(не) Случайная для мажора (СИ) - Серова Лана
А ведь я не лгал, когда говорил ей о своих чувствах. Слова так легко слетели с губ, словно сердце только и ждало этого признания. Как только произнес их, по глазам Карины понял… осознал, чего лишился. Не поверила… Я потерял ее. Уничтожил своими действиями доверие своей Оливки...
– Ты все равно не был бы счастлив с нею.
Холодный голос отца заставляет вынырнуть меня из водоворота мрачных мыслей. Я резко вскидываю голову.
– Не тебе судить об этом, – чеканю каждое слово.
– Она слишком наивна и проста для нашего мира, сын, – задумчиво говорит отец, не замечая, как во мне кровь вскипает с новой силой. – Рано или поздно она бы сломалась, а ты…
Рывок. Не даю договорить. Хватаю родителя за грудки, встряхиваю с силой. А он даже не сопротивляется.
– Не смей так говорить! – рычу я. – Ты и так испоганил мою жизнь! Вот до чего довели твои чертовы интриги!
– В этом мы похожи, сын, – улыбается отец.
Его слова хлестко ударяют прямо в грудину. Растекаются ядом по венам, выжигая всё то светлое, что подарила мне Карина. С отвращением отталкиваю отца. Он прав… Черт возьми, как же он прав!
Сжимаю руки в кулаки и отвечаю ему, стиснув зубы.
– Только вот я еще смогу все исправить!
Разворачиваюсь и возвращаюсь в квартиру. Там меня встречает Каспер. Я захожу в коридор, щенок начинает кружить вокруг меня, виляя упитанным задом. Сажусь на корточки, протягивая к нему руки. Каспер мечется, явно в поисках своей хозяйки. Растерянный и потерянный. Как и я сам…
– Иди сюда, малыш, – хрипло говорю щенку, хватая его за передние короткие лапы.
Подтягиваю к себе и сажусь прямо на полу. Вытягиваю ноги, прислонившись спиной к прохладной стене. Каспер устраивается у меня на коленях, а я машинально поглаживаю его по гладкой шерсти.
Смотрю бездумным взглядом вперед. А у самого перед глазами калейдоскоп картинок. Словно в ускоренной пленке… проносятся сцены жизни рядом с Кариной. Вспоминаю наше знакомство. То, как она вечно смущалась, но все равно сверкала своими оливковыми глазами. Проникая прямо в душу. Глубоко под кожу…
То, как постоянно препиралась со мной, доводя до белого каления все мои нервы. Закрываю глаза и вижу наш первый раз. С каким-то мазохистким благоговением вспоминаю все до последней детали…
И свадьба эта… сейчас могу признаться самому себе – фарс, да и только. Разве она заслужила это? Ведь она дарила мне свой свет, всю себя без остатка. Ничего не прося взамен, кроме доверия. Но я и это сумел просрать…
– Гав! – издает Каспер.
В его голосе мне чудится осуждение.
– Я знаю, дружок, – стукаюсь макушкой о стену, чем снова вызываю тявканье пса. Теперь уже обеспокоенное. – Я – эгоистичный ублюдок!
– Гав! – одобряет Каспер.
– Но я верну ее, – улыбаюсь. Закрываю глаза, чувствуя, как в них непривычно печет. – Обещаю…
Глава 52
Глава 52
Карина
– Я люблю тебя, Оливка!
Игорь держит меня за руки, улыбаясь такой родной и знакомой улыбкой. Голубые глаза светятся счастьем и излучают любовь. Все во мне отзывается на эти слова, а сердце заходится от восторга. Не омраченного ничем…
Все так правильно… как и должно быть. Я запрокидываю голову вверх, чувствуя, как слезы текут по щекам. И смеюсь… смеюсь от самого чистого и искреннего счастья. Оно переполняет меня, рвется наружу. Внутри появляется щекочущее, приятное чувство. Словно цветы распускаются в душе.
– А я тебя, любимый… – отвечаю со всей искренностью. Именно так, как хотелось бы ответить раньше...
Но внезапно до моего сознания доходит какой-то странный звук. Мерзкий и противный. Я смотрю на Игоря, а его лицо расплывается, хватка на моих руках исчезает…
– Ну, все! – раздается почему-то грозный голос бабули. – Мне это осточертело!
А в следующее мгновение одеяло, которым я укрыта с головой, нагло и вероломно сдернуто с меня. Я лежу, свернувшись калачиком, отчаянно пытаясь вернуться в мир грез. Понимаю, что это был всего лишь сон. Один из череды сновидений, которые стали настоящей пыткой.
