Обречён любить тебя (СИ) - Мелевич Яна

Она опустила взгляд на свои ботинки и вздохнула, качнувшись на месте с пятки на носок.

— Некоторые люди хотят быть свободными.

Антон вздрогнул, почему-то подумав, что говорила Милана сейчас вовсе не о племенах, жителях Эфиопии и беженцах.

— Ву-у-у! — орал Влад, бегая вместе с ребятней вокруг хижины. Двух мальчишек он перехватил подмышки и принялся отрывать от земли под громкий хохот.

Кажется, Радова не пугало ни горячее солнце, обжигающее светлую кожу рыжего, ни суровый отец малышей — Даги. Он рассеяно поглаживал ствол автомата, наблюдая за чужеземцем с легкой улыбкой на губах.

Вождем племени здесь считался любой мужчина, имеющий дом. Поселились они у Балая, чья супруга Даби первой поприветствовала Татошку. Гостей разместили рядом с шалашом, вызвав восторг у маленьких детишек, с удовольствием бегающих вокруг установленной палатки. Несколько раз им с Владом приходилось все переделывать под дружный смех туземцев. Аромат чая из кофейного жмыха разносился вокруг, пока готовили общий ужин из кукурузной каши. Женщины плели дреды детям, растирая красную глину на камне, другие хлопотали по хозяйству, а мужчины проверяли коров и коз в загонах.

— Они странные, — пробормотал Антон, морщась от местного «пива» из кукурузы, разглядывая мутную жижу внутри большой глиняной пиалы. Хотя он был готов признать: эта жижа отлично бодрила и неплохо ударяла в голову, помогая справиться организму с жарким климатом Эфиопии.

— И счастливые, — улыбнулась Милана, вытягивая ноги, сдувая светлую прядь волос с лица, и подняла голову к звездному небу. Вот еще несколько часов назад Влад дурачился с ребятней, делая фотографии местности, а сейчас показывал их каждому заинтересованному лицу, сидя между Шени и Даби, которые громко смеялись над глупыми шутками Радова.

С последним утверждением Антон спорить не стал. Убери весь дикий антураж, получилась бы обычная деревенская община со своими законами и крепкими связями. Никто здесь не смотрел на Татошку свысока, не интересовался его жизнью. Неожиданно для себя из «золотого» мальчика и сына известного бизнесмена Канарейкин превратился в обычного туриста. Просто человека, над шутками которого смеялись весело и от души. Балая даже не обиделся на замечание про отсутствие нижнего белья под юбками из шкур у хамер.

«Надел трусы — перестал быть частью племени», — так сказал Шени.

Смарт-часы ожили, и очередное спам сообщение отправилась в папку. Заглядывать туда не хотелось. Каждый день таинственный кролик присылал скетчи и короткие сообщения, обычно бессодержательные, просто ради того, чтобы взбудоражить Антона. Канарейкин подумал о том, что стоило бы позвонить Владу, но в момент, когда Милана прижалась к нему, эта мысль вылетела из головы.

— От чего ты убегаешь? — вдруг спросил он, повернув голову. Их взгляды встретились и на секунду Татошка уловил искры затаённой боли где-то в глубине голых омутов. Света от голограммы солнца на смарт-часах было достаточно, чтобы разглядеть десяток разнообразных эмоций.

— Не думаю, что тебе будет интересно, — грустно улыбнулась Милана, отворачиваясь, рассеяно вертя в руках пиалу. Часть лица вновь оказалась в тени, но выражение по-прежнему оставалось задумчивым.

Коснувшись пальцами растрепанной пряди, Татошка убрал ее за ухо, осторожно скользнув подушечками по коже и ощутив дрожь. Боярышникова затаила дыхание, стоило ощутить прикосновение губ. Антон осторожно скользнул вниз на шею, оставляя легкий зуд после неспешных укусов, а затем вовсе уткнулся носом в плечо, втягивая запах Миланы и делая вид, будто не замечает реакции тела.

— В первую нашу встречу ты перепутала мое имя раз десять [2], — от хриплого шепота Боярышникова прикрыла глаза и непроизвольно подалась к Антону.

— Двенадцать, — улыбнулась она, вспоминая эту глупую выходку.

