Неправильная помощница (СИ) - Попова Любовь

Она сводит бедра плотнее, убирает туда обе ладони. Кажется, даже дрожит.

— Я очень скучаю.

— Я тоже, малыш. Даже не представляешь, насколько.

— Покажешь?

— Разумеется, — поднимаю уголок рта, скользя языком по зубам, словно уже чувствуя вкус ее влажной плоти. — Если заслужишь.

— Так, так. Командуй, мой босс.

— Сучка… — прикрываю глаза, прикидывая, насколько Маша реально готова следовать моим приказам. — Сними лямки маечки, покажи плечи. Не торопись. Действуй медленно.

— Музыку включить? А может свечи зажечь.

— Сейчас нужно закрыть рот. Делай, как говорю, — резче чем надо, но Маша тут же кусает губы, выполняя простое поручение.

Открывает тонкие плечи, ведет ими, словно от холода. Но это ненадолго, скоро ей будет жарко. Скоро нам обоим будет жарко.

Теперь ее грудь видна чуть сильнее, но даже через экран я вижу, как проступают соски. Во рту тут же слюна скапливается.

— Сожми грудь обеими руками. Сильнее. Тебе должно быть больно. Не отпускай, пока не скажу, — наблюдаю, как она чуть ли не плачет, но удерживает грудь пальцами, почти раздавливая. — Отпусти. Умница моя. Теперь сними к чертям эту тряпку.

Она выдыхает, отпуская грудь, и легко стягивает тонкую тряпочку с груди. Она откидывает ее в сторону, а я как одержимый маньяк наблюдаю, как потрясываются ее сиськи.

— Теперь соски. Сожми их между пальцами. Не сильно, но оттягивая. Вот так. Теперь язык вытащи.

Я дурею, смотря на розовый влажный кончик. Многое бы отдал, чтобы оказаться прямо сейчас возле нее, чтобы дать головкой прямо по мякоти, потребовать удержать язык в одном положении, а потом взять в рот до самого горла.

Ее вид сейчас больная фантазия дрочера, именно им я себя и чувствую, оттягивая, ставшую тесной, ширинку. Но член не достаю. Она должна выполнить все и только потом получит награду.

— Откинься на спинку кровати, Машуль. И сними шортики. И запомни, больше никогда не смей так встречать чужого мужика.

— Я думала, это был ты.

— За это ты тоже по заднице получишь. Нужно было в глазок посмотреть. Давай, раздевайся. Хочу видеть твою писечку.

Она поднимается вверх, теперь я вижу только идеальные коленки и бесконечные ноги, вес которых почти чувствую на плечах.

Плюхается обратно на попку, но сжимаю член сильнее и головой качаю.

— На корточки встань, словно на лице моем сидишь. Ты же помнишь, как на моем языке скакала?

Она опускает глаза, но я тут же рявкаю.

— Только на меня смотри, делай, как говорю! На корточки. Вот так. Ноги шире. Раскройся, покажи себя… — меня потряхивает от вида раскрывшейся плоти, от раскрытого входа в рай, куда так и просится мой дрожащий член.

— Арс, это не слишком?

— Это только начало. А ты рот закрой и говори, когда я скажу. Теперь оближи пальцы. Все по одному.

Она кивает. Начинает с мизинца. Пока все не становятся влажными и готовыми к ласке.

— Теперь обведи по кругу свою дырочку, сделай ее еще влажнее.

Она закатывает глаза, как только касается себя, дергается, прибитая спиной к стенке.

— Вставить их в себя? — шепчет надсадно, словно вот-вот готовая кончить.

— Не смей ничего в себя вставлять. Только мои пальцы и член. Лучше подвигайся, представь, что скользишь по моему стволу.

— Покажи, — умоляет она, и я достаю из брюк член. Она ахает, двигается чаще, пока я просто член у основания сжимаю.

— Падай на попку и ноги на максимальную ширину, — требую хрипло, чувствуя, как горят яйца, готовые вот-вот взорваться от представшего зрелища. — Вот так, умница. Теперь скользи по клитору, покажи, как ты кончаешь.

Пока она теребит свой комок нервов, вожу тугим кулаком по члену вверх-вниз. Сейчас бы откинуться назад, кончить со всей дури, но я торможу поток спермы, наблюдая за тем, как из раскрытой расщелины снова и снова вытекает влага, как моя девочка ласкает себя, смотря остекленевшим влажным взглядом только в экран, только на мой член, произнося снова и снова.

— Арс, Арс, Господи.

