Только ты (ЛП) - Роуз Стефани "Dolche"

— Ради чего Эван должен пожертвовать семьей, которую он так сильно хочет? Быть медсестрой, рабом у больной женщины? Он думает о себе. Он сделал бы это без раздумий…

— Потому что он хороший человек, заботящийся о людях, которых любит. Нет причин наказывать его за это.

— Я не наказываю его, Натали! Разве ты не видишь? Каждая встреча с доктором Стивенс все хуже. Все больше пораженных органов, больше анализов, больше ограничений. Вчера она сказала, что я не смогу иметь детей, если мои почки не пойдут на поправку. А если уже слишком поздно, и нам не удастся их спасти, что тогда мне делать? Эван похоронит меня, как уже похоронил свою мать и лучшего друга. Если я останусь с ним, заставляя жить такой жизнью, вот этим я накажу его.

— Нет, если это то, чего он хочет! Пейдж, как долго мы дружим?

— Что? Почему ты спрашиваешь?

— Как. Долго. Пейдж? — Натали раздраженного сжала губы и посмотрела на меня.

Я тяжело вздохнула и пожала плечами.

— Думаю, около двадцати пяти лет…

— Да, большую часть нашей жизни. И за это время я никогда не видела тебя такой, и это убивает меня. Ты отдалила от себя почти всех, кроме меня, и я думаю, что это только потому, что сейчас я средство для достижения цели — та, кто покрывает и оправдывает тебя в твоих поступках. Это не ты, возьми себя в руки, не давай этому преодолеть тебя. Стивенс сказала, что она обеспокоена и наблюдает за тобой, а ты уже себя похоронила.

Я любила Натали, но меня оскорбили ее слова. Никто не видел, как мне мучительно просыпаться каждое утро на работу, как иногда я ложилась спать в восемь часов поскольку больше не было сил. Я не могу даже насладиться чашкой кофе без боли в горле и изжоги. Все болит, постоянно.

Чувствую себя будто старуха, хотя нахожусь в самом расцвете сил. Я этого не хочу, но это стало моей реальностью, и никто не вправе говорить, как мне себя вести.

— Ты не понимаешь. — Мой голос надломился, а подбородок задрожал. Почему я не могу разозлиться без слез? Ярость заставляла меня только еще сильнее плакать. — В моей аптечке полно лекарств, которые не помогают. Каждый день становится все хуже, и я не хочу, чтобы Эван проходил через это со мной.

Натали положила свою руку на мою. Я попыталась ее забрать, но она только крепче схватила и покачала головой.

— Дорогая, я знаю, ты больна. И больше всего мне бы хотелось, чтобы с тобой все было хорошо. Твоя борьба разрывает мне сердце. Но так трудно бороться в одиночку. Отдалив от себя родных тебе людей, ты себе не поможешь… Просто подумай, прежде чем сделать что-то глупое. Ладно?

— Думаешь, что я полностью погрязла в глупостях? — Я вытерла мокрые щеки тыльной стороной руки.

Натали придвинулась ближе и поцеловала меня в щеку.

— Вот почему я рядом. Чтобы не дать тебе расклеиться. Кодекс лучшего друга.

Я кивнула и оперлась на ее плечо. Я скучала по Эвану и даже по своей маме. Я держала их обоих на расстоянии вытянутой руки, рассказывая только то, что им нужно было знать, и оставляла в тайне то, как я проводила свои дни. Такая ноша была изнурительной.

— Дейзи, почему ты плачешь? — Анжелика поглядывала на меня из-за своей матери, нахмурив лоб.

Я взяла ее к себе на колени и покачала головой.

— Все в порядке. Взрослые иногда ведут себя странно. Я думала, что у тебя в комнате чайная вечеринка.

— Да, но стало скучно, поэтому я захотела, чтобы вы с мамой присоединились. Мои животные на самом деле не говорят, мне приходится притворяться и говорить вместо них, а это утомительно.

Я улыбнулась и поцеловала ее в щеку. Мне вспомнились те дни, когда я заставляла Джека играть со мной в чайную вечеринку. Он ворчал и жаловался, но лишь до тех пор, пока к нам не присоединялся один или два его трансформера, тогда все налаживалось. Боже, как я скучаю по нему. Его потеря сейчас ощущалась гораздо болезненнее. Я никогда так сильно не нуждалась в старшем брате, как сейчас.

