Мэй Сартон - Преображение любовью
— В нашем распоряжении еще есть пара часов до отплытия, — сказал Джек, когда они покинули ресторан. — Что будем делать?
— Мы с Элис прогуляемся по берегу, — заявил Титус решительно и добавил:
— Увидимся на судне.
Ночь была ясная, в небе горели звезды, и луна сверкала серебром. Они долго шли молча. Когда огни центра города остались позади, Титус сказал:
— Давай пройдемся по пляжу.
Он спрыгнул с дорожки на песок, и Элис положила руки ему на плечи, чтобы он поддержал ее, хотя вполне могла спуститься самостоятельно. Она сняла туфли и отошла к самой воде. Титус наблюдал за ней. Она повернулась к нему и спросила:
— Почему?
— Ну и вопрос! Что именно почему?
— Почему ты позволил мне думать, что вы с Гэйл были любовниками?
— Разве это было так уж важно?
— Ты прекрасно знаешь, что важно, — воскликнула она. — Зачем ты это сделал? Почему ты целовал ее у меня на глазах. Это что — месть?
— Месть?
— Да, за то, что я бросила тебя. За то, что я не оправдала твои ожидания? Ты же об этом хотел поведать в своем сонете?
Титус покачал головой, и затем, медленно подбирая нужные слова, сказал:
— Когда ты ушла, я был вне себя от ярости. Никогда в жизни не испытывал такой злости. Я знал — из-за того, что мы полюбили друг друга с первого взгляда, для тебя наши отношения, наша совместная жизнь стали сбывшейся мечтой, идеальной любовью. Я пытался сохранить этот сказочный мир, но когда понадобился Камилле и Тиму, у меня не было другого выхода, и пришлось тебе все рассказать. Мне не хотелось разбивать твои мечты, Элис, но я был вынужден это сделать. А затем, когда я нуждался в тебе, ты не захотела мне помочь и этим убила мою мечту.
— Так значит, это месть?
— Нет. Я стал ухаживать за Гэйл и поцеловал ее, потому что хотел посмотреть, как ты будешь реагировать. Мне важно было знать, любишь ли ты еще меня и станешь ли ревновать. То, что она похвасталась тебе, будто нас связывает нечто большее, было продиктовано ее тщеславием, но никак не входило в мои планы.
— Ну и как, я правильно среагировала? — спросила Элис с горькой усмешкой.
— Ты засмеялась, — напомнил он ей. — Поэтому я не знал, что и думать. Но когда ты уплыла в море, я так волновался, что уже был готов поплыть за тобой.
Не отвечая на эти слова, Элис сказала:
— Я не солгала, когда сказала, что уплыла для того, чтобы побыть одной. Она замолчала, устремив взгляд вдаль. — Я тебя очень разочаровала, верно?
Титус ответил:
— Во многом я сам виноват; я слишком опекал тебя.
При этих словах она обернулась, пытаясь лучше разглядеть его лицо.
— А я слишком многого ждала от тебя; я хотела, чтобы ты любил меня одну даже до того, как мы встретились.
— Тогда мы пара дураков, — произнес он мягко и протянул руку.
Она не взяла ее и сказала:
— Почему ты сделал мне это мерзкое предложение, почему ты был так циничен? Хотел заставить меня почувствовать, что я ничего не стою?
— Конечно, нет, — перебил он. — Я не был абсолютно уверен, что ты все еще любишь меня. Мне надо было в этом убедиться.
— И из-за того, что я отказала тебе, ты подумал, что я тебя разлюбила?
Титус рассмеялся. В его голосе звучала мягкая ирония.
— Конечно, нет, совсем наоборот. Ты рассвирепела, твой гнев был восхитителен, и я уже точно знал, что любовь не прошла. Ты не собираешься это отрицать?
Она не отвечала, и он нежно, с любовью посмотрел на нее.
— Есть еще вопросы? Потому что если нет…
— Есть, — твердо сказала Элис, чем очень удивила Титуса. — Я видела, как ты что-то покупал в ювелирном магазине в Санторини. Для кого?
Титус помолчал, и затем ответил:
— Для женщины по имени Гвен. Мы встречаемся несколько раз в неделю.
— Так значит, у тебя есть кто-то еще! — Она попыталась скрыть охватившее ее отчаяние.
— Да, это женщина, которая приходит убирал в доме. Она замужем, у нее два взрослых сына и у нее есть браслет с подвесками. Я покупал еще одну фигурку.
У Элис вырвался вздох облегчения. Титус подошел и положил руки ей на плечи.
— Элис, — мягко сказал он. — Я так по тебе соскучился. Ты знаешь, каково лежать по ночам без сна и мечтать о тебе?
— Да, конечно, знаю, — сказала Элис срывающимся голосом. — Почему ты не пришел за мной? Я ждала и ждала, но ты не звонил, не писал, не…
— Потому что вначале я ужасно на тебя разозлился. Я чувствовал, что мы могли все выяснить, если бы ты захотела выслушать меня. Как только приехали Камилла с Тимом, я отдал им ключи от дома, собрал вещи и переехал. Я сделал то, что был обязан сделать, и обеспечил им крышу над головой. Но с ней я оставаться не хотел. Мне нужна была только ты.
— Тогда почему же ты не пришел за мной потом?
— Я долго не мог успокоиться. Видишь ли, ты не дала мне возможности объяснить, что Тим серьезно болен и ему необходима была операция.
— Операция? Боже мой, Титус, неудивительно, что ты так злился на меня. Он и не пытался отрицать.
— Да, я долго был с ними, но как только смог, уехал в Египет. Мне нужно было время, чтобы успокоиться и все обдумать. Потом у меня появилась возможность остаться там еще на полтора года. И когда ты не ответила на мое письмо, я решил принять предложение.
— Ты мне писал? — Элис испуганно посмотрела на него. — Но Титус! Я не получила письма. Клянусь. Я…
— Я знаю, — перебил он ее. — Тетя Луиза рассказала мне. Похоже, твой отец так разозлился на меня, что бросил его в камин.
— О, нет! Если бы я только знала!.. — сказала она в отчаянии.
— Не осуждай его, Элис. Он был уверен, что ограждает тебя от неприятностей.
— О чем… о чем ты писал? Титус пожал плечами.
— Обо всем, что могло вернуть тебя… Что во всем виноват я сам… Что люблю тебя, хочу тебя, что ты мне нужна… Что я не могу жить без тебя. И, конечно, просил прощения за то, что не рассказал тебе о Камилле и Тиме раньше.
— Было бы лучше, если бы ты это сделал сразу.
— Да, — согласился Титус. — Но это слишком давняя история. Я думал, что все уже в прошлом. Такая любовь, какая была у нас, бывает одна из тысячи; я не хотел, чтобы ее что-либо омрачало. — Он вздохнул. — Я ошибся и все испортил.
Элис не хотела, чтобы он брал всю вину на себя, и сказала:
— Нет, я тоже виновата. Я слишком ревновала и хотела, чтобы все принадлежало мне одной.
— Я бы тоже повел себя так, если бы в твоей жизни оказался другой мужчина. Я боялся, что, расставшись со мной, ты встретишь другого.
Элис засмеялась.
— А я-то думала, что ты разлюбил меня и даже возненавидел.
— Никогда в жизни, — сказал он нежно. — Никогда.
Он хотел обнять ее, но она уперлась руками в его грудь. На ее лице отражалось страдание.
