Юлия Климова - Очаровательный Синий Чулок
– Ну-у-у, – протянула малышка в ответ, – зачем музыка… давай попозже…
– Иди, иди.
Ксюше пришлось тяжело вздохнуть и отправить горький взгляд рукколе, помидоркам и огурцам, будто она прощалась с ними на долгих сто лет. Ох уж эти взрослые, тяжело с ними. «О, они наверняка будут говорить о чем-то очень важном!» Неторопливо поднявшись, она поплелась к монолитной стойке, подыскивать и настраивать музыку.
Соня, безошибочно угадав, по какой причине Комлев попросил Ксюшу уйти, откинулась на спинку стула и тряхнула головой, давая возможность медовым волосам лечь пышнее и впитать свет ламп. Ах, задание провалено! Трагедия всей жизни!
– Мама, разве Софья Филипповна появилась в моем доме не потому, что ты наняла ее? – спокойно произнес Кирилл.
Глаза Фаины Григорьевны сверкнули ненавистью – вот что значит связываться с актрисами! Эта девчонка сдала ее самым бессовестным образом! Иначе он бы не узнал!
– Я не понимаю, о чем ты! – бросила она, горделиво выпрямляя спину.
– Мама, ты наняла Софью Филипповну, чтобы она следила за мной, а затем докладывала тебе о том, что происходит в этом доме. Отрицать бесполезно.
– Чушь! – фыркнула Фаина Григорьевна, продолжая буравить Соню злобным взглядом. «Посмотрите на нее – сидит и даже бровью не ведет!»
Кирилл придвинул к себе стакан с минеральной водой, но пить не стал. Он нарочно взял паузу, надеясь понаблюдать за молчаливой битвой двух сторон. Практически очная ставка. Но все же больше его интересовало поведение Сони, хотя в глубине души не возникало сомнений – она не дрогнет, справится на «пять с плюсом» и еще умудрится отправить в его сторону пару победных стрел. И сейчас она сидела спокойно и расслабленно, а в ее глазах подпрыгивал смех.
– Мама, неужели ты считаешь подобные методы допустимыми? – усмехнулся Кирилл и кивнул одному из гостей, решившему провозгласить тост.
– Эту глупость тебе сказала она? – Фаина Григорьевна хищно направила вилку на Соню. – И ты ей веришь? О, и это мой сын…
– Неважно, кто сказал, но договариваться о рекомендательном письме со своим профессором эндокринологом тебе точно не следовало. Ты, наверное, забыла, как год назад просила меня перечислить благотворительный взнос его клинике. Я не вспомнил фамилию, просто догадался, а затем проверил.
– Фаина Григорьевна, сдавайтесь, – весело посоветовала Соня, – вас прижали к стенке. К чему отрицать, сделка между нами состоялась пару недель назад. Да, я обещала исправно подслушивать и подглядывать на благо семьи Комлевых. Видите, Кирилл Андреевич, мной двигали не корыстные цели, я изо всех сил спасала вашу дружную семью.
– Не сомневаюсь, – сухо ответил он.
– Ты… ты… – прошипела Фаина Григорьевна, подавшись вперед, – ты самая настоящая…
Закончить фразу она не успела – к столу вернулась Ксюша. Плюхнувшись на стул, уловив в воздухе искры электричества, она, похлопав ресницами, мягко спросила:
– Такая музыка подойдет?
Кирилл не обратил внимания на то, что музыка наполнила комнату мелодичными звуками.
– Да, спасибо, – ответил он.
Вот и все. С матерью у него разговор закончен, осталось разобраться с Софьей Одинцовой.
– Я отойду на минуточку, – сообщила Соня, встала и положила руку на спинку стула.
– Далеко собрались? – поинтересовался Кирилл.
– Прогуляюсь в зимний сад, здесь душно.
Развернувшись, она плавной неторопливой походкой двинулась в сторону зимнего сада.
