Все ради тебя (СИ) - Тес Ария

А ради такой любви, как наша? Стоит не только стараться изо всех сил, но и биться с особой жестокостью.

Перевожу взгляд в окно, а сама недобро усмехаюсь. Ну, Изи, подожди. Совсем немного. Ты так пожалеешь, что твоя вонючая душонка не сгорела дотла или не захлебнулась в ботоксе, который ты себе вкалываешь. Это я тебе обещаю.

Ведь за него я сотру тебя с лица земли.

— Паш? — говорю ровно, тихо, серьезно.

Паша сразу это чувствует и напрягается.

— Что случилось?

— Я приеду через полчаса примерно. Будь дома, окей? Есть разговор.

— Интригуешь?

Вроде усмехается, но я чувствую, что это маска. Прячет волнение. Не стоит. Со мной все хорошо. Теперь ведь моя очередь сильной быть ради него, и я буду.

Все ради тебя...

Ради вас.

Кладу ладонь на живот, как будто теплым одеялом укрываю.

Ничего, малыш. Мы с тобой бойцы. На такое способны вместе, что закачаешься! А нашему папе нужны сейчас именно такие бойцы. Чтобы закачаться можно было...

«Все ради тебя»

Адам

Голова трещит по швам.

Я давно это состояние не ловил, но я хорошо его помню. Только в этот раз оно другое. Бухло не забрало воспоминания…

Всю ночь мне снилась Тамара. Смешная девчонка, которая вечно задирала нос повыше и старалась не реагировать на насмешки.

Мы не были друзьями, но она мне нравилась. В смысле, как человек она, наверно, была классной. Иногда я жалею, что не знал ее, но больше я жалею, что в ту, роковую ночь принял слишком много и не смог ей помочь.

Это режет меня изнутри.

Именно та ужасная ночь стала отправной точкой, а дальше все — снежный ком. Одно за другое цеплялось, катилось. Я держал изо всех сил. Поклялся себе, что стану сильнее. Чтобы в следующий раз помочь! И я стал. Физически. Но чем больше набирал массу, тем сложнее было удерживать этот ком.

Он становился все больше…

И наконец кости сломались, руки не выдержали.

Все рухнуло.

Я помню каждое слово, которое вчера сказал. Ненавижу себя больше. Теперь и Сай в этой истории со мной. Теперь он знает. А я чувствую себя таким ничтожеством…

Чертов слабак. Сраный трус. Ебанный, слабый трус.

Всю ночь мне снилась Тамара. А в какой-то момент, когда она повернулась — это была уже Лиза. Избитая, уничтоженная, изнасилованная Лиза. Моя девочка. Я не смог ее защитить, не смог ее уберечь…и мои руки по локоть в ее крови.

Этот сон уже тоже был. После той командировки. Первой. Когда я сорвался и не смог себя сдержать…

Перед глазами возникает ее образ. Точнее, образ нашей старой кровати, которую после той ночи я сжег на хер на каком-то пустыре. Сразу и квартиру выставил на продажу — все, лишь бы отделаться, а образ до сих пор со мной.

Как она лежит рядом. Маленький котенок. Беззащитная. Со светлой, нежной кожей, с огромными синяками на ребрах, бедрах, руках.

У них мои отпечатки. Это я сделал. И мои руки в крови…

Еще лучше я помню, как она повернулась и улыбнулась мне. По обыкновению светло, чисто, нежно…за что я себя возненавидел троекратно, твою мать!

Почему ты мне улыбаешься?! Разве ты не видишь?! Я — чудовище, Лиза…

Их было немного. Три всего за два года. Была бы вообще одна! Если бы держала себя в рамках, но контракт не всегда гарант, поэтому их было три.

Первая — моя реальная помощница. Она давно строила мне глазки, поэтому это был самый быстрый и простой способ. Кстати, Настя была достаточно профессиональной, так что я действительно рассчитывал на это ее качество, когда подсовывал контракт с весьма четкими границами.

Главная: это нихрена не отношения! И их не будет. Только секс. Быстро, когда мне нужно и как мне нужно. Все.

Я не питал к ней даже симпатии. На самом деле, до той стремной ночи я считал ее чем-то вроде степлера. И нет, у меня не возникло чувств и потом, когда наши отношения расширились дополнительными пунктами ее обязанностей.

А вот она изменилась.

