Дана Хадсон - Знай, кошка, свое лукошко!
Это прозвучало так самоуверенно, что Джейн холодно спросила:
– Ты в этом так уверен?
Теперь уже Френсис обеспокоенно заглянул ей в лицо.
– Ты недовольна тем, что все решено без тебя? Извини, нужно было сначала поговорить с тобой, но в Лондоне ты на контакты не шла, а здесь все так завертелось. Но давай сделаем все, как полагает. – Он поцеловал ее руку, опустился перед ней на одно колено и проникновенно сказал: – Я люблю тебя, Джейн, и прошу стать моей женой. Что ты мне на это ответишь?
Склонившись к нему так, что ее лицо задевало его волосы, она тихо произнесла:
– Ты же знаешь, что да. Я давно тебя люблю. Поэтому мне и было так больно после того ужасного разговора.
Он положил руку ей на грудь и ощутил, как отчаянно трепещет под его рукой ее сердце. Взяв ее руку, он положил ее на свое сердце, давая ощутить и его гулкое биение.
– Я очень сожалею об этом, Джейн. Тем более виновник утечки информации был у меня перед носом.
– Но кто это был?
– Мэрианн. Она влюбилась в проходимца и делала все, чтобы ему угодить.
Джейн горестно вздохнула.
– И тут любовь. Странное это чувство. Столько горя приносит, что не знаешь, что лучше: любить или не любить.
– У нас оно будет прекрасным чувством. А теперь, если позволишь… – забравшись горячими руками ей под куртку, он принялся нетерпеливо гладить ее вмиг напрягшуюся грудь.
Джейн замерла и испуганно оглянулась.
– Чего ты боишься? Неужто сюда кто-то может прийти в это время?
– Нет, но здесь так холодно…
Прижав ее к себе, он настойчиво прошептал:
– Твоя комната на первом этаже?
– Да, но…
– Тогда иди домой и просто открой окно. И пойми, я не могу больше ждать. Поверь мне!
Сомневаясь, правильно ли делает, Джейн ушла к себе и открыла окно. Через пару минут внутрь бесшумно, как дикий зверь, запрыгнул Ормонд. Закрыв окно, собственническим движением прижал ее к себе и принялся яростно целовать, попутно избавляясь от одежды сам и раздевая ее.
Через полчаса, отдыхая на его груди от неистового наслаждения, охватившего ее, и слушая успокаивающийся стук его сердца, она внезапно что-то сообразила.
– Френсис, ты не предохранялся! – это прозвучало так удивленно, что он коротко рассмеялся.
– Нет. И не думал.
– Но почему?
Привстав на локте, он удовлетворенно чмокнул ее в нос.
– А ты как думаешь?
– А…Тебе нужен наследник.
Он согласился.
– Ну да. Но еще больше мне нужна ты. А ты знаешь, как поступает мужчина, желая привязать к себе любимую женщину?
– Женится на ней?
– Не только. Он еще делает ей ребенка. Прочнее цепи, как правило, не бывает. Вот именно этим я сейчас и занимаюсь. – И он снова подтянул ее к себе.
Это было так сладко, чувствовать его в себе и знать, что он принадлежит только ей, что Джейн задыхалась от счастья и наслаждения. Но едва начало светать, Ормонд с неудовольствием поднялся, и приговаривая, что не знает, как дожить до свадьбы, оделся и, поцеловав на прощанье невесту, осторожно выпрыгнул в окно.
Ранним субботним утром, к удивлению Джейн и ее родных, у входа в их скромный домик остановилась роскошная карета с герцогскими гербами. В нее была впряжена четверка прекрасных серых в яблоках лошадей с белыми плюмажами и вышитыми серебром синими попонами.
На козлах сидел важный кучер с роскошными черными усами, на запятках стояли два форейтора в синих с серебром ливреях. Все это казалось ожившей сказкой, и высыпавшие из дома дети долго спорили, из какой конкретно сказки появилась эта карета. Мнения разошлись, но в одном они оказались единодушны – все хотели покататься. Мистер Сандерсон строго пресек их настойчивые просьбы:
– Этот день принадлежит Джейн. И в этой карете в церковь поедет она. Но потом, возможно, и вам дадут немного в ней прокатиться.
Погода была чудесной, на что и надеялись все приглашенные на праздник. Венчал молодых епископ в торжественном облачении, на переднем ряду в окружении разодетых родственников сидел прибывший на торжество герцог Квинтбери. К облегчению жениха, герцог со своей свитой выглядели вполне достойно, никаких клоунских нарядов не было. Сам герцог был в черном смокинге с белоснежной накрахмаленной рубашкой, его сопровождающие – в строгих парадных костюмах.
На следующем ряду расположились родственники брачующихся с обеих сторон, и только на самых последних рядах устроились жители деревни, да и то только те, кто удостоился приглашения.
Оставшиеся стояли у церкви, негромко переговариваясь и откровенно завидуя. Мать Энтони Николса, внезапно из лидера деревни превратившаяся в отверженную особу, с изумлением смотрела на роскошную карету, подъезжавшую к церкви. Когда из кареты вышла Джейн в ослепительно красивом белом платье, все зааплодировали.
Благодарно улыбаясь и кивая друзьям и знакомым, невеста быстро вошла в церковь, и под ее сводами поплыли торжественные звуки органа. Своего органа в церкви не было, но его вполне заменил установленный в углу музыкальный центр.
Френсис, уже стоявший у алтаря, обернулся и с облегчением улыбнулся невесте, идущей к нему под руку с отцом. Передав дочь жениху, мистер Сандерсон тихо сел рядом с женой на первом ряду. Ему было так непривычно сидеть на сиденьях для паствы, а не стоять у амвона, что он не сразу понял, что говорит ему жена:
– Какая красивая пара! Но вот будут ли они счастливы?
Внимательно посмотрев на сияющее от счастье лицо невесты и влюбленные глаза довольного жениха, мистер Сандерсон успокоил жену:
– Все в руках Божиих, но я уверен, они будут очень счастливы.
