Мэг Кэбот - Принцесса ждет
– Амелия, – сказала бабушка уже совсем другим тоном. – Всего один танец. Это все, чего я прошу. Ты мне его задолжала.
– Я задолжала тебе? – Я едва удержалась от смеха. – За что?
– Да так, за один пустячок, – невинно ответила бабушка, – который с недавних пор считается пропавшим из дворцового музея.
Как только я это услышала, весь мой ренальдовский боевой дух улетучился прямо в дверь, ведущую на задний дворик дома герцогини. У меня было такое чувство, что мне дали под дых. Неужели она имела в виду то, что я думаю? С трудом проглотив ком в горле, я проблеяла:
– Ч-что?
– Ну да, – бабушка многозначительно посмотрела на меня. – Бесценный экземпляр, один из немногих в своем роде, подаренный мне близким другом, мистером Ричардом Никсоном, президентом Америки, пропал. Думаю, человек, который взял эту вещицу, решил, что ее никто не хватится, потому что таких вещиц там было несколько, и все они очень похожи. Да, эта вещь ценна для меня как память. Но ты же ничего об этом не знаешь, правда, Амелия!
Она меня раскусила! Раскусила и теперь все знает. Понятия не имею, как она все это разнюхала – наверняка с помощью черной магии, которой она, как мне думается, еще как владеет – но она в курсе, это факт. Я влипла. Влипла по уши. Не знаю, должна ли я отвечать перед законом, раз принадлежу к королевской семье. И проверять мне это совсем не хочется!
Теперь я понимаю, что надо было отпираться до последнего. Надо было сказать что-нибудь вроде: «Бесценная вещица? Какая такая бесценная вещица?»
Но я знала, что врать бесполезно. Меня выдаст нос. Поэтому я пропищала:
– Знаешь что, бабушка, я буду просто счастлива потанцевать с Рене. Без проблем!
Бабушка удовлетворенно улыбнулась и сказала:
– Я так и знала, что ты согласишься. – Ее нарисованные брови подскочили вверх. – А вот и принц Рене с нашими напитками. Он так любезен, ты не находишь?
Вот так и получилось, что мне пришлось танцевать с принцем Рене. Танцевал он хорошо, и все-таки это был не Майкл. Уверена, Рене не смотрел ни одной серии «Баффи – Истребительница вампиров» и считает Windows отличной программой.
И пока мы танцевали, случилось кое-что потрясающее. Рене сказал:
– Видела эту Беллу Треванни? Только посмотри на нее. Она выглядит, как цветок, который давно не поливали.
Я оглянулась и увидела беднягу Беллу, танцевавшую с каким-то старикашкой, должно быть, другом ее бабушки. Вид у нее был неважнецкий. Наверняка этот старикан уже замучил ее разговорами о своих портфельных инвестициях. К тому же быть внучкой герцогини – это уже повод ходить с кислой миной. Мое сердце наполнилось сочувствием к ней. Уж я-то хорошо знаю, что это такое – быть не там, где хочется, и танцевать не с тем, кто нравится…
Я взглянула на Рене и твердо сказала:
– После этого танца подойдешь к Белле и пригласишь ее.
Рене скис:
– А почему я?
– Давай-давай, – строго сказала я. – Пригласи ее на танец. Танец с принцем станет самым сильным переживанием в ее жизни.
– Не то, что для тебя, а? – Рене скривился в своей всегдашней циничной ухмылке.
– Рене, – сказала я. – Без обид. Понимаешь, я уже встретила своего принца задолго до того, как познакомилась с тобой. Проблема в том, что я не знаю, как долго он будет моим принцем, если я прямо сейчас отсюда не слиняю. Я уже и так пропустила кино, которое мы собирались посмотреть вместе, и очень скоро будет даже поздно заезжать к нему…
– Ничего не бойтесь, Ваше Высочество, – сказал Рене, лихо закружив меня. – Если ваше желание – убежать с бала, то я прослежу, чтобы оно исполнилось.
Я с сомнением уставилась на него. С чего это он стал таким милым со мной?
Может, он почувствовал ко мне то же, что я чувствую к Белле? Он пожалел меня?
– Хм, – сказала я. – Ну, ладно.
Вот так после танца я и оказалась в ванной. Рене приказал мне скрыться с глаз, а сам тем временем поручил Ларсу поймать такси. Как только все будет готово, Рене стукнет в дверь три раза, и это будет означать, что бабушка слишком занята, чтобы заметить мое отсутствие. Потом он скажет ей, что, судя по моему виду, я съела несвежий трюфель, и Ларс отвез меня домой.
Все это, конечно, уже не имеет значения. Потому что я так спешу попасть к Майклу вовремя только для того, чтобы он объявил мне о разрыве. Может, он и пожалеет об этом, когда я подарю ему подарок. А может, будет рад, что избавился от меня. Кто знает? Я оставила попытки понять мужчин. Они совсем другой породы.
Оп! Рене стучит. Пора.
Навстречу судьбе.
23 января, пятница, 23.00, ванна у Московитцев
Теперь я знаю, что должна была чувствовать Джейн Эйр, когда вернулась в Торнфилд Холл и обнаружила, что все сгорело, и ей сказали, что все, кто был внутри, погибли.
А потом оказывается, что мистер Рочестер не погиб, и Джейн – вне себя от счастья, потому что, несмотря на все то, что он ей сделал, она его любит.
Вот точно так же чувствую себя я. Вне себя от счастья. Потому что я уверена, что Майкл не собирается… бросать меня!!!!!!
Не то чтобы я думала, что он бросит… ну, то есть не очень-то я верила в это. Потому что он НЕ ТАКОЙ парень. Но все равно мне было очень-очень страшно, когда я стояла у дверей Московитцев и собиралась нажать кнопку звонка. Я стояла и думала: «Зачем я вообще сюда приехала? Я же сама лезу на рожон. Надо развернуться и сказать Ларсу, чтобы он ловил такси, и ехать к себе в мансарду». Я даже не удосужилась переодеть это идиотское бальное платье, потому что какой смысл? Все равно через пару минут я поеду домой, там и переоденусь. И вот я стою в вестибюле, а Ларс у меня за спиной рассказывает о том, как он охотился на своего дурацкого вепря в Белизе, потому что теперь он ни о чем другом говорить не может. Я услышала, как залаял Павлов, пес Майкла, значит, кто-то подходил к двери. В голове у меня вертелось только: «Ладно, когда он скажет, что все кончено, я НЕ БУДУ плакать. Я буду помнить о Розагунде и Агнесс, и я буду такой же сильной, как они…»
И тут Майкл открыл дверь. Его несколько озадачило мое одеяние. Возможно, это потому, что он как-то не рассчитывал, что придется расставаться с подснежником. Но тут уж я ничего не могу поделать, хотя в последний момент я вспомнила, что так и не сняла тиару,[5] а она вполне может напугать некоторых парней. Поэтому я сняла ее и сказала:
– Вот, я здесь, – что было совершенно глупо, поскольку я же стояла там, не так ли?
Но Майкл, кажется, пришел в себя.
– О, привет, заходи… Ты такая красивая, – сказал он.
Это как раз те слова, какие парень должен сказать девушке перед тем, как порвать с ней, чтобы поднять ее самооценку, прежде чем растоптать ее своим каблуком.
