Губительные секреты (ЛП) - Олтедж Нева

Даже когда я работаю, Изабелла постоянно в моей голове. Ее глаза. Ее волосы. То, как ей нравится прижиматься ко мне каждую ночь. Но в большей степени — ее сильный характер. Ее мужество. Она продолжает удивлять меня каждый божий день, эта маленькая девочка, которая продолжает играть в эту игру, дурача всю Семью. Она с самого начала знала, что поставлено на карту. Я — нет. Всего несколько дней назад Дамиан объяснил мне это. Если кто-нибудь узнает, что Изабелла покрывала меня, не сообщая о моем состоянии, Семья объявит ее предательницей — той, кто действовал против интересов Семьи. Наказанием за такое деяние обычно является смерть.

Если бы знал раньше, я бы никогда не позволил ей впутаться в это дерьмо. Теперь пути назад нет. Я не боюсь смерти. Но если правда в какой-то момент всплывет наружу и если кто-то хотя бы подумает о том, чтобы причинить боль Изабелле, им лучше наброситься на нас со всем, что у них есть. Потому что я уничтожу любого, кто попытается тронуть хоть волос на голове моей жены.

Глава 21

— Лоренцо настаивает на встрече со мной завтра, — сообщаю, расстегивая рубашку. — Я не знаю, почему. Мы можем поговорить о делах на банкете в субботу.

— Он хочет чувствовать себя важным. Комплекс неполноценности, — отвечает Изабелла с кровати. — Особенно сейчас, когда ты глава Семьи.

— Ты хочешь пойти? Он заказал нам столик в «Мираже».

— Я даже не сомневалась, — фыркает она. Поднявшись с кровати, она встает позади меня и обнимает за талию. — Он знает, что ты оплатишь счет. Это ничего, если я приду? В конце концов, это деловая встреча.

— Мне похер, что это такое. — Я беру вещицу, которую купил сегодня утром в специализированном магазине, который стал часто посещать, и ставлю ее на комод. — Я тебе кое-что купил.

— Что? — Она оглядывается по сторонам, и я вижу, как ее глаза расширяются при виде кожаной коробки. — Это?..

— Да. — Я беру ее за руку и разворачиваю, чтобы она встала передо мной. — Хочешь примерить?

— Она намного больше? — спрашивает она и тянется за коробкой, но я ловлю ее за руку.

— Она больше. Закрой глаза.

Она тут же закрывает глаза, и я улыбаюсь. Кто бы мог подумать, что такая молодая особа как она будет так нетерпелива и отзывчива на все мои нетрадиционные сексуальные наклонности. Проводя ладонями по ее пышным бедрам, я стягиваю с нее трусики и обхватываю пальцами предмет, погруженный в ее влагалище. Два дня назад решил наказать ее за то, что она не надела платье, которое я выбрал, и вынул из нее пробку. Она хныкала и умоляла меня ввести ее обратно, все время прижимая свои маленькие руки к промежности. Вместо этого я погрузил в нее свой член. Моя маленькая нимфоманка. Изабелле невыносима мысль о том, что у нее внутри не будет моего члена или чего-то еще, что напоминает ей обо мне. Ее реакция так возбуждает меня, что кажется, я вот-вот взорвусь.

Как и ожидалось, она начинает жаловаться в тот момент, когда достаю игрушку, поэтому временно засовываю в нее палец.

— Держи глаза закрытыми, — говорю я и открываю коробку.

Я достаю из коробки новую вагинальную пробку. Я уже вымыл ее и нанес достаточное количество смазки на толстый конец, потому что он значительно больше того, к которому она привыкла.

— Слегка раздвинь ноги. Да, именно так. — Я прикладываю кончик новой пробки к ее входу, вытаскиваю палец и начинаю продвигать гладкую черную игрушку внутрь.

— Все в порядке? — спрашиваю я, когда у нее сбивается дыхание. — Если это слишком, я остановлюсь.

— Не останавливайся. — Она выдыхает и сжимает мое запястье. — Я хочу, чтобы она вся была во мне. Сейчас, Лука.

Я полностью ввожу игрушку внутрь, затем подстраиваю более тонкий кончик так, чтобы он давил на ее клитор.

— Хорошо?

— А что, если она выскользнет? — спрашивает она.

— Не выскользнет, tesoro. — Я кладу ладонь между ее ног. — Давай попробуем пройтись?