Открываю глаза и тут же морщусь от яркого света. Теперь понятно, что это был за дребезжащий звук – бабуля раздвинула шторы. Недовольно стону, прикрыв руками глаза.
– Ба, ну не надо… – говорю я. Мой голос хриплый, словно ржавый после долгого молчания.
– Что значит не надо, а? – раздается голос бабушки совсем рядом.
Открываю один глаз. Точно. Стоит надо мной, нависая грозной тучей. В руках полотенце, в глазах, окруженных морщинами – решимость.
– Значит так, Тыковка, – говорит бабушка не терпящим возражений голосом. – Мне надоело лицезреть этот склеп! Лежишь тут в потёмках, хандрой себя изводишь. Хватит! Темно, как в жо… тьфу ты, в замке графа Дракулы, ей Богу!
Я понимаю, что она права. И что так дальше не может продолжаться. И нужно продолжать жить и двигаться дальше. Но у меня нет ни сил, ни желания. Мой мир рухнул, с уходом от Игоря из него ушли все краски. Теперь лишь одна непроглядная серость и отчаяние…
– Ох, батюшки, и за что же мне это горе луковое? – запричитала бабуля и села на край кровати. Протянула руку и погладила меня по спутавшимся волосам. – Нельзя так, деточка. Ты ведь уже неделю так лежишь полутрупом, разве ж так можно, а? Худая стала, как щепка. Пойдем на кухню, я пельменей там налепила.
Одно лишь упоминание о еде вызывает мерзкое чувство тошноты. Наверное, я и правда слишком запустила себя. Но мне все равно...
Закрываю глаза и переворачиваюсь на другой бок. Спиной к бабушке. Слышу, как она громко вздыхает и уходит из комнаты. А я лежу, чувствуя, как по щекам текут слезы. Когда же эта бездонная дыра в груди затянется и станет легче дышать...?
Как вдруг с кухни доносится грохот. От неожиданности я подскакиваю в кровати, нахмурившись. Больше не доносится ни звука. Какое-то царапающее чувство заставляет меня встать и направиться на кухню...
А когда оказываюсь там, я тихо вскрикиваю. На полу валяется пустая кастрюля, а бабушка сидит на стуле, привалившись боком к холодильнику. Держится за сердце. Ее глаза закрыты.
– Бабуль! – я тут же кидаюсь к ней, падаю перед ней на колени и хватаю за руки. Почему они такие ледяные?
– Ба, очнись!
Кладу ладонь на ее щеку, слегка похлопываю. Паника накрывает с головой, пульс в ушах грохочет от страха, в глазах печет. С моих губ срывается всхлип. Я подскакиваю и кидаюсь в комнату за телефоном. Нужно вызвать скорую. Стараюсь не думать о том, что это я во всём виновата. Но эта мысль не даёт покоя.
– Сейчас, ба, потерпи, родненькая, – плачу я, включая чёртов телефон. В последнее время я большую часть держу его выключенным.
И в этот момент замечаю, что бабушка зорко следит за мной, прищурившись. Я замираю. А потом тут же кидаюсь к ней.
– Ба... что...
– Ну вот, хоть так смогла тебя вернуть к жизни, – совершенно здоровым и довольным голосом говорит бабуля.
– Ты что, разыграла меня?
– Репетировала вообще-то, – хмыкает она. – Потому что, если ты продолжишь вот так себя жалеть, ты точно доведешь меня до инфаркта миокарда.
– Ну, знаешь ли! – возмущаюсь я, пыжась что-то сказать, но могу лишь открывать и закрывать рот, хватая воздух. Ведь понимаю, что она права. Хотя сердцу от этого не легче…
– Ну-ка, марш в ванную! – резво встает со стула «больная», поднимает кастрюлю. – А я пока на стол накрою.
Понурив голову, я иду в ванную. Встаю перед зеркалом и тут же отшатываюсь в ужасе, увидев свое отражение. Передо мной незнакомка. Исхудавшая, со впалыми щеками, под глазами темные круги. На голове осиное гнездо. В гроб и то краше кладут.
Когда оказываюсь под струями воды, начинаю с остервенением намыливать свое тело. Будто стараясь смыть со своей кожи эту боль и жалость к себе. Хватит! Нужно привыкать жить без Игоря Гронского! В конце концов, он даже ни разу не позвонил. Даже какой-то сраной смски не написал. Не пришел, не попытался все исправить. А значит, все это было ложью! Фарсом! Долбаной игрой, в которую я оказалась втянута против своей воли.
