Ублюдки и стрелочники (ЛП) - Джун Корали

— Блин, хотел бы я заснять это на камеру, — прохрипел он.

— Это не шутка, Хамильтон. Моя мама знает о нас!

Он толкнул меня к машине и взял меня за щеки.

— И что? — спросил он.

— Значит, она будет вне себя от ярости.

— И что? — повторил Хамильтон.

— Джаред скармливал им всю информацию, — захныкала я.

— Блядь, и что?

Хамильтон крепко и грубо поцеловал меня. Джесс и Инфинити засмеялись, направляясь к тому месту, где они припарковались. Кажется, они сказали нам, что позвонят позже, но я была слишком поглощена поцелуем с Хамильтоном, чтобы уловить смысл их слов. Это продолжалось и продолжалось. Его язык прошел мимо моих губ и лизнул их. Я выгнула спину и схватила его за рубашку. Я дрожала при каждом прикосновении его талантливого рта к моему. Он оторвался от меня с улыбкой.

— Ну, и что?

Я судорожно выдохнула.

— Ну и ничего, — повторила я, прежде чем прижаться лбом к его груди. — Пойдем домой, — прошептала я, а потом на мгновение задумалась. — Боже мой. Он же мой сосед. Как ты думаешь, это Джозеф тоже специально продумал?

— Хочешь, поедем ко мне? — спросил Хамильтон.

Я потянулась, чтобы поцеловать его в челюсть.

— Ага. Поехали.

Глава 19

Я проснулась от того, что мой телефон снова зазвонил. Пронзительный звук отразился от моего черепа и был высокочастотным раздражителем, который заставил мое тело напрячься. Ее звонки были постоянными. Джаред и моя мама отчаянно пытались дозвониться до меня. Мне не нужно было смотреть на определитель номера, чтобы понять, что это снова моя мама, пытающаяся разыскать меня и помешать мне разрушить ее маленькую счастливую семью. Часть меня хотела, чтобы она села на самолет и поговорила со мной лично. Я хотела, чтобы она посмотрела мне в глаза и сказала, что ее фиктивный брак с Джозефом был важнее моего счастья.

Я ненавидела эту неопределенность. Я разрывалась между тем, чтобы избегать ее, и желанием встретиться с ней лицом к лицу, и чем дольше я игнорировала мамины сообщения, тем грубее и бесцеремоннее они становились. Это была та сторона ее личности, которую я хорошо знала, но смотрела на нее свежим взглядом. Я всегда считала, что ее амбиции и эгоизм были результатом постоянной борьбы за выживание. Теперь это казалось… другим. Темнее. Я любила свою мать. Я знала, что она любила меня. Но я также не думала, что она понимает, на что похожа здоровая любовь.

Мама: Что ты делаешь?

Мама: Где ты?

Мам: Джаред позвонил мне. Ты же не можешь всерьез злиться на нас за то, что мы хотели убедиться, что ты в безопасности. У тебя был преследователь, Вера.

Мама: Джаред — хороший парень! Тебе бы не помешало встречаться с таким мужчиной, как он. Он из хорошей семьи. Я познакомилась с его матерью на банкете.

Мама: Почему ты злишься на меня за это?

Мама: Джаред сказал, что тебя нет дома. Где ты остановилась, Вера? Джозеф хочет поговорить с тобой.

Мама: Вера. Сейчас звонит Джек. Нам серьезно нужно поговорить об этом. Ты не можешь встречаться с Хамильтоном. Я знаю, что ты с ним.

Мама: Это становится смешным.

Мама: Позвони мне сейчас же!

Мама: Ты так чертовски эгоистична, Вера. Я не могу поверить, что ты готова бросить нашу семью только для того, чтобы потрахаться. Я всегда знала, что ты маленькая шлюшка.

Я прокручивала сообщения, когда Хамильтон с остервенением вырвал у меня из рук мобильник.

— Никаких больше чтений сообщений на сегодня. Твоя мать серьезно выводит меня из себя. Я начинаю думать, что они с Джозефом идеально подходят друг другу. Токсичные ублюдки.

Хамильтон застонал, бросая мой телефон на тумбочку, и притянул меня ближе к себе. Он прижимался ко мне в постели, обнимая за талию и вдыхая мой запах, уткнувшись в мою шею. Это было уютно. Комфортно. Интенсивно.

