Развод. Не простить измену (СИ) - Томченко Анна

А вот Виктор мрачнел с каждым днём. Однажды он застал нас с Машей, когда мы задремали после сказки на диванчике в гостиной. Мы обе так и не поняли, чем он был недоволен, но в порыве разослал нас по своим комнатам и запретил впредь такое устраивать.

Я той ночью поняла, что Виктор сам жалел, что познакомил меня с семьей ведь скоро я должна была уехать, а Маруся — расстроиться, хоть они и договорились, но это не помешало маленькой лисице той же ночью тихонько пробраться ко мне в спальню и выпросить сказку. Неудивительно, что утром Виктор снова был недоволен, ведь сказка затянулась и мы так и остались вместе с Машей спать у меня в спальне.

— Аня, я все понимаю, у тебя там гормоны и материнский инстинкт обострён, но ты как-то определись, улетаешь ты или остаёшься. И если первое — держи дистанцию с моей дочерью, — сказал мне утром за кофе Виктор, чем заставил задуматься над собственным поведением. Он был прав. И от этого ещё паршивее становилось, потому что как-то изменить своё отношение к Марусе я не могла, поэтому в обед, оставшись наедине с девочкой, я призналась:

— Твой папа прав… — сказала я, рисуя небольшой скетч для Маши. — Нам не стоит больше вместе засыпать…

— Ну почему? — простонала Маруся и закрыла личико руками.

— Потому что я уеду, и ты будешь скучать. И я тоже… — с трудом призналась я хотя бы самой себе, что дочь у Виктора была нереальной.

— А если я пообещаю не скучать, то можно сегодня сказку про принцессу-лебедь? — Маша подползла ко мне на коленках и заглянула в рисунок. Мы случайно столкнулись лбами над листом.

— Папа будет недоволен, — вздохнула я.

— А мы его поцелуем, и он станет довольным, — заговорщицки предложила Маша, и я только улыбнулась, представляя, что если полезу к Виктору ещё и с поцелуями, то точно пробью дно.

И да, Виктор был недоволен. Но Маша висела на нем как обезьянка на дереве и причитала, что точно не будет скучать и все будет хорошо, что я всего лишь уеду, но потом ведь вернусь, и Маша просто будет меня ждать. Но я не знала, что буду делать дальше, поэтому молчала под недовольным взглядом Виктора.

А потом наступил Новый год.

Глава 47

Машенька бегала по дому в платье принцессы Эльзы, а Виктор опаздывал. Он застрял на выезде из города и кроме как матом не отвечал иначе на вопрос, где он. Евгения накрывала на стол, а я путалась у неё под ногами. Стас звонил и рассказывал, что Лизу отпустили ненадолго погостить домой. Антон не звонил и вообще проявлял чудеса понятливости.

А я понимала, что осталась всего пара дней до момента, когда моя жизнь не станет никогда прежней. Я расставляла на столе свечи в пузатых подсвечниках с еловыми веточками внутри. Руки тряслись, а глаза то и дело становилось влажными.

Виктор приехал домой за пару часов до боя курантов и, не говоря ни слова, вручил нам с Евгенией гору подарочных пакетов.

— Разберитесь там сами, что и кому, а я в душ, иначе вздёрнусь, — бросил Баженов на ходу. Маша выглянула из зала и помахала отцу рукой, на что проучила воздушный чмок.

— Виктор как обычно… — покачала головой Евгения и, выбрав несколько пакетов, протянула их Маше. Та махнула рукой и ускакала в зал танцевать дальше.

— А он всегда был таким… — я замялась, не зная, какое слово тактичнее подобрать.

— Нервным и нетерпимым? — уточнила Евгения и, заглянув в очередной пакет, отдала его мне. Я зачем-то приняла и увидивмлась, увидев внутри графический планшет. Да быть такого не может… Зачем?

— Да, наверно, да… — протянула я.

— Нет. Сначала вполне обычным успешным мужчиной, но знаете, Анют, одиночество никого не красит. Он мне иногда Синюю Бороду напоминает, — Евгения скрыла смешок.

— Я, наверно, тоже такой стану, — призналась и тоже улыбнулась.

— Сомнительно, — покачала головой Евгения и прошла в гостиную. Поставила пакеты на столик у диванов и скрылась на кухне.