Тогда Милана так нервничала, что едва могла выговорить хоть слово. Один взгляд Татошки в зеркале заднего вида лишил возможности соображать. Он ведь не знал этого, посчитал ее дурочкой, а потом о вовсе сумасшедшей. Особенно, когда после клуба Боярышникова первой набросилась на него с поцелуями, желая еще немного удержать при себе чувство безопасности и какой-то странной эйфории.

«Эй, сумасшедшая, у меня нет красноречия брата. Не умею раздавать моральные пендали, как сестра. Давай ты сейчас просто сделаешь шаг, возьмешь меня за руку, а я поймаю? Не порти мою нежную психику видом твоего трупа на той красной «Мазератти». Хозяин не скажет нам спасибо за порчу имущества!»

Антон смеялся и называл себя рыцарем в шутку, не зная насколько был близок к правде. Прошло пять лет, и вот они сидят рядом, плотно прижавшись друг к другу. Горячее дыхание обжигало губы, стоило только проявить решительность. У поцелуев тоже есть вкус — клубника. И влияние было такое же, как у известной красной ягоды: учащенное дыхание, красота на коже. Аллергия — паршивая штука, но Милана бы согласилась испытать весь спектр неприятных ощущений, останься Татошка рядом еще ненадолго.

— Есть между нами кое-что общее, Мил, — выдохнул Канарейкин, стоило отстраниться на мгновение.

— И что же?

— Мы оба обречены убегать от себя.

— Дорога имеет свойство заканчиваться, Антон. Когда-нибудь придется оглянуться назад, как бы не было страшно.

— Да, но сейчас давай бояться вместе.

[1] Влад говорит о событиях, произошедших в бонусном рассказе «Личные предпочтения».

[2] Первая встреча Антона с Миланой состоялась в книге «Поехавшие», где главными героями выступили Марк Тасманов и Анастасия Канарейкина.

Глава 23. Прыжки по быкам без смс и регистрации

Россия, Москва

— Я сделала выборку и сбросила файл вам на почту. И насчет той подозрительной активности на сервере… — Наташа замолчала, стоило только Марку поднять руку вверх.

Из всего многочисленного клана, которым себя окружил Павел Канарейкин, никто не раздражал Степанову больше, чем Тасманов-младший. Заносчивый, бесчувственный козел — так можно было охарактеризовать этого человека. Когда Наташу сюда привел Андрей Радов, она никак не могла понять, почему высокомерный супруг дочери Павла Александровича постоянно к ней цепляется.

А потом дошло: Марк Тасманов просто ненавидел посторонних.

— Обязательно сообщать мне каждый шаг твоей работы? — От приторного тона и снисходительной улыбки Степанову буквально перекосило. Не глядя, Тасманов сунул ей свой ультра-планшет, несмотря на лэптоп в руках Наташи, и двинулся вперед по коридору.

— А-а-а, как же бесит! — прошипела Степанова, топнув ногой.

— За мной, фиолетовая такса Радова, — свистнул ей Марк, точно собачке, не оборачиваясь. — Не собираюсь тебя ждать.

Пришлось поспешить, при этом не забывая отслеживать активность различного софта, установленного на программы других сотрудников фонда. Маленький шпионский код Степановой, тщательно замаскированный от отслеживания, считывал действия и формировал отчет по подозрительным командам каждые сорок восемь часов.

Долгое время у Наташи не получалось поймать хитрого «зайца», терзавшего защиту Канарейкина и достававшего его сына Антона. А потом дошло: крот сидел у них в команде. Проверка всех сотрудников занимала некоторое время, и Наташе с Вадиком приходилось сутками напролет просиживать у экранов, дабы поймать недоброжелателя. И пусть эта работа Степановой нравилась, вызывая хакерский азарт, вынужденное общение с Марком Ярославовичем Наташу страшно тяготило.

Она до сих пор не могла понять, почему Павел Александрович доверил свою защиту в руки зятя. Разве они не конфликтовали? Судя по тем редким встречам, что Степановой удалось лицезреть — Тасманов-младший и Канарейкин-старший друг друга на дух не выносили.

Стоило только Марку переступить порог офиса, сотрудники замерли в позе перепуганных сусликов, забывая даже дышать, пока Тасманов медленно шагал между перегородок, не забывая заглядывать за те, что попадались ему на пути — работники фонда «Мы с тобой» меняли цвет лица с белого на красный.