Ничего, кроме любви (СИ) - Хабарова Леока

— Совсем, — отозвалась Крис. — Но я его не брошу.

— Ты его любишь! — ахнула маленькая милиционерша, когда они нырнули в тёмную длинную комнату с низким потолком и стройными рядами стиральных машин и громоздких сушек.

— Люблю, — уверенно ответила Крис и ухватилась за пожелтевшую от времени стиралку в самом дальнем углу. — Помоги сдвинуть.

— Что?

— Сдвинуть помоги, говорю.

Вдвоём они налегли на некогда белый бок допотопного мастодонта, и машинка со скрипом отъехала в сторону.

Быстро. Легко.

Проще, чем в одиночку. Гораздо проще.

— Откуда ты знала, что здесь будет дыра? — Верочка глядела на неё, словно на Вангу, дословно предсказавшую будущее.

— Лезь, — скомандовала Крис. объяснять, что да как, времени не было. об этом выходе во внутренний двор она знала, потому что сама однажды сбегала через него. В тот раз Макс поймал её, вернул и наказал. Жестоко наказал… но как она выбралась, так и не понял. — Тебя там ждут.

Свинец впился в стиралку, оставив дымящийся след. Верочка, вскрикнув, шарахнулась в сторону, и выстрел тут же повторился снова.

— Далеко собрались, девочки?

Комната по-прежнему тонула во мраке, и Крис догадывалась, почему: Горских не имел ни малейшего понятия, где в его прачечной находится включатель. Единственным источником света оставалась дверь в коридор, распахнутая настежь.

А вот Кристина точно знала, где включатель. Ей надо было это знать.

Справа, за сушкой, в самом внизу, на уровне колена…

— Так вот где твоя лазейка, Крис, — усмехнулся Макс и двинулся вперёд. Пистолет в его руке выглядел приговором. — А я тогда всю голову сломал, как ты выбралась. Надо чаще смотреть записи с камер — полезное дело.

За спиной всхлипнула Верочка.

Бедная маленькая Верочка, первым опытом, первым мужчиной для которой стал монстр, не способный любить и не знающий жалости.

И теперь малышке придётся с этим жить…

«Она его боится», — поняла Кристина, заметив, как у девушки побелели губы. — «И страх берёт верх над всем остальным: парализует волю и лишает сил».

Ну а во мне сильнее ненависть. Поэтому и страха не осталось…

— Неужели ты меня совсем не любишь, маленькая? — Дуло пистолета уставилось на Невеличку, и несчастная затряслась. — Совсем-совсем не любишь?

И вдруг сладкий тон обернулся ледяной сталью:

— Ко мне!

Свободной рукой Чёрный шлёпнул по бедру, словно подзывал собаку.

— Ко мне, я сказал!

Крис стиснула зубы. Душа рвалась на части.

Всеми помыслами она стремилась к Серому, но бросить Верочку не могла. Никак не могла.

Похоже, правильных решений и в самом деле не существует…

— Оставь её в покое, — прохрипела она и шагнула вперёд.

— С чего бы? — Макс прищурился. — Она принадлежит мне. Как и ты. Как и всё здесь.

Он выдержал эффектную паузу. Актёр хренов.

— И я сам решаю, что мне делать с моими вещами. — Горских скривил губы в ухмылке. — Могу продать, могу любить, могу сломать… могу убить.

Он вскинул руку и нажал спусковой крючок.

Время превратилось в кисель.

Верочка обмерла, но Крис рванулась к ней. Ухватила и толкнула, буквально впихнув в дыру за стиралкой.

Пуля предназначалась маленькой милиционерше, однако Кристина поймала её своим плечом.

— А-ах! — боль пронзила насквозь, в глазах потемнело. Крис рухнула на пол. Левая рука горела, словно в огне. Дышать стало трудно, будто в лёгкие набили стекловаты.

— Погеройствовать решила? — Горских приблизился к ней и опустился на корточки. Схватил лицо. Стиснул щёки железными пальцами. — Не волнуйся, от такой раны ты не умрёшь, Крис. По крайней мере, сразу. Но я постараюсь, чтобы ты молила о смерти, маленькая лживая шлюха!

Он встал и надавил ногой на простреленное плечо.

Кристина взвыла.

— Тебе больно, сучка? — Чёрный смачно харкнул на неё. — Больно?