Стала наглеть. Потом еще и еще, пока однажды не заявила, что хочет большего. Мол, мне этого недостаточно. Да пошла ты! Помню, как объяснил ей все еще раз, помню, как она не поняла. И да, я помню, как мне пришлось угрожать ей реальным, тюремным сроком за нарушение личных границ.

Этим не горжусь, поэтому впоследствии устроил ее к своему знакомому итальянцу, так мы и разошлись.

Наши встречи длились год.

Потом была Саша. Она работала в кафешке на первом этаже нашего здания. Обычная девчонка, и мне казалось, что она будет довольна условиями: я хорошо оплачиваю свои потребности. Все честно. Все прозрачно. Но снова мимо… все по той же схеме, только еще раньше. Она продержалась три месяца и исчезла также, как появилась. То есть внезапно.

А потом я познакомился с Милой. Той самой. Последней…

Когда Лиза застукала нас…я прикрываю глаза и внутренне весь напрягаюсь от резкой, сильной боли. Воспоминания до сих пор очень сильно давят на меня, и я никак не могу отпустить тот…ужасный…твою мать! День! Все! Тогда все было ужасно! Я чувствовал все, что чувствовала она, и ненавидел себя до бесконечности в квадрате.

Наверно, надо было уйти тогда. Но как? Взять и порвать отношения, которые так много значат? А они значат все, понимаете? Вряд ли.

В тот момент мы с Милой были на стадии разрыва. Она тоже начала заговариваться, тихо, но я знал, чем это кончится. Мне это было не нужно. Я написал ей сообщение, что на этом наше сотрудничество закончено, но эта сука! Чтоб ее! Она знала, в каком я буду состоянии после встречи акционеров.

Она знала, что меня снова отправят туда…

Как раз тогда бахнула очередная авария, а это означало одно: мне снова придется ехать. Видеть. Все это видеть — невероятно сложно! И знать, что в каком-то смысле ты виноват! Твой недосмотр! Ты же главный, друг, значит, ты за все отвечаешь!

Не знаю, как отец выдерживает…мне это дается невероятно сложно.

И она знала…как воспользоваться ситуацией в свою пользу! Потому что это был первый раз, когда я сорвался в офисе. Наверно, так должно было случится.

Все тайное рано или поздно становится явным…

Перевожу взгляд на часы. Двенадцать. Конечно, чисто теоретически, я могу и дальше лежать здесь. Прятаться. Но какой в этом смысл? Рано или поздно мне придется спуститься вниз к брату.

А он ведь там. Я слышу, как копошиться. Что делает? Наверно, убирает за мной мой бардак. Как обычно.

Может быть, уже хватит? Чтобы за тобой все убирали твое дерьмо, а? Помнишь, ты поклялся, что не будешь слабаком?

Помнишь.

Тогда встань, твою мать, и посмотри ему в глаза!

Еще десять минут мне требуется, но наконец я спускаюсь. Уже нет осколков, следов моего взрыва не осталось. Последствия максимально минимизированы, а с кухни слышится чудный аромат яичницы.

Потрясающе просто. Здорово откатывает в детство, и стыдно, но деваться некуда.

Иду.

Запихнув руки в карманы черного худи, появляюсь в проеме и сразу вижу его. Стоит, хмурится, смотрит в сковородку, думает…Знаю о чем. Прости, брат, вывалил на тебя дерьма…

Откашливаюсь.

Сай резко поворачивается, на миг застывает, но потом слабо улыбается.

— Как чувствуешь себя, лапуля?

Усмехаюсь.

— Как будто меня по башке шарахнуло.

— Дрался вчера только ты. Садись, — отворачивается — мой дискомфорт однако все равно растет, — Я приготовил завтрак.

Тихо вздыхаю.

Хочется курить. Очень. Но я иду к барной стойке и опускаюсь на стул.

Посмотреть на него не могу. Куда угодно, но на него. А Сай и не требует. Копошиться еще, потом ставит передо мной тарелку, занимает место напротив.

Молчим.

Что говорить-то? Обсудим, как меня растлила мамина лучшая подруга? Или как я угашенным смотрел на самоубийство девчонки, которую изнасиловали мрази из нашего круга? Кому оно надо? Правильно. Давай сделаем вид, что этого вечера не было…

Однако…черт, что со мной не так? Если я чувствую разочарование…наверно, какая-то часть меня хотела бы другой реакции.