Развод. Ты разрушил нас (СИ) - Черничная Даша

— Ну, — мнется он, — я купил его в тот день, когда нас развели.

— Ты самоуверенный гад, — качаю головой и усмехаюсь.

— Да нет, — пожимает плечами. — Я не был уверен в том, что ты захочешь быть со мной после всего.

— Но тем не менее купил кольцо, — парирую я.

— То, что ты не захочешь быть со мной, еще не значит, что я оставлю попытки добиваться тебя, — вот теперь улыбается как самый настоящий самоуверенный гад.

— Ты неисправим, Кирилл, — не могу сдержать улыбки.

— Тогда выйди за меня замуж и перевоспитай, — произносит с вызовом.

— Нет уж, ходи таким, — отбираю кольцо и надеваю себе на палец. — Но замуж за тебя, так и быть, схожу.

Смеемся, целуемся. От нежности и ласки кругом голова. Счастье застилает глаза.

Из постели выбираемся только ближе к обеду.

— Ксюш, мне придется уехать на работу. Я приставил к тебе двоих ребят — они ждут внизу. Если тебе куда-то нужно, сообщи им, вот номер телефона, — кладет передо мной бумажку с цифрами. — Они поднимутся за тобой, отвезут куда скажешь.

Мне все это не нравится, но я не спорю — охрана действительно для моей безопасности.

— Спасибо. Я как раз хотела съездить в город.

— Держи меня в курсе, хорошо? — спрашивает с тревогой.

— Конечно.

Кирилл уходит, а я договариваюсь о встрече с одним человеком. Привожу себя в порядок, прошу ребят подняться за мной.

Двое мужчин скупо приветствуют меня, спускаются вместе со мной, усаживают в черный внедорожник и везут по указанному адресу.

Там я торчу долго — больше двух часов.

Устаю, но то, что запланировано, нужно сделать. Я давно думала об этом. Еще до неприятной истории с Иманом и отцом.

Подписываю все документы. Стопку за стопкой.

Выхожу из офиса измученная, уставшая.

Мои охранники тут как тут. Становятся по обе стороны от меня. Слава богу, что парни рядом, потому что вместе с ними ко мне подходит и другой человек.

— Дочка… — звучит неправдоподобно мягко. — Здравствуй.

Отец выглядит, мягко говоря, не очень. Непривычно помятый, небритый.

— Что тебе? — спрашиваю его, возможно, грубее чем нужно.

— Поговорить, — строит из себя побитого жизнью пса.

Но мне кажется, так он просто выводит меня на жалость. Знает, что я мягкотелая и быстро прощающая. Но везде есть границы. За свои отец зашел очень далеко.

— Нет, — качаю головой. Парни подходят ближе ко мне, хотя отец не делает никаких попыток приблизиться. — Ты не заслужил моего времени. Да и поздно для разговоров.

— Я могу все объяснить, — тараторит. — Понимаешь, у меня некие сложности в бизнесе, и я полагал…

— Ты полагал, что с помощью меня у тебя получится решить свои проблемы, — подытоживаю холодно, даже безразлично. — Интересно выходит, да? Скажи, как тебе вообще живется? Как спится? Ты понимаешь, что из-за тебя меня чуть насильно не выдали замуж. У ребенка отобрали бы его отца. Хотя о чем я. Отцовские чувства тебе чужды. Ты же понятия не имеешь, что такое любить своего ребенка, да?

Я поражаюсь тому, как уверенно себя чувствую. То ли дело в том, что рядом со мной охрана, то ли в том, что я знаю: за моей спиной Кирилл, брат, Вика. Это люди, которые любят меня, моя опора. А еще мой малыш…

— Тебе тяжело будет меня понять, — снова пытается разжалобить.

— Даже пытаться не буду. Что-то еще? — демонстративно смотрю на часы.

— Да. Прости меня, — звучит как-то уж очень жалко.

— Вау, — произношу безэмоционально. — Прощаю.

Собираюсь уходить, но он снова зовет:

— Дочка, — тянется. — Не могла бы ты помочь мне? Мне совсем немного надо… Миллионов двадцать. Хотя бы.

— Господи! — болезненно усмехаюсь. — Я не верю своим ушам!

— Дай хотя бы десять!

Поднимаю глаза к небу, шумно набираю воздух и отвечаю отцу:

— У меня больше нет этих денег.

Лицо отца словно стекает вниз:

— Как это?