– И мне душно, – нервно расстегивая пиджак, трескучим голосом произнесла Фаина Григорьевна. – И я схожу подышать свежим воздухом в зимний сад.
Резко поднявшись и проигнорировав упавшую на пол салфетку, она быстро направилась следом за Соней.
***Валя сидела на земле около высоченного дерева, подтянув ноги к груди, обняв колени, и смотрела на Павла, сооружающего очередной шалаш из веток и листьев. Если бы кто-нибудь несколько дней назад сказал, что она попадет в такую передрягу, она ни за что бы не поверила. За сегодняшний день Валя подумала на эту тему минимум пятьдесят раз.
– Не хотите мне помочь? – спросил Павел.
– Нет.
– Вы выглядите усталой.
«Можешь смеяться сколько хочешь! – Валя отвернулась и отметила, что совершенно не сердится. – Наверное, у меня действительно вселенская усталость. Неудивительно. Интересно, на кого я сейчас похожа: на мочалку-ленивца или на потрошеную курицу?» А не все ли равно? Кто ее здесь увидит? Какая-нибудь обезьяна? Змея? Скорпион? Тем лучше! Ее внешность сейчас может отпугнуть любую гадину, а значит, жизнь в безопасности! Но есть еще Павел Этлис…
– Вы неровно кладете листья, – нарочно придралась она и скривила губы. – Строите без души. Ну, давайте, скажите, что «Профи-круз» тоже делает свою работу спустя рукава.
– Я кладу листья неровно, потому что постоянно думаю о вас, Валентина, – произнес он с улыбкой.
«Сразу видно – дело к ночи, – тяжело вздохнула Валя. – Если он полагает, что и сегодня сможет ко мне прижиматься… особенно после дурацкого поцелуя, то глубоко заблуждается». Она поднялась, не сделав ни одной попытки отряхнуть джинсы (это уже глупо), и сообщила:
– Я решила построить себе отдельный шалаш. Вы спите в своем, а я буду спать в своем.
В этот момент в ее душе должен был вспыхнуть победный огонек, она на него рассчитывала, ждала, но вместо него возник и заерзал досадный холодок тоски.
– Нет, – возразил Павел. – Я бы мог, конечно, потянуть время и полюбоваться тем, как вы станете пыхтеть, сооружая нечто похожее на жилье воробья, но не хочу. Вы будете спать со мной, потому что я за вас отвечаю. Понятно?
– Перед кем отвечаете? – поинтересовалась Валя, приподняв брови.
– Перед богом и людьми.
«С ума сошел!» Она решительно направилась к подлеску, желая набрать побольше веток для своего шалаша, но на полпути остановилась и резко обернулась. Павел, бросив работу, стоял и смотрел на нее. Высокий, рыжий ковбой в мятых грязных брюках, выстиранной ливнем и потерявшей вид и цвет рубашке. Он стоял неподвижно – его взгляд проникал сквозь гордость, отчаяние, усталость и тянулся к самому сердцу.
«Бросьте дурить, Валентина, я не враг», – вот что означал этот взгляд.
«Но и не друг».
Тоска медленно пошла на убыль, победный огонек не загорался, но он уже и не был нужен. Стало спокойно и легко, так бывает, когда рядом находится человек, готовый заслонить от любой опасности, он держит слово, силен не только телом, но и духом.
– Я в туалет, – произнесла Валя и многозначительно добавила: – Если вы не возражаете, конечно.
– Не возражаю, – усмехнулся Павел и наклонился за следующим широким листом.
***Тяжелые, гневные шаги Фаины Григорьевны раздавались за спиной – так в землю вбивают сваи, ставят печать на смертном приговоре, прихлопывают насекомых мухобойкой. Разумеется, ей нужны объяснения, и она их получит. Соня, выбрав местом дуэли зимний сад, шла быстро, ей не хотелось портить предстоящую сцену малоподходящими декорациями коридора или малой гостиной. Остановившись около скамейки, она развернулась и, расправив плечи, горделиво вздернула подбородок.