Откуда взялись силы?

Последние силы, собранные по крупицам…

Последние всполохи горящей надежды.

Последние капли терпения.

Последний шанс.

Последний рывок…

Она дёрнулась, высвободилась и поползла, оставляя багряный след. Боль ослепляла, а мысли путались, но Крис точно знала, что делать.

Знала…

Она обещала. Обещала майору Дыбенко. Таков был уговор.

Сигнал. Надо дать сигнал. Сообщить, что Вера в безопасности.

— Далеко собралась? — Макс наблюдал за её потугами, периодически пинал под рёбра и посмеивался. — Девчонке всё равно не уйти: её ребята перехватят, так что можешь расслабиться.

Кристина не слушала. Она всхлипывала и ползла. Ползла и ползла. Кровь хлестала из неё, точно из резаной свиньи, а жгучая боль глушила все другие чувства.

— А ведь я любил тебя, дура. — Он ткнул её носком ботинка. — Любил так сильно, как никого и никогда.

Будь ты проклят, подонок!

— Подобрал тебя, нищую, никому не нужную. обогрел. Приголубил. Привёл в дом. Научил работать.

Ненавижу!

— Квартиру тебе купил, обеспечил легенду, подарками задаривал, одевал, как принцессу, а ты…

Горских схватил её за волосы и отшвырнул к стене.

— Неблагодарная сука!

Кулак впечатался в челюсть, и из глаз посыпались искры.

— Е#лась за моей спиной, шалава! — Точёные ноздри Макса раздувались от ярости. — И с кем? С грёбаным мусором!

Ничего не соображая от боли, Крис принялась шарить по стене руками. Где этот чёртов включатель?

Сигнал. Надо дать сигнал…

Наконец-то пальцы нащупали клавишу. В прачечной вспыхнул свет, и люминесцентные лампы уныло зажужжали.

Верочка спасена…

— Сегодня ты сдохнешь, шлюха, — прошипел Горских и засунул пистолет за пояс. — Но тратить пулю на такую дрянь, как ты — преступление.

Удар пришёлся по лицу. А следующий — по печени.

Кристина задохнулась, попыталась закрыть голову руками и сжаться в комок, но ботинок жахнул по кровоточащему плечу.

Чёрный погнал её в пинки. Он бил так же яростно, как совсем недавно трахал…

Кровь смешалась со слезами. она имела солоноватый металлический привкус, а когда заполнила рот, Кристина чуть не захлебнулась. Угадать, куда Макс нанесёт следующий удар, не представлялось возможным. Чёрный от души заносил ногу, и Крис прилетало по голове, груди, в живот, опять в живот, по почкам, по горящему от огнестрела плечу, в лицо и снова по почкам…

И вдруг Горских остановился. Напрягся.

Выстрелы. Частые громкие очереди…

Тра-та-та… Тра-та-та… Трата-та-та…

Крис тоже расслышала их сквозь звон в ушах, хотя и была близка к обмороку.

«Дыбенко… Дыбенко начал атаку!» — мелькнуло в затуманенном болью сознании.

они увидели сигнал. Увидели, и теперь штурмуют особняк, как обещали! Верочка, наверное, уже у своих. А значит…

— Это твоих рук дело, сука?

И снова Макс схватил её за волосы и выволок на середину комнаты.

— Твоих? — Пощёчина после побоев показалась детской шалостью. — отвечай!

Ну что тут скажешь?

— Д-да, — Кристина растянула разбитые губы и улыбнулась окровавленным ртом. она видела Чёрного лишь наполовину: правый глаз совсем заплыл. Ей казалось, будто с неё заживо содрали кожу — так всё горело. Переломанные рёбра мешали дышать. Однако она улыбалась. Улыбалась и понимала: это последняя улыбка в её жизни.

В её короткой бестолковой жизни…

— Тварь, — прорычал Макс, вытащил пистолет, снял с предохранителя и направил в лицо.

Крис закрыла глаза.

Она знала, что больно не будет…

По крайней мере, не больнее, чем сейчас…

Он

Мутная пелена обволокла сознание ватой. Мысли натыкались одна на другую, и думать не получалось. Совсем. Серый продолжал падать, а потом неожиданно взлетал, и неведомая сила кружила его, разделяя душу и тело.

То, что он только что видел, сон? Явь? Бред? Галлюцинация?