Коллектив авторов - Богатые тоже плачут. Том 2
Но точно никто ничего не знал. Чтобы выяснить, наконец, как на самом деле обстоит дело, к Филипе пришла Корнелита с мужем.
– Мы с Чино буквально десять минут назад узнали новость. Про Бето. Марелия говорит, что Бето стал богачом, это правда?
– Марелия уже здесь побывала, да? – недовольно проворчала Филипе. – Да, стал не богачом, а вроде того. А чего вы рожи скорчили, вместо того, чтобы порадоваться за парня? – вконец рассердилась Филипе, увидев как вытянулись физиономии у ее собеседников.
– Мы верили, что Бето вырастет человеком добрым, почтенным, приличным, – ответила Корнелита. – А он продался. Продался американской старухе за деньги!
– И вы поверили тому, что сказала Марелия? – в негодовании затрясла головой Филипе. – Вы с ума сошли! Она же первая сплетница в квартале! Из вот такой мухи слона сделает. Какая-то сеньора имела сына такого же возраста, как Бето. Он умер. Она встретила Бето. И хочет помочь ему. Даже подыскала ему работу.
– Ну это другое дело, – пробасил муж.
– Ах, эта Марелия! – воскликнула Кориелита. – Она говорит, что это ты все рассказываешь.
– Что?! – закричала Филипе. – Так это, значит, я придумываю такую мерзость! Ну, я ей устрою! Она у меня попляшет! Увидит она у меня небо в крапинку!
И Филипе понеслась по улице немедленно разыскивать мерзавку Марелию. Та как раз стояла на углу и судачила с очередной кумушкой.
– Между прочим, Бето женат на американке, – говорила она, и фантазия уносила ее все дальше. – Она старуха лет семидесяти, и собирается увезти его в Голливуд. Еще бы, он такой красавчик!
Но полет ее воображения был резко прерван появлением Филипе, которая, набросившись на Марелию, закричала:
– Ты-то мне и нужна, трепло поганое! Во всем квартале нет языка длинней, чем у тебя!
– Ты чего разошлась? В чем дело? – заголосила Марелия.
– Ты врунья и сплетница, тебе ни единого слова нельзя сказать! – продолжала честить ее Филипе. – Глаза бы мои тебя не видели!
Разгорячившись, она вцепилась Марелии в волосы.
– А разве не ты мне рассказала, а? – вопила, отбиваясь Марелия.
Наругавшись вдоволь, Филипе удалилась домой, а Марелия, недоуменно пожимая плечами, сообщила собравшимся:
– Подумаешь. А сама-то? Она сама мне и рассказывала, что Бето уезжает с американкой в Голливуд…
Время неумолимо шло. Часы показывали полшестого. Надо было решать.
– Ответь, ты пойдешь? – раздраженно спрашивала мужа Сара.
– Пойду, если нет опасности, – Хуан Мануэль наигрывал Шопена. Ему трудно было решиться и подписать такой документ, но с другой стороны деньги. Много денег… – Как жаль, что мы не знаем какой-нибудь другой его тайны, пострашней, чем эта! – воскликнул Хуан Мануэль, в котором проснулся прирожденный шантажист. Он повернулся к жене: – А ты боишься?
– Боюсь, – призналась Сара. – А если нас арестуют и отправят за решетку? Но все равно, деньги нам нужны. Надо идти.
Супруги стали собираться. Сара долго выбирала наряды, затем ушла переодеваться, Хуан Мануэль нервно ходил по комнате.
Сара вышла в ярко-красном блестящем платье.
– Ты наряжаешься, чтобы в шикарном наряде угодить в каталажку? – зло шутил он. – Там ты оборудуешь свой магазинчик, а я закажу в камеру рояль!
– Мне надоели твои дурацкие шутки! – в сердцах крикнула Сара.
– Тогда, может быть, не стоит рисковать? Останемся здесь, – предложил Хуан Мануэль.
Луис Альберто тоже нервничал, сидя в своем кабинете. Уже половина шестого, а их еще нет. Но в любом случае они должны были позвонить. Раз они этого не сделали, значит, не собираются подписывать договор.
Он поднял трубку и набрал номер собственного дома.
– Алло, Марианна? – сказал он, стараясь говорить спокойно. – Наступил день, когда необходимо сказать Марисабель правду. Позови ее к телефону. Другого выхода нет. Эти мерзавцы не пришли. Осталось несколько минут.
– Подожди еще! – умоляла мужа Марианна. – До четверти седьмого!
– Хорошо, – согласился Луис Альберто. – Но помни, Марисабель не должна подходить к телефону!
Луис Альберто положил трубку, и в этот самый момент в коридоре раздались шаги. Это были они.
– Добрый вечер, сеньор Сальватьерра, – игриво сказала Сара, входя в кабинет Луиса Альберто. – А это Хуан Мануэль Гарсия, мой муж.
– Если хотите, можете сесть, – сказал Луис Альберто, с отвращением смотря на длинноволосого бездельника, жившего за счет женщины. – А я думал, что вы не придете. Согласны подписать?
– Да, но перед этим мы хотели бы спросить, – нагло ухмыляясь, ответил Хуан Мануэль. – Скажите, получив наши подписи, вы не собираетесь сразу же отправить нас в тюрьму?
– Ваши подписи, – серьезно смотря на него, сказал Луис Альберто, – нужны мне только для того, чтобы вы оставили Марисабель в покое. Я даю вам слово. И оно многого стоит.
– Ему можно верить, – подтвердила слова Луиса Альберто Сара. – Он ведь понимает, что если захочет донести на нас, мы найдем способ, как рассказать правду. Марисабель.
– Хочу предостеречь вас, – сурово сказал Луис Альберто, – не думайте, что вы умнее других и можете открыть Марисабель тайну. Если она ее узнает, я сразу пойму, что осведомили ее вы. И тогда уже тюрьмы не миновать. Кроме вас, других посвященных нет. Только моя жена, Рамона, человек, которому мы очень доверяем, и я.
Супруги молча переминались с ноги на ногу, не зная, на что решиться. Очень хотелось стать обладателями больших денег, но подписывать документ было боязно. Наконец, Хуан Мануэль тряхнул шевелюрой:
– Хорошо, мы согласны.
Луис Альберто пригласил в кабинет нотариуса и свидетелей.
Марианна не находила себе места. Сколько неприятных событий одновременно. Оказывается, это Сара шантажирует его не в первый раз. А он ничего ей не говорил. Понятно, не хотел расстраивать ее. А она, увы, вынуждена продолжать скрывать от него, что нашла сына. Это тяжело, но у нее нет другого выхода. Ах, но придут ли эти люди или нет? Сейчас не время говорить Марисабель, что она им не родная дочь – она и так сердится, что ее все время оставляют одну. И если она узнает – что будет?
В гостиной появилась Рамона.
– Сара и ее муж не явились! – бросилась к ней Марианна. – Луис Альберто думает, что они хотят связаться с Марисабель и даже решил рассказать ей все первым. Я убедила его подождать.
Глубокие морщины прорезали лицо Рамоны. Рассказать девочке, что та, кого она считала матерью – вовсе не мать ей? Нет, этого нельзя делать. Еще живо было воспоминание о том, как она сама сообщала такую же новость своей девочке.
– Ты не дала это сделать! – воскликнула она, а затем прошептала: – Бог должен наказать Сару.
Можно только догадываться, как Рамона могла ненавидеть шантажистов.
