешь, я сын её тренера. Пытался отговорить Катю от спортивной карьеры. Вот и все.
– Хорошие знакомые в кино не ходят!
Этот упырь усмехается:
– Первая и почти последняя наша встреча. Ещё чай пили один раз. Да болтали немного о спорте. Я так понимаю, ты ее парень? Так вот я пойду лучше, иди к ней…
Разворачивается и уходит.
И опять я понимаю, что вёл себя как идиот. Ревновал к нему и, наверное, это всё равно что к столбу ревновать, как я раньше не догадался?
Я захожу в палату. Катя тут же кричит:
– Я же сказала, что не хочу никого видеть!
Подхожу к Катиной койке, сажусь рядом. Говорю:
– Даже не пытайся никуда меня прогнать. Буду приходить сюда каждый день и сидеть столько, сколько захочется. И никто мне не запретит, поняла?
Катя скрещивает руки и усмехается:
– Время посещения – всего два часа. Ты, как всегда, думаешь, что тебе принадлежит весь мир!
– Я договорился с медсестрой, мне будут разрешать сидеть здесь весь день, может быть, я ещё и ночевать останусь.
– И зачем такие жертвы? Твоя девушка не заскучает?
– Какая девушка? – вырывается из меня прежде, чем я успеваю подумать.
Потом понимаю, о чем идёт речь, и не могу сдержаться, говорю:
– Да не было никогда никакой девушки, только фотография, которой я хотел разозлить тебя.
– Так я и поверила!
– Счёт 1–1, у тебя была фотка с тем смазливым… Вы ещё и в кино ходили, это даже 2–1!
Вижу, что Катя едва заметно улыбается. Значит, наш разговор идет в правильном направлении?
Глава 58
Катя / Макс
Я быстро прячу не пойми откуда появившуюся улыбку.
– Нормальный Иван! Ничего не смазливый. А мне вот уже не хочется с тобой разговаривать, уходи отсюда! – говорю я ему строго.
– Прогоняй меня сколько хочешь, я никуда не уйду, – отвечает Макс нагло.
У меня в этот момент как будто дежавю: именно так я его пыталась отталкивать, когда мы с ним только что познакомились. Он мне всегда отвечал:
– Я не отступлю, я тебя добьюсь.
Тогда это было неправдой, да и сейчас я ему не особо верю.
– Почему ты меня прогоняешь? – спрашивает Максим с какой-то обидой в голосе.
– Серьезно не понимаешь? – вздыхаю я.
– Не понимаю, – отвечает он.
– Тебе нравится смотреть, как мне плохо?
– А тебе плохо?
– Да! Не видно? Я вообще-то встать не могу…
Последние слова даются мне очень непросто. Я первый раз озвучиваю это вслух. Я не могу встать! Такое просто действие, данное от природы… А я теперь хуже ребёнка!
Но Макс спокойно мне отвечает:
– Твой врач говорит, что после операции все будет отлично.
– Ты разговаривал с моим врачом? – удивляюсь я.
– Да.
– Он врет! Операция мало кому помогала…
– Плохой у тебя настрой. Не поможет операция, поможет программа восстановления.
– Какая ещё программа восстановления?
– В Германии есть отличная, показать?
Я открываю рот от удивления. Он серьезно? Решил снова со мной поиграть? Только на этот раз он в роли доброго мальчика?
– Макс, ты сам в это не веришь, и я не верю. Если один раз не почувствовал ноги, то это уже навсегда!
Я остаюсь спокойным: знал, что так будет почему-то. Обычно Катя всегда сильная и стойкая, а тут раскисла, но её можно понять, ситуация аховая.
– Знаешь, Катя. Я в тебя верю. При любом раскладе…
Она молчит, я продолжаю:
– Я тут почитал статьи в интернете, ты удивишься, сколько невероятных историй произошло…
– Да неинтересно мне! – кричит она, а сама слушает и смотрит во все глаза.
– Катя, знаешь, что я тебе скажу? Мне вот совершенно всё равно, что там дальше будет. В одном я уверен: я буду рядом с тобой. Потому что тебя люблю и больше никуда не отпущу.
Глаза у Кати наполняются слезами, я придвигаюсь к ней поближе и беру ее за руку, она причитает:
– Ты сам не понимаешь, что ты говоришь! Не знала, что в тебе так много сострадания. Хочешь пожалеть бедную девочку, в очередной раз сыграть со мной в любовь?
Я вытираю ее слёзы:
– Сейчас из нас двоих играешь только ты! Ты ведь сама знаешь, что я не играю и никогда не играл. Может быть, я вообще сразу влюбился в тебя, как Милана показала мне твою фотографию. Уверен, если бы на твоем месте была другая, я никогда бы не пошёл никого соблазнять. Когда увидел тебя вживую, понял, что не ошибся.
Я говорю хаотично, с длинными паузами, но Катя внимательно слушает. У меня так хорошо на душе. Вот она здесь рядом, я держу ее за руку, и мы разговариваем!
– Какой ты всё-таки, Максим! Зачем мне сейчас твои запоздалые сказки? Сказал бы мне все это тогда… – Катя теперь по-настоящему плачет. – А сейчас зачем? Зато тогда ты не мог произнести ни одного слова в своё оправдание…
