Анастасия Соловьева - Сейчас и больше никогда
Дмитрий кинулся на Запад. Но ничего, кроме умелого позиционирования и практицизма, здесь уже не осталось. Искусство уступило место дизайну. На смену художнику пришел господин оформитель.
Желания Дмитрия немного скорректировались. И он остановился на мебели в стиле хай-тек, вновь входящей в моду на Западе, и еще на простых, прочных, экологически чистых поделках из соснового массива, которыми спустя несколько лет начнет торговать в Москве шведская фирма «Икея».
Он слетал в Бельгию, Францию, дважды в Германию. Новое дело потребовало организации СП и первоначально не предвещало никаких осложнений. Действительно, что сложного наладить поставки относительно недорогой продукции на голодный российский рынок? Но… неразработанное российское законодательство срывало один за другим интересные проекты. Все пути сотрудничества с иностранными инвесторами отдавали хоть и невольным, но неизбежным криминалом.
Дмитрий приходил в отчаяние. И в круговороте повседневной суеты почти уже не интересовался делами квартиры на улице Обуха. О поисках других вариантов и думать было нечего. Не оставалось ни времени, ни сил. Дмитрий с горечью сознавал, как отдаляется от него Саша. И даже больше того – Саша начала приобретать черты какого-то сказочного персонажа. Все это ужасало Дмитрия. Будучи человеком практического ума, он совсем не мог жить мифологией и сказками.
Однако в самом уже конце осени на международной мебельной выставке Дмитрий случайно сошелся с группой голландских коммерсантов, которые неожиданно легко и весело растолковали ему, как обойти дубовые, однако очень хитрые российские законы, автоматически превращающие любого предпринимателя в законченного афериста.
В одночасье Дмитрию открылся прямой и светлый путь к богатейшему ассортименту западноевропейской мебели и милых интерьерных аксессуаров.
Оставалось только действовать. И Дмитрий спешно засобирался в Голландию. Предстоящая поездка обещала стать насыщенной, продуктивной и долгой, то есть затянуться недели на две.
Когда все документы были подготовлены и уже отданы в посольство, у Дмитрия вдруг мелькнула ослепительная мысль. Как в горячке выбежав из здания голландского посольства, он в машине торопливо набрал номер далекого, почти нереального Губернского Города – города его детских забытых снов…
– Саша, Сань! На две недели… – улетело в бесконечный эфир. – В отпуск!.. Можешь?!
– Дима! Могу!..
В начале зимы они улетели из аэропорта Шереметьево-2 рейсом в 8.50. Самолет приземлился в Амстердаме в 10.40, пробыв в воздухе 3 часа 50 минут, потому что время в Голландии отстает от московского ровно на два часа.
Амстердам встретил их неприятным сюрпризом. На аэродроме, устроенном на дне осушенного озера, кружил ледяной, пронизывающий ветер. Он страшно завывал в обшивке самолета, злобно свистел в его снастях, обжигал лицо и руки, легко проникая под одежду.
Дмитрий с Сашей, сбежав по трапу самолета, рванули к автобусу.
– Ничего не понимаю!.. – Дмитрий еле двигал непослушными губами. – Недавно здесь было плюс один и моросящий дождь. Я узнавал. Сань…
Саша ничего не ответила. Дмитрий тревожно оглянулся. Прячась от резких порывов ветра, Саша двигалась за Дмитрием, низко склонив голову.
– Сань, холодно?! – отчаянно бросил Дмитрий сквозь гул ветра.
Закрыв лицо онемевшими руками, Саша улыбалась. Ее смешила растерянность Дмитрия и этот неожиданно русский холод на чужой далекой земле.
Ледяные вихри трепали их негреющие осенние куртки.
Добравшись наконец до двери автобуса, они поспешно вскарабкались по ступенькам и забились в дальний темный угол. Но и здесь гуляли лютые сквозняки.
– Погодки такой лет уж десять не бывало, – бормотал, точно оправдываясь, рыжий водитель по-английски, рассматривая посиневшие лица прибывших. Но чувствовалось, что и он рад нежданной зиме.
– Сейчас мы доедем до вокзала. – Дмитрий расстегнул свою куртку и полой заботливо обнял Сашу, пытаясь согреть ее, защитить от ледяных сквозняков. – А от вокзала до гостиницы рукой подать.
Дмитрий глядел на Сашу – сейчас она казалась ему совсем новой, невиданно трогательной. Ее раскрасневшееся морозное лицо, улыбка на побелевших губах и потемневшие глаза – все это удивительно шло ей и умиляло Дмитрия. Саша казалась сейчас особенно своей, родной ему.
– Я забронировал для нас гостиницу. Недалеко, в центре. – Дмитрий взял ее замерзшие руки, бережно поднес ко рту и подул горячим дыханием, пытаясь отогреть.
Саша глядела на него, молча улыбаясь.
– Сейчас вещи забросим, – Дмитрий дышал на ее холодные пальцы и говорил, точно баюкая ребенка, – и сразу отправимся покупать теплые, очень теплые, безумно теплые одежды. И шапки. И варежки… Ну кто бы мог подумать, что здесь так крутит?!
Наконец дверь закрылась, и автобус тронулся. Стало теплее. Ветер за окнами как будто успокоился, и повалил густой мелкий снег.
Вокзал располагался в самом центре города, всего лишь в полукилометре от аэропорта. Так и не согревшись, Дмитрий с Сашей вылезли под быстро летящий снег и пешком двинулись на поиски храма Вестеркерк – именно напротив него находился четырехэтажный старинный дом, в котором Дмитрий забронировал номер.
Они миновали два замерзших канала. Шпиль искомой кирки уже маячил впереди над красными черепичными крышами домов.
– Сегодня по делам не пойду, – стучал зубами Дмитрий. – Проведем весь день вместе. Вначале утеплимся, потом – посмотрим город и посидим где-нибудь. Отметим наше прибытие на гостеприимную голландскую землю…
Саша вдруг остановилась на мосту через узенький уютный канал, на льду которого резвилась детвора на коньках. Среди них кружили родители в больших смешных тулупах.
Дмитрий окостеневшей неверной рукой вытащил план Амстердама.
– Это Кайзерграхт – Императорский канал. Грахт – значит канал. Красиво звучит. Правда, Сань?
– Дим! – Сашины глаза азартно и весело горели. – А ты умеешь кататься на коньках?!
– В детстве умел. – Дмитрий ежился на ветру. – Катались, помню.
Несло колким снегом вдоль канала, и дуло как в трубе.
– Где катались? – Саша ухватилась за перила моста и заглянула ему в глаза.
– На Чистых прудах. – Дмитрий неожиданно улыбнулся. – А ты, Сань, умеешь?
– И тоже на Чистых прудах!
Дмитрий засмеялся, подхватил Сашу под руку, и они побежали к совсем уже близкому шпилю колокольни Вестеркерк.
– Помнишь, Сань, как на катке играла музыка?..
– …И как празднично горели гирлянды разноцветных лампочек через весь каток!..
– …от их света лед казался тоже разноцветным, нарядным! – Дмитрий уже не чувствовал холода. – А через трамвайные пути стоял желтенький домишко. В нем была раздевалка и буфет…