— Только что я подписала документы на благотворительный взнос. Сотня детских приютов получит добровольное пожертвование. Эти деньги не принесли счастья твоему ребенку. Может, хоть чужим детям принесут. Так что можешь отвалить от меня, папа, — кривлюсь на этом слове. — У меня нет больше денег. Так и передай Амаеву.

На моем лице расцветает садистская улыбка, когда я вижу, что происходит с отцом.

— Какая же ты дура! — орет на меня, но охранники бесцеремонно оттесняют его и помогают мне сесть в машину.

Возвращаюсь домой, где уже ждет Кирилл. Он немного на взводе, нервничает. Ясно. Успели доложить охранники.

Он подрывается ко мне, целует в губы, обнимает.

— Ну чего ты? — усмехаюсь.

— Что ему нужно было от тебя? — спрашивает хмуро.

— Как и всегда, — пожимаю плечами. — Бабки.

Прохожу в кухню, мою руки и сажусь за стол. Он уже накрыт — Кирилл заказал доставку — и мы принимаемся ужинать.

— Кир, я отдала деньги из своего трастового фонда на благотворительность, — произношу и замираю, не зная, как он отнесется к этому.

Кирилл отвлекается от еды и кивает:

— Хорошо.

— Даже ругать меня не будешь? — выгибаю бровь.

— С чего вдруг? — он округляет глаза. — Это твои деньги, ты вольна распоряжаться ими как тебе заблагорассудится. Поверь, у меня достаточно денег, чтобы обеспечить тебя и наших детей.

Выгибаю бровь. Детей? Но Кир делает вид, будто ничего необычного не происходит. Сидит, довольный собой.

— Ладно, себе я кое-что оставила.

— Хочешь начать свое дело? — спрашивает с интересом.

— Возможно, — отвечаю туманно. — Но это точно будет не организация мероприятий.

Округляю глаза, сообразив, что вообще забыла про то, зачем поехала в Дубай. Женя, наверное, зашивается.

— Черт, — встаю, — мне надо позвонить Жене.

— Сядь, — Кирилл поднимается и усаживает меня обратно. — Нет никакого ипподрома. С Марченко связался представитель Амаева и разорвал договор. Все это фарс, Ксюша.

Обтекаю:

— Чтобы подобраться ко мне?

— Именно.

— Господи, что не так с этими людьми?! — восклицаю.

Кирилл подходит ближе, обнимает меня:

— Если бы я знал, милая. Если бы я знал…

Эпилог

Кирилл

В тот день на улице вовсю цвела сирень. Была такая потрясающе теплая погода, что я даже выключил отопление в квартире.

Ксюшу я застал с пультом в руке.

Она стояла перед телевизором, одной рукой поддерживая большой живот.

Ведущая передавала сводку происшествий:

— Известный меценат и бизнесмен Оболевский Александр Витольдович попал в дорожно-транспортное происшествие. По предварительным данным, бизнесмен не справился с управлением на загородной трассе, его автомобиль вылетел в кювет и несколько раз перевернулся. До этого он отдыхал в ресторане, и очевидцы утверждают, что мужчина покидал его в нетрезвом виде. Скорее всего, виной ДТП стало состояние алкогольного опьянения. По приезду спасателей и скорой на место происшествия водитель уже был мертв.

Отбираю у Ксюши пульт. Выключаю телевизор. Обнимаю ее. Не хватало еще, чтобы она потеряла сознание и упала. Ей рожать со дня на день.

— Ты знал? — спрашивает отстраненно.

— Утром мой начальник безопасности прислал инфу. В прессу не сразу просочилось.

— Это правда он? — спрашивает Ксюша.

— Правда, — говорю спокойно.

Ксюша смотрит на меня большими глазами:

— Ты имеешь какое-то отношение к аварии?

— Нет конечно, — помогаю ей сесть на диван. Она заметно расслабляется.

К аварии — нет. А вот к проблемам, которые ей предшествовали, — налоговые и прокурорские проверки, несколько заведенных дел и многое другое — имел отношение.

Но, во-первых, Ксюше это знать не нужно. А во-вторых, не я вливал в него бухло и не сажал за руль. Свой выбор он сделал сам. Хорошо хоть никто кроме него не пострадал.

От Амаева тоже давно ничего не слышно.

После всего, что всплыло на него, этому товарищу противопоказано появляться в нашей стране. Отныне он персона нон-грата, иноагент и человек, к которому приковано слишком пристальное внимание со стороны спецслужб.