Мы провели все воскресенье у него дома, трахались, разговаривали и ели его вкусную стряпню. Хамильтон позволил мне выговориться и провел большую часть времени, напоминая мне, что не имеет значения, что кто-то думает. Мы никому не причиняли боль, на самом деле. Мы просто пробовали бурные воды. Я не упоминала о своих проблемах с обучением в колледже. Было уже слишком поздно. У меня было чувство, что очень скоро моя мать сообщит мне через текстовое сообщение, что Борегар больше не собираются оплачивать мое обучение. Она уже пригрозила мне этим. Мама ясно дала понять, что если она пойдет ко дну, то потащит меня за собой. Это была не вина Хамильтона и не его ответственность. Это я сама ввязалась в эту историю. Я знала о риске, но все равно с головой окунулась в эти запутанные отношения с Хамильтоном.

— У тебя ведь сегодня занятия?

— Да.

С таким же успехом я могла посещать все, что могла. Неизвестно, когда они прекратят оплачивать мое обучение и квартиру, в которой я жила. Мне нужно было найти работу. Мне нужно было найти жилье.

— О чем ты думаешь?

Я сглотнула.

— Ни о чем, — быстро ответила я. — Просто думаю о домашней работе, которую я избегаю.

Я не хотела, чтобы Хамильтон чувствовал себя ответственным за поганый ультиматум моей матери, и еще больше я не хотела, чтобы он чувствовал себя обязанным помогать мне.

— Собирайся, — прошептал он, прежде чем поцеловать меня. — Я приготовлю тебе завтрак и отвезу тебя на занятия. Ты выходишь в три, верно? Тогда я смогу тебя забрать.

— Ты знаешь мое расписание? — спросила я, приподняв бровь.

Именно такие маленькие моменты напоминали мне, насколько Хамильтон действительно заботится обо мне. Вчера вечером он приготовил мне на десерт клубничное печенье, потому что я вскользь упомянула, что каждый год ела его на свой день рождения. Когда я одолжила рубашку, чтобы поспать в ней, он также дал мне пару носков, потому что знал, как я ненавижу, когда у меня ночью мерзнут пальцы ног. Не великие жесты помогали мне чувствовать себя в безопасности с Хамильтоном, а все те мелочи, которыми он давал мне почувствовать, что меня слышат.

— Да. И я подумал, что ты захочешь еще один день притворяться, что дерьмо не попало в вентилятор. Твоя мама снова звонит, — пробормотал Хамильтон, прежде чем взять мой мобильный и проигнорировать звонок.

Я перевернулась и положила голову ему на грудь, проводя подушечкой указательного пальца по его прессу.

— Мне нужно больше, чем один день, чтобы притвориться. Можно мне год или два? Кстати, когда ты должен вернуться на буровую?

Хамильтон нежно провел ладонью по моей руке, прежде чем ответить.

— Через две недели. У нас достаточно времени, — прошептал он. — И мне нравится твоя тактика избегания. Секс в душе прошлой ночью был… — Хамильтон остановился, чтобы поцеловать пальцы, как шеф-повар¹.

— Неважно, — ответила я, прежде чем сесть и вылезти из его кровати.

Прохладный воздух омывал мою кожу, пока я шла в его ванную, чтобы принять душ и подготовиться к занятиям. Секс в душе на самом деле звучал довольно приятно, но у меня впереди был важный день. Я должна была увидеть Джареда в классе доктора Бхавсара, и я не была готова к этой конфронтации. Ни капельки. Скорее всего, я ударила бы его под дых, особенно после сообщений от мамы сегодня утром. Я даже не потрудилась открыть сообщения от него. Я не видела в этом смысла. Все, что он говорил, было ложью, ложью, ложью. Несмотря на то, что мы были знакомы совсем немного, я все равно была ошеломлена его предательством. Я считала Джареда другом, но на самом деле его просто подкупили, чтобы он появился в моей жизни.

Решив хорошо выглядеть для занятий, я приняла душ и высушила волосы феном. Я надела клетчатую юбку, черные колготки, свои любимые ботинки и черный укороченный топ. Когда я пришла на кухню, Хамильтон переворачивал омлет и напевал себе под нос, все еще одетый только в боксеры, пока готовил завтрак. Увидев меня, он облизнул губы.