Есть ли жизнь после льда? (СИ) - "Ann Li"

— Моя любимая фигуристка, — сказала Ева, — обожаю ее.

— Кто это? — подсел Мирон к Еве.

— Алёна Сафронова, — ответила она.

— Зачётная, — заржал Матвей, а девчонки начали возмущаться.

— Красивая, он хотел сказать красивая, — хрипло произнес я, скрывая свою злость.

Алёна встала в позу для старта. Сложила руки на груди. Музыка была красивой, медленной и Алёна растворилась в ней. Я следил за ее движениями ее рук. За тонкими пальчиками, взметнувшимися в прыжке вверх.

— Вот так красиво делает руками только она, — добавила Ева, а я улыбнулся, вспоминая, как она рассказывала, что за «риппон» больше нет надбавок, как это было раньше, но ей так нравится больше, хоть выполнить прыжок сложнее. Элегантнее прыжок, говорила она, а сама кажусь более высокой. Я тогда смеялся, потому что мне нравился ее рост. Нравилось целовать ее макушку и вдыхать запах. Нравилось… не просто нравилось.

— Она, по-моему, четверной тулуп прыгнула, — сказала Лиза.

— Лутц, — поправил я на автомате, понимая, что снова погружаюсь в то депрессивное состояние, с которого вышел с трудом не так давно.

— О, да у нас тут еще один фанат, — заржал Матвей.

— Просто встречался с одной фигуристкой, — небрежно бросил я в ответ, а парни лишь хмыкнули, веря каждому моему слову, ведь я заработал себе соответствующую репутацию… бабника. Искал заменитель.

Казалось, что кто-то в моей душе поджег факелом стог сухого сена. С каждым ее движением, позой, прыжком, я чувствовал, как внутри печет сильнее. На середине номера музыка резко сменилась на более быструю, активную, а Алёна понеслась по льду с бешеной скоростью. Прыжок и… она падает на левое бедро, а у меня сводит буквально все внутри. Я невольно дергаюсь. Но она встает и продолжает танцевать, не обращая внимания ни на что. Она — боец.

Я понял, что не дышал, только когда она встала в финальную позу и музыка оборвалась. Выдохнул. Но тут камера приблизила картинку к самому лицу Алёны. В финальной позе Алёна закрывала ладонью лицо, только ладошка была направлена к себе тыльной стороной. На ее руке четко виднелась татуировка с буквой «Д». Секунда и она выдыхает и улыбается, опуская руку, а я снова не могу дышать. Воздуха катастрофически не хватает.

Алена счастливо улыбалась, махала и кланялась зрителям. А я опустил взгляд на широкое кольцо на левой руке, которое скрывало часть моей тату. Все были увлечены соревнованиями, и только Мирон внимательно смотрел на меня. Он единственный, кто видел мою татуировку, которую я так и не смог свести, хоть и порывался сделать это много раз. Я взял стакан с алкоголем и осушил его полностью.

Ничего не прошло. Хотя уже утекло столько времени. Должно было отболеть. Но сердце все также ноет при виде ее, душа рвется на части. Только теперь у каждого из нас своя дорога. Повторяю себе уже в тысячный раз. Хочу уйти, но не могу. Я хочу тереть узнать результат. Мучаю себя, а ведь еще десять минут назад казалось, что уже всё равно, отболело…

Не первая. Обрадуется или огорчится?

Мне все равно, все равно.

Я встаю и иду в свою комнату. Мне нехорошо. Следом за мной идет Ева.

— Сделаю тебе массаж? — игриво спрашивает она.

Я встречался с Леной уже две недели, но сегодня она прийти не смогла, поэтому... Какая разница с кем бурно встречаться? Может, мне это поможет не утонуть в эмоциях прошлого?

Привычно нагло улыбаюсь и пропускаю даму вперед…

Алёна

Долгожданный чемпионам мира. Третье место. Прежняя Алена расстроилась бы. Но новая радуется. Два пропущенных сезона. Тяжелая травма. Долгое восстановление. Пубертат… и разбитое сердце. Все это позволило мне занять только четвертое место на чемпионате России. Первая тройка — путевка на чемпионат мира. Я плакала. Баллы, разделяющие меня и третью девочку, были мизерные. Поднялось много шума из-за спорных оценок, но я молчала, сцедив зубы.