Она делает шаг вперед, и я следую за ней, не убирая руки.

— Видишь? Она не выскользнет. Тебе просто нужно привыкнуть к большему размеру. Давай попробуем сделать еще несколько шагов.

Когда она направляется к кровати, я убираю руку.

— Как это ощущается?

Она поворачивается ко мне лицом и опускается на кровать. Ее движения медлительны, глаза закрыты, как будто она наслаждается этим ощущением. Когда Изабелла садится и стонет, я едва сдерживаюсь, чтобы не схватить ее и не оттрахать до бесчувствия.

— Как это ощущается? — она повторяет мой вопрос, прикусывая нижнюю губу, и открывает глаза. — Как будто твой член внутри меня, Лука.

— Тебе нужно быть по-настоящему мокрой, чтобы пользоваться этой штукой, Изабелла. Если нет, используй смазку. Если причинишь себе боль, я ее выброшу. Слышишь меня?

— Да.

Я беру ее за подбородок, приподнимаю ее голову и провожу большим пальцем по нижней губе.

— А теперь давай уберем ее.

— Нет.

— Да, Изабелла. Когда я рядом, ты получаешь мой член, — говорю я и начинаю расстегивать свои брюки. — На кровать, пожалуйста.

Я опускаюсь над ней и протягиваю руку, чтобы вытащить пробку. Убрав игрушку, ввожу свой член в лоно Изабеллы. Она ахает и стонет, когда я погружаюсь в нее.

Вместо того чтобы жестко входить в нее, я медленно выскальзываю, затем снова толкаюсь внутрь, все время наблюдая за ее лицом, наслаждаясь звуками удовольствия, слетающими с ее губ. Моя юная женушка, которую я развратил своими порочными поступками. Не знаю, что я чувствовал к ней раньше, но знаю, что чувствую сейчас, слыша, как она стонет мое имя. Я снова толкаюсь в нее, и она начинает дрожать подо мной, но продолжаю скользить внутрь и наружу, позволяя ей испытать оргазм, и даю себе кончить только после нее. Когда ее тело обмякает подо мной, шепчу ей на ухо:

— Я так безумно люблю тебя, Изабелла. — И впиваюсь в ее губы поцелуем.

Я наблюдаю за ним, когда он спит, за его густыми бровями, ртом, который совершает самые греховные поступки, за волосами, свободно падающими на его лицо. Мой Лука. Я прижимаюсь к нему, утыкаясь лицом в его шею и вдыхая его запах.

Прошлой ночью он сказал мне, что любит меня. Я никогда не смела надеяться, что эти слова сорвутся с его губ. Это всегда было несбыточной мечтой. И теперь, когда я наконец услышал слова, в которых так отчаянно нуждалась, вместо того чтобы обрадоваться, до смерти напугана. Что, если к нему вернется память? Не думаю, что смогу вынести, если Лука снова станет самим собой. Было бы еще хуже, чем до аварии, если бы он узнал, что я обманом заставила его поверить в фарс, который сама же и разыграла.

Чья-то рука обхватывает меня за талию, и внезапно я оказываюсь лицом к стене, прижавшись спиной к груди Луки.

— Что я тебе говорил? Как ты спишь? — спрашивает он шепотом мне на ухо.

— С твоим пальцем внутри меня, — говорю я, когда его палец обводит клитор, а затем скользит внутрь, заставляя меня задыхаться.

— Если я когда-нибудь снова застану тебя лежащей рядом со мной каким-либо другим образом, жди последствий, Изабелла.

— Какого рода последствий?

— Я буду держать тебя в постели, — его палец выскальзывает, затем снова входит, — весь гребаный день. — Он щиплет клитор. — Мучая тебя вот так, не давая тебе кончить.

Его палец исчезает из моей сердцевины, и я вскрикиваю, хватаю его руку и прижимаю к себе.

— Пожалуйста, Лука.

– Пожалуйста, что? Что тебе нужно?

— Твой член. Внутри меня. — Я сжимаю ноги вместе, пытаясь избавиться хотя бы от части тоски в глубине души.

Он поворачивает меня, его большие руки обхватывают мою талию и помещают меня над его членом, его кончик дразнит мой вход. Я пытаюсь опуститься на него, но Лука продолжает сжимать меня в своих объятиях, отказывая мне в удовольствии.

— Мы пришли к взаимопониманию, Изабелла? Насчет того кто, где и как спит?