— Привет, есть кто дома? О, Пейдж, привет. Как ты себя чувствуешь? — Комната наполнилась голосом мужа Натали, и Анжелика быстро встала, чтобы его обнять.

— Так себе, Коннор. Спасибо.

Муж Натали поднял свою дочь и поцеловал ее в щеку. Он был выше шести футов, так же, как и Эван, Анжелика выглядела крошечной у него на руках.

— Ох, привет, красавица!

Коннор поцеловал Натали в губы и обнял ее за талию. Они были красивой и счастливой семьей. Мое сердце сжималось от боли, когда я наблюдала за ними. Я знала, то простое счастье, которое они разделили, никогда не будет моим. Но оно может быть у Эвана. Я стояла у него на пути.

— Эй, ребятки, я пойду. Немного устала.

Перед уходом я подошла и быстро поцеловала Натали с Анжеликой на прощание. Грусть, которая поселилась в моем сердце, душила, и мне необходимо было быстро покинуть дом моей подруги.

— Пейдж, пожалуйста, хорошо подумай, прежде чем сделать что-нибудь, — сказала Натали мне вслед, прежде чем я открыла дверь.

— Не волнуйся, теперь я все поняла. Спишемся позже, ладно?

Не оглядываясь, я поспешила к своему автомобилю настолько быстро, насколько позволяли мне мои больные ноги.

В моей голове уже начала вырисовываться картина. Мне нужно начать процесс разрыва отношений. Это было правильно, хотя сама идея причиняла чертовскую боль. Но я побуду эгоистичной еще одну ночь. У Эвана сегодня вечерняя смена, поэтому он приедет ко мне после девяти. Я дам ему, дам нам, еще одну ночь вместе.

Разойтись с ним после этого будет не так уж трудно. Он постоянно работал, а мои новые проекты занимали весь день, меня не просили приезжать в офис, и я много работала дома. Через некоторое время Эван заметит, что мы отдаляемся, вот тогда мы и разойдемся.

Нужно сделать так, как я задумала и не разбить свое сердце, когда я позволю уйти единственному мужчине, которого я искренне любила. Это не сработает, если я не буду убедительна. Всего одна моя слеза и он никуда не уйдет. Мне придется быть жестокой, чтобы сделать лучше для него, и это убивает меня.

ГЛАВА 30

Я лежала в своей постели и водила пальцем вперед-назад по стороне кровати, на которой всегда спал Эван. Положив голову на его подушку, я закрыла глаза, вдыхая аромат. Мне нравится его запах, смесь туалетной воды и пота — это мой Эван. Одно из самых любимых ощущений — это когда моя голова покоится на его плече. Я посмотрела на часы на прикроватной тумбочке. Девять. Эван в любую минуту может открыть дверь. Может, мне стоит сразу попросить, чтобы он вернул ключ? Он и так не придет в мой дом, но такая ​​просьба сделает наш разрыв окончательным. Осознание этого убивало меня, но это был единственный способ. После этого вечера Эван станет просто памятью — милой, прекрасной, и, если я правильно понимаю нынешние переживания в душе, мучительной памятью. Я всегда буду ему принадлежать, но больше не могу заявлять на него свои права. Это было бы эгоистично и неправильно. Я буду первой в его жизни, кто подумает о нем.

Входная дверь открылась. Шоу начинается. Я вытерла слезы с лица и выключила лампу. Красное, опухшее, полное печали лицо, было гораздо проще скрыть в темноте. Единственный свет в комнате попадал от уличных фонарей, которые проглядывали сквозь оконные жалюзи. Эван прошел сквозь мою небольшую прихожую в спальню. Я улыбнулась, когда он наклонился и легонько сел на край кровати, скорее всего, думая, что я сплю.

— Привет, красавчик.

Эван вздрогнул и сбросил рабочую форму, которую только что расстегнул. Если бы я повысила свой голос хоть наполовину октавы, он бы надломился. Это была самая тяжелая ночь в моей жизни. Я отдам ему все, что у меня есть, а завтра отпущу. Если после этого я выживу, мне повезет. Потому что каждую секунду, частица меня умирала. Каждая секунда приближала нас к прощанию. Мое сердце тревожно стучало в груди, дыхание было прерывистым, но я ничему не позволю сегодня нам помешать, даже своему несчастному телу.

— Не думал, что ты проснулась, красавица, — прошептал Эван, сняв оставшуюся одежду, залезая ко мне в постель.