За этот сезон я стала популярной. Девушка, которая победила возраст — так говорили обо мне. Поэтому об оценках кричали на каждом углу. А потом неожиданно Дарья Соколовская, занявшая второе место на чемпионате России, за две недели до чемпионата мира сломала руку. Спортсмены часто получают травмы, поэтому эта ситуация была рядовой, а ее место получила я. Мне было не жаль, я заслужила это место. Поэтому я радовалась, хоть и желала Даше скорейшего выздоровления.

На этом чемпионате я была самой возрастной фигуристкой, а ведь мне только сегодня исполнилось восемнадцать. Да, я сама упала, накосячила. После короткой программы была второй. Если бы не упала, то… Хотя какая теперь разница. Третье место — это тоже победа. Победа над собой. А если учесть, что две другие представительницы от России провалились — победа и над ними.

После травмы я поменялась. Если раньше я думала только о прыжках, то сейчас, выходя на лёд, я ценила каждый получившийся элемент, даже самый простой.

После сборов я решила переехать на базу. Академия — это место, где отрывают самых маленьких спортсменов от родителей, чтобы вырастить из них чемпионов. Но дойдут до финала не многие. Эта машина, которая выплевывание ненужные винтики, как только они выходят из строя. Мне повезло, что мы жили не так далеко от школы фигурного катания, поэтому в таких академиях я не жила, хотя порой я приходила домой только ночевать, плюс сборы…

Я вернулась через месяц после расстояния с Денисом в Москву. На сборах я загружала себя на максимум. Если нельзя было на лёд, я шла в бассейн. Нельзя в бассейн — я на танцы. Нельзя на танцы — я на массаж. И так по бесконечному кругу. Мне хотелось все бросить и вернуться. Влететь в объятия Дениса, наплевав на все, но я не могла, потому что он не ждал. Его вообще в Москве больше не было. Северная столица забрала его у меня. Хотя нет. Это он решил избавиться от меня сам.

Одного дня мне хватило, чтобы понять, что под ребрами все также болит. Москва — самый большой город в России, но в какой-то момент она стала маленькой для меня. Меня душило от воспоминаний и эмоций. Поэтому я решила уехать на базу — своего рода спортивная тюрьма. Но мне было плевать. Я бежала от себя. Я перевернула страницу. Закрыла книгу.

Я благодарна Денису за то, что он научил меня любить. За то, что заботился обо мне и любил. Да, я знаю, что он меня любил. Я призналась себе в этом. Но не достаточно сильно. Только я никогда не прощу его за то, что он сделал. То проклятое видео для него перечеркнуло всё, что было между нами, а ведь я подарила ему всю себя. Душу, тело, сердце. Он был для меня всем. Сейчас я думаю, попроси он меня остаться, я бы выбрала его, потому что без него я не могла дышать, а без фигурного катания, как оказалось, могла. Но он меня предал. Поэтому я не позволяю себе думать о нем. У меня с детства была только одна мечта, которая сбылась… На ней я и сконцентрировала все свое внимание.

Все лето я не общалась ни с кем. Я поменяла номер телефона перед тем, как уехать на сборы, хотя номера всех ребят у меня сохранились. Аврора писала мне в социальных сетях, но я игнорировала все сообщения, не читала, хоть и видела уведомления. Не могла.

Но первого сентября я пришла в школу. Пересилила себя. Улыбалась. На меня смотрели все, будто я диковинка какая-то. Больнее всего было видеть Егора, который не сводил с меня взгляд. Мне до покалывания во всем теле хотелось узнать о Денисе, но я держалась, не позволяя поддаться чувствам. Но сдалась слишком быстро, не смогла противится своему желанию. Сама подошла и спросила, как у него дела. Егор сказал, что все хорошо. Предложил дать новый номер, но я отказалась. Не знаю, какой ответ меня бы устроил. Что он страдает? Я отошла от Егора в растерянных чувствах.

Девочки облепили меня и расспрашивали наперебой. Я улыбалась и односложно отвечала, то и дело поглядывая на Егора. А потом меня завалили новостями. Самая важная была о Святославе Сергеевиче. Оказалось, что кто-то слил видео моего поцелуя со Славой директору школы. Его уволили, а я была так занята собой, что даже не подумала об этом.