Измена. Право на семью (СИ) - Арская Арина

О беременности всем я сказала лишь через неделю, когда смогла набраться смелости. Конечно, мама и дядя пытались изобразить удивленную радость, восторг, но я поняла, что мне ничего не скрыть от их внимания.

Когда я была беременна Соней, я мечтала, чтобы Валерий гладил по животику, разговаривал с ним, но я не знала, что меня ждет, когда в нем включится режим будущего отца. Разговоров с животом было очень много. Рядом со мной он укладывал Соню, чтобы доча не чувствовала себя брошенной и не ревновала, и заводил беседы со сказками. Мы с Соней засыпали уже на пятой минуте под его уютный тихий голос. После он заявлял, что мы пропустили самое важное и на мой вопрос, что мы не услышали, отвечал: “То, что мы вас любим”.

На удивление, моя вторая беременность была легкой и спокойной. Да, токсикоз был, но в остальном я был активной, здоровой и полной сил. Все-таки, как многое значат для жены любовь и внимание мужа. Я не знаю, как я была без массажа ног, без уверений, что все будет хорошо и тихих слез а сильную грудь Валерия. Да, моя эмоциональность никуда не делась, но теперь ее принимают, понимают и терпеливо меня успокаивают, когда накрывает страх перед будущим.

Я родила мальчика громкого и требовательного Даню. Без осложнений, кровопотери и в срок. Мы все боялись, что история повторится, но роды прошли хорошо за исключением того, что весь наш семейный табор затерроризировали весь персонал. Особенно отличился дядя, который приставал не только к врачам, но и к медсестрам и уборщицам.

Третья беременность случилась чуть ли не сразу после рождения Дани. И уверена, что это произошло в тот день, когда Валерий вернулся после встречи с отцом и дядей, на которой он вывалил им свои результаты за год работы вне семейного бизнеса. Теперь в него входит и сеть автозаправок. Ему удалось доказать, что он, как выразился дядя, “не пальцем деланный” и на волне гордости за свое упрямство пришел, затащил меня в спальню и наградил еще одним сыном Никиткой.

Каждый из наших пупсиков — чертенок. У Марии появились седые волосы, у мамы моей периодически дергался глаз после диких истерик всей нашей троицы, и только дядя был всегда в восторге, когда Соня, Даня и Никита решали устроить мозговыносящий концерт с криками, драками, слезами и сломанными игрушками, потому что после дядя их мирил и подробно рассказывал, почему важно друг с другом дружить.

Кстати, он после свадьбы помог Екатерине уговорить Аркадия открыть приют для животных и хорошо вложился в этот проект, но это не привело к теплой дружбе. Он так и остался для мамы Валерия сволочью, который всем надоел своими тупыми выходками, за которые можно и крокодилам скормить.

Однажды дядя подарил ей непростительно дорогую сумку ручной работы от дизайнера из кожи крокодила-альбиноса с намеком, что он сам любую зубастую рептилию сожрет. И вот тут-то Екатерина смягчилась, потому что сумка оказалась из лимитированной коллекции, и многие модницы за нее были готовы убить. И дядя не сам додумался до этой хитрости. Ему подсказала моя мама.

Кирилл вставил новые зубы и вытащил шиномонтажку, в которую его кинул дядя, из долгов. Вышел на хорошую прибыль и с разрешения на семейном совете открыл вторую. Лоск он свой, конечно, потерял. Никаких узких брючек, холеных ручек и соблазнительного игривого голоса. С Валерием они так и не смогли примириться, потому что муж мой — злопамятный и очень ревнивый собственник. И да, он был невероятно недоволен тем, что у его “соперника” получилось вытянуть шиномонтажку из грязи и долгов, а вот мне от этого ни тепло, ни холодно. Молодец и ладно.

Лада в нашей жизни больше не появлялась. Ни сообщений, ни звонков, но, кажется, я ее однажды видела на парковке у одного из торговых центров. Я хочу верить, что это была не она, потому что садилась она в машину к очень старому мужику, который был похож на черепаху без панциря, но в костюме. Хотя… Почему я должна печалиться по этому поводу? Выглядела она хорошо. Дорогие брендовые шмотки, золото на шее и в ушах. Это ее стиль жизни. Будем верить, что у старика нет жены или что он вдовец.

И да, с той девочкой Улей мы подружились. Очень мягкая, милая и добрая девушка, которой тоже пришлось столкнуться с мужским эгоизмом и жестокостью, но свою историю ей стоит самой рассказать.

***

— Я не хочу в школу! — рявкает Соня и срывает бант в который раз. — Не хочу!

Спокойствие, только спокойствие. Сейчас подключатся Даня и Никита с претензиями, что тоже в сад не пойдут.

— Так, — Валерий вновь завязывает бант на ее правой косичке и всматривается в сердитое лицо. — Как без школы-то?

— Не хочу, — упрямо повторяет Соня.

— А надо, — Валерий поправляет ворот ее блузки и шепчет, — все ходят в школу. Я и мама любили учиться. Отличниками были.

Я не вмешиваюсь и цепко слежу за Даней и Никитой, которые ждут скандал от Сони, чтобы решительно к нему присоединиться. Сидят на софе у выхода, ногами болтают и выжидают.

— Пусть они идут в школу, а я в садик?

— Ну, Даня у нас в следующем году пойдет в школу, — вздыхаю я и сажусь перед Соней на корточки. — И кто-то же должен быть для него примером.

— Не хочу в школу, — заявляет Даня, а Никита согласно кивает.

Соня оглядывается на него, щурится и расплывается в улыбке.

— Ты тоже пойдешь в школу…

— Нет.

— Да.

— И Никита в школу пойдет? — Соня с надеждой смотрит на меня.

— Конечно.

— Нет, — сердито отзывается Никита и обиженно скрещивает руки на груди.

— Соня, — ласково улыбаюсь я, — мне вот все завидовали в школе, что я была самой умной.

С сомнением щурится на меня, а затем поднимает взгляд на Валерия:

— А тебе.

— И мне.

— И мне будут, — выхватывает рюкзак из его рук, обнимает меня, целует и важно шагает к двери. — Маму и папу поцелуйте.

Даня и Никита сползают с софы, выполняют приказ старшей сестры и недовольно следуют за ней.

— Буду вашим примером, — Соня волочет за собой рюкзак. — Так уж и быть.

Удивленно переглядываемся с Валерием, и я поднимаюсь на ноги. Притягивает к себе, обнимает и шепчет на ухо:

— Я уже с тоской вспоминаю, как они плевались в меня кашей.

Со смехом его целую и чувствую себя самой счастливой женщиной на свете в его руках.

— Я люблю тебя.

— А нас?! — возмущенно и громко вопрошает Соня.

— И вас! — Валерий с шутливым рыком кидается к детям, а те со смехом выбегают на крыльцо. — Вас особенно сильно люблю!

— И я тебя люблю, — тихо говорю я, и он оглядывается.

Вот еще один теплый момент в моей памяти, который я сохраню к другим. Этот взгляд, полный тепла, эту улыбку и этот новый поцелуй на прощание, от которого я не могу удержаться.

Конец