Джудит Макнот - Наконец-то вместе
— А что случилось? — полюбопытствовала Сэм, глядя на часы. У них еще оставалось четверть часа до встречи с Маккордом.
— Ничего. Год назад он заявил, что собирается уйти на покой, когда истечет двадцатилетний срок его службы, что может случиться в любую минуту. В прошлом месяце я слышал, что Маккорд уже подал заявление об отставке, но, может, у него просто накопилась куча отпусков, которые он решил использовать.
Шредер кивнул на пустые металлические столики, непременную принадлежность столовой полицейского участка.
— С таким же успехом могли бы и посидеть, вместо того чтобы болтаться за дверью, как парочка поденщиков, ожидающих папской аудиенции.
Обычно в это время дня здесь яблоку негде было упасть, но все дежурившие в эту субботу, очевидно, поели раньше, поскольку столешницы были буквально завалены остатками еды и одноразовой посудой. Сэм с омерзением оглядела бумажные тарелки, скомканные салфетки с прилипшими огрызками, но Шредер был не так брезглив. Усевшись за ближайший стол, он вытряс на ладонь несколько конфеток.
— Что ты делаешь?
— Ищу, чем бы вытереть стул, — вырвалось у Сэм, прежде чем она успела сдержаться.
Шредер хохотнул:
— Интересно, Литлтон, что с тобой будет, если придется копаться в мусорных баках в поисках улик?
— Надену перчатки, как все остальные, и вперед, — сообщила она, садясь на стул.
Шредер великодушно протянул ладонь с разноцветной горсткой конфет.
— Вот, возьми.
Выглядел цветной горошек соблазнительно.
— Ты касался чего-то этой рукой, кроме спинки стула?
— Лучше тебе не слышать ответ.
Сэм в неодобрительном молчании воззрилась на него, хотя в уголках губ играла легкая усмешка. Молчанием она пыталась запретить на будущее подобные замечания, а улыбка служила добродушным признанием того, что на этот раз она сама невольно дала повод для насмешек.
Шредер отлично все понял и принялся повествовать о многочисленных геройских подвигах Маккорда на ниве защиты закона.
К тому времени как они встали, Сэм уже горела желанием увидеться с человеком, обладающим инстинктами ясновидящего, интеллектом создателя космических ракет и настойчивостью питбультерьера.
— Погоди секунду, — попросил Шредер, когда они проходили мимо туалета. — Сейчас вернусь.
Пока она ждала Шредера, мимо прошли несколько человек — полицейские, клерки и детективы, которых она встречала и раньше, но вместо того, чтобы, как обычно, подчеркнуто не заметить ее, большинство кивали или бормотали приветствия. Очевидно, отношение к ней менялось, и Сэм поняла, что причина в Шредере, из кожи вон вылезшем, дабы Холланд и некоторые полицейские в Катскилле узнали о том, как она сумела вывести дело Мэннинга на новый этап.
Несмотря на нелепый вид и сходство с ротвейлером, из-за чего он заслуживал, по мнению Сэм, прозвище Шреддер, в нем была какая-то внутренняя доброта, которую он старательно маскировал деланной свирепостью.
Когда он появился, Сэм мигом забыла обо всем и едва успела спрятать улыбку. Шредер старательно смочил короткие черные волосы, причесался, заправил рубашку в брюки и заново перевязал узел галстука.
— Выглядишь настоящим щеголем, — поддразнила она. — Маккорд будет просто ослеплен твоей красотой.
Сэм не слишком надеялась на собственные симпатии по отношению к Маккорду, но с удвоенным нетерпением ждала встречи с человеком, заставившим Шредера позаботиться о своей внешности. В горах он целую неделю носил одни и те же три сорочки с поношенными брюками. И хотя он распространялся только об отваге и достижениях Маккорда, Сэм подозревала, что Шредер стал прихорашиваться, зная о неких требованиях старшего к внешнему виду подчиненных.
Учитывая быстрый подъем Маккорда по карьерной лестнице, Сэм предположила, что он не только талантлив, но и проницательный политик, возможно, высокомерен и при этом хорошо одевается.
Глава 21
Почти весь третий этаж занимала общая комната — уставленный металлическими письменными столами и. каталожными шкафами просторный загон, в котором круглые сутки дежурила одна из трех смен детективов, включая Шредера и Сэм. Здесь всегда царила суматоха, и этот субботний день не стал исключением. Несколько детективов составляли отчеты и звонили по телефону, двое, занимающиеся уличными грабежами, допрашивали группу негодующих туристов, ставших свидетелями нападения на прохожего, а женщина с ноющим ребенком на коленях писала жалобу на мужа.
Бывший кабинет лейтенанта Унгера был в дальнем конце коридора. Двери как раз выходили на загон.
Когда пришли Сэм и Шредер, Маккорда там не оказалось, но свет был включен, а произошедшие перемены ясно показывали, что кабинет определенно перешел к новому владельцу. Как всякое незанятое пространство в переполненном здании, старый кабинет Унгера быстро приспособили для самых разнообразных целей, сделав из него одновременно дополнительную столовую, зал совещаний, кладовую и склад поломанной мебели. Всего этого больше не было.
Куда-то подевались фотографии мэра, губернатора и полицейского комиссара, висевшие на стене за столом, вымпелы, таблички, сертификаты, благодарности начальства, сплошь покрывавшие остальную часть стены. Исчезла старая доска объявлений, вместе с вырезками, фотороботами и извещениями. Единственным украшением осталась пыльная школьная доска в правой стороне комнате, но теперь она была старательно оттерта. На деревянном подносе, где обычно валялись грязные тряпки и крошки мела, красовались новая коробочка с мелом и чистая губка.
Из мебели здесь стояли только металлический письменный стол, канцелярское кресло, деревянная стойка и два стула для гостей.
— Похоже, Маккорд любит содержать вещи в большем порядке, чем Унгер, — шепнул Шредер, когда они уселись на стулья.
Сэм подумала, что это еще очень мягко сказано. Стулья и стол были не только отмыты и передвинуты, но еще и располагались параллельно стенам. На стойке ничего не было, если не считать двух компьютеров. Один, лэптоп, явно принадлежал Маккорду, другой, с громоздким монитором, был собственностью участка. Лэптоп находился прямо за стулом Маккорда: темно-синий экран освещался двумя словами:» Введите пароль «. Монитор был смещен влево и выключен. На столе, строго по углам, возвышались четыре аккуратные стопки папок. Для каждого угла был свой цвет наклеек. В центре, прямо перед пустым вращающимся креслом, виднелись чистый желтый блокнот и остро заточенный желтый карандаш. Под блокнотом лежали еще два скоросшивателя, либо случайно, либо намеренно прикрытых так, что наклеек почти не было видно.