— Руку на грудь, сожми ее, кончи, дрянь! — почти ору, сам уже на грани. И стоит Маше закричать, согнувшись словно от боли, как мой член стреляет прямо в экран обильной струей.

— Ааарс… — падает она на подушки, а я встаю и вытираю ноут, который все равно придется отдавать в чистку. — Спасибо. Одной все иначе.

— Больше не смей себя трогать без моего разрешения.

— Тогда приезжай скорее!

— Несколько дней и я буду в тебе.

— Ты хотел сказать со мной.

— И это тоже.

— Ты правда скучаешь?

— Безумно, малыш. Меня самого это несколько напрягает, — говорю как есть, и тут же вижу, как ее улыбка гаснет. Блять.

— А меня напрягает, что чувства ко мне тебя напрягают.

— Маш…

— Все, Арсений Ярославович, мне идти нужно.

— Куда?

— Спать. Не хочется завтра опоздать, у меня начальник строгий.

Она выключается, а я крышкой со злости хлопаю. Эти ее закидоны уже в печенках сидят.

Беру телефон и снова ее набираю.

— Что?

— Трубку чтобы всегда брала.

— Как скажите, босс, — фыркает она, а я вздыхаю.

— Маш, я пытаюсь быть с тобой откровенным.

Она часто дышит, сопит обиженно.

— С одной стороны, это хорошо, а с другой… Порой твоя откровенность ранит. Наверное, просто не стоило в тебя влюбляться. Нужно было, как и другие, смотреть на тебя как на средство достижения цели.

Это ее влюбляться, как серпом по яйцам. Нахрен влюбляться. Неужели нельзя просто отлично проводить время? Хочется отрезвить ее, напомнить…

— А изначально разве не так было?

— Не поняла?

— Разве ты не хотела взять этот проект? Разве не поэтому стремилась на место моей помощницы.

Она молчит, но я кожей предчувствую взрыв.

— Помощницей, а не любовницей.

— В итоге все вышло как вышло. Я тебя изначально предупреждал, что ты окажешься в моей постели.

— То есть не спали бы мы, ты бы никогда его мне не отдал? — шепчет шокировано.

— Ну, Маш, сама-то подумай?

— Понятно. Ну вот, теперь я официально превратилась в твою шлюху. У меня, кстати, кредит есть. Не хочешь его оплатить?

Я молчу, горчит от этой глупой ссоры. Ощущение, что она живет в параллельной реальности, не понимая, что в этом мире все так и делается. По знакомству. Из-за родственных связей. Через постель. Исключение бывают, но они слишком редки.

Но еще сильнее ощущение, что я только что наговорил хуйни не пойми зачем.

— Скажи, что ты не знал, Арс…

— Знал и оплатил. И надеюсь, ты сейчас не включишь идиотку и не будешь отказываться от проекта?

— Нет, конечно. Я же послушная собачка. Буду сидеть и ждать своего хозяина.

— Вот и умница…

— Чтобы при встрече откусить тебе яйца!

— Маша!

— Да пошел ты!

Она снова бросает трубку, а я снова перезваниваю, чувствуя, что и сам готов сорваться. На взводе.

— Что тебе?

— Молодец, что трубку берешь.

— Только из-за Гены, которого ты бы снова погнал ко мне. Дай поспать! — орет она и снова обрывает связь. Телефонную. Потому что нашу ей уже никогда не оборвать. И чем быстрее она смирится, тем проще нам будет уживаться.

Глава 39

Это все злость и обида. Иначе я никак не объясню, почему, бросив трубку, я просто села и доделала этот чертов проект. Мне хотелось просто отвязаться от мечты, которая стала тяготить и причинять боль. Я хотела другую мечту, ту, которая появилась несколько недель назад в ночь, когда мой первый и единственный мужчина, отложив собственные дела, искал меня по всему городу. В день, когда я действительно ощущала себя нужной для него и важной.

Проект я сохранила на облачный диск, а потом уже на флешку. Отправила копию своему руководителю Зиновьеву, а потом с чистой совестью и с каким-то облегчением написала заявление об уходе. Пора заканчивать эти странные, ведущие к торговле телу отношения. Пора освободить Арсения от этих тягостных чувств.

Только сделав все, как надо, я заглянула в приложение, где оплачивала кредитные взносы, и действительно увидела пустую строку. Все оплачено. Радости не было, но волнение душило. Я ничего не должна банку, но должна Арсению. Он, конечно, не будет названивать и требовать оплаты, так что я просто однажды все ему отдам. Просто найду другую работу. Пока можно и позвонить Дмитрию, который предлагал мне неплохие деньги за вполне приличную фотосессию.