В этот раз я точно знала, что лимит чудес за свою жизнь уже истратила, поэтому во время боя курантов и под изучающим взглядом Виктора написала на записке, которую надо было сжечь, только здоровье для своей малютки. А потом, растрогавшись, на оборотной стороне приписала здоровья Стасу с Лизой, родителям, Маше и Евгении, а Виктору — любви. Мне почему-то казалось, что его глаза потеплеют, когда рядом с ним появится кто-то, кто сможет закрыть брешь в его душе после предательства жены.

Маша считала удары часиков. Евгения смахивала слёзы с глаз, а Виктор все смотрел на меня, роняя пепел в бокал от записки с желаниями.

Что он пожелал?

Чего хотел?

Я не знала, но искреннее обняла его, когда произнесла своё поздравление. И мужские руки чуть больше позволенного задержались на моей талии. А моих глаз совсем понарошку коснулись слёзы.

Аромат еловых веток щекотал нос. Свечной свет нагревал воздух за столом, и Виктор сказал своё поздравление.

— Пусть Новый год принесёт только счастье, а все плохое останется в прошлом.

И я была с ним согласна. Только вот впервые за свою жизнь от пожеланий хотелось плакать, потому что я прощалась со своей старой жизнью. Хоть я ее и не жалела, не тосковала по мужу, который предал, не плакала по подруге, которая оказалась лгуньей, я все равно оставляла позади восемь лет жизни и четыре года брака.

Это много. Хоть и казалось, что просто одним росчерком авторучки на заявлении о разводе все перечеркнуть.

Маруся ничего не понимала, но вела себя крайне по-взрослому. Демонстративно стукалась о наши бокалы своим с детским шампанским, впрочем, у меня тоже оно было налито. Евгения рассказывала о своей молодости и о первом новом годе с мужем, ещё в общежитии. Виктор рассказал, как они один раз с друзьями поехали отмечать праздники в лес на охоту и застали полночь на деревьях, прячась от разъярённого кабана. Благо, егерь быстро их нашёл по разбросанному оружию и бутылкам из-под пива. Маруся танцевала и я вместе с ней, просто потому что, мне казалось, нечего было рассказать из другой своей жизни. Разве что только про фигурку балерины в шаре со снегом.

Ближе к утру, когда Маша заснула на диване, а Евгения этот же момент объявила концом вечера и забрала внучку в спальню, Виктор остановил меня.

— Собственно, Анют, вот то, из-за чего я задержался в городе… — Виктор протянул мне тонкую папку с документами, на первой странице которой лежало свидетельство о разводе. Я не верила своим глазам и просто гладила бумагу.

Как? Как Виктор все это сделал? Ещё ведь даже суда не было и предварительного заседания. Как у него это все получилось?

Я подняла глаза на Виктора и он без слов понял все вопросы, которые вертелись у меня на языке.

— Я просто поговорил с твоим мужем приватно… — расплывчато сказал Виктор. — И он согласился пойти навстречу и не растягивать развод как соплю. А мои юристы сделали все остальное. Тебе даже не нужно было присутствовать на заседании.

Я не могла поверить в то, что слышала и видела перед глазами. Это было настолько нереально, настолько…

— Виктор… — протянула я и почему-то шагнув к Баженову обняла. Повисла у него на шее. Прижалась всем телом и уткнулась носом в шею. — Вы… вы… Виктор…

Слёзы счастья душили меня и не позволяли связно мыслить. Я готова была разреветься в голос, а Виктор, положив ладони мне на талию, прижал вдруг к себе, запутался пальцами у меня в волосах и выдохнул.

— Давай, давай… хвали меня. Я подготовился и готов вкушать лавры, — с усмешкой произнёс Виктор, стараясь скрыть и смазать этот хрупкий момент.

— Спасибо огромное, Виктор…. — выдохнула я ему в шею.

А в ночь с первого на второе января Виктор отвёз меня в аэропорт.

Он зашёл ко мне в три часа утра и тихо спросил:

— Все собрала?

— Я вашу сумку спортивную украла, — призналась я, сидя на кровати в обнимку с паспортами.

— Лишь бы не грязные шмотки, — отмахнулся Виктор и прошёл в комнату, присел возле меня и, вздохнув, спросил: — Страшно?

— Ага… — призналась я и шмыгнула носом.