Элеонора Терлеева - Нелегкая добыча
– Да, потому что у входа я просто не найду места. Там же столпотворение.
– Хорошо, договорились.
Я взяла дочку на руки, натянула на её головку капюшон курточки, и мы направились в терминал для пассажиров прилетевших рейсов. Я очень волновалась в предвкушении встречи с мамой, и моё сердце стучало всё сильнее. Как только я вошла в зал аэропорта и подошла к толпе встречающих людей, раздался голос:
– Красавицы мои, а я уже тут!
Я повернула голову и увидела маму с огромным чемоданом, одетую в дублёнку и песцовую шапку.
– Мамочка! – воскликнула я и бросилась в ее объятия. – Наконец-то мы встретились. Как же я за тобой соскучилась.
Мама расцеловала меня, и я сразу уловила запах духов «Красная Москва», которым мама не изменяла уже много лет.
– Ну, моя сладенькая куколочка, иди к бабушке, – мама взяла у меня с рук Алессию и принялась её чмокать то в щёчки, то в носик. – Наконец-то бабушка может тебя взять на ручки. Какая же ты красивая, девочка наша. А на папу-то как похожа! А где Марко, Света? Ждёт на улице?
– Нет, мама, он не смог приехать. Приболел и остался дома.
Я не хотела раскрывать маме все карты сразу. Вот как приедем домой, в спокойной обстановке я ей всё и расскажу.
– А на чём же вы тогда приехали?
– На такси, мамуль. Недалеко от входа на парковке нас ждёт водитель. Ну что, пошли? – я подняла мамин чемодан. – Боже, а тяжеленный-то какой? Ты что в него положила?
– Как это что? Ну вам же подарочки. Света, быстро поставь чемодан на землю. Там же колёсики есть. Ещё надорвёшься.
– Мамуля, ну зачем ты тратилась? У нас же всего полно.
– Ну а что же я, к вам с пустыми руками приеду, что ли? Там и для тебя, и для нашей заиньки, и для Марко, – восторженно лепетала счастливая мама.
Бедная мамуля, она ведь так старалась. А Марко уже и след простыл. Я катила чемодан, а мама ласково щебетала с Алессией.
– Мама, тебе не тяжело? Алеська крупненькая и весит немало.
– Нет, что ты! Это же бабушкино золотце, я так ждала этого момента. Света, а ты сильно похудела. Не кушаешь, соблюдаешь диету, небось, послеродовую?
– Кушаю, не волнуйся. Просто с ребёнком столько беготни, сама понимаешь, – я пыталась оправдаться.
– Понимаю, доча. Марко работает и некогда ему, правильно?
Я молча кивала головой, соглашаясь с ней. Мы подошли к машине. Ансельмо вышел и поприветствовал маму. Она улыбнулась ему и протянула руку. Ансельмо пожал маме руку, затем погрузил чемодан в багажник, мы с дочкой уселись сзади, мама – рядом с водителем, и машина покатила.
– Светочка, как же здесь всё необычно. Люди совершенно другие. Одеты по-другому. Повсюду речь незнакомая. Непривычно.
– Знаю, мама. Помнишь, я тебе рассказывала, когда в первый раз у Марко была. Словно на другой планете побывала.
– Помню, Светочка. Но как же всё красиво и ухожено! – мама смотрела из окна на пейзажи, дороги, дома.
– Мама, ты кушать хочешь?
– Нет, родная. Меня в самолёте хорошо покормили.
– А как ты хоть полёт перенесла?
– Отлично. Даже поспала часа два. А то ведь не спала всю ночь. Мы с Васей в час ночи выехали, чтобы к шести уже быть в аэропорту. Я специально не спала и старалась разговаривать с Васьком, чтобы, не дай бог, не заснул ещё за рулём.
– Понятно, мамуль. Ну ничего. Теперь отоспишься у меня и отдохнёшь по полной программе.
Машина мчалась по скоростной автомагистрали к нашему городку.
Глава 21
Ансельмо остановил такси у нашего дома. Я вышла и взяла на руки Алессию. Моя дочь плакала оттого, что её разбудили, к тому же пришло время менять ей памперс.
– Бабушкина курочка, не плачь, – мама также уже вышла из машины и заботливо взяла у меня дочурку.
Ансельмо вытащил из багажника мамин чемодан, я расплатилась, поблагодарила его, и мы, любезно распрощавшись с ним, направились к моему коттеджу. Я открыла ключом дверь в подъезд и впустила вперёд маму с дочкой.
– Доченька, какая красота! Я только в голливудских фильмах такое видела, – мама оглядывалась по сторонам, – как же чисто у вас, а запах какой витает в воздухе, так приятно пахнет жасмином, ни одного окурка, полы сияют. Не то что у нас – грязь повсюду в подъездах, бычки разбросаны, да и нагадить тоже могут.
– Согласна, мама. Я тебе рассказывала, что здесь быт устроен.
Я поднялась по сияющим чистотой мраморным ступенькам и распахнула дверь в наши апартаменты.
– Мамуля, а вот и наши хоромы, милости прошу.
Мама с Алессией вошла в квартиру, а следом и я.
– Чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях, – хихикнула я, – шучу, мама. Этот дом также и твой.
Мама продолжала ахать да охать, восхищаясь интерьером.
– А где же Марко? Он не рад визиту тёщи? Почему он нас не встречает? Вышел куда-то?
– Мамуля, ты раздевайся. Снимай пальтишко. Обувай тапочки, вон я специально для тебя приготовила. Пойди в туалет, если хочешь. Можешь душ принять, – я старалась отвлечь маму и оттянуть разговор о Марко.
– Сейчас, мои ласточки, – мама сняла с себя дублёнку и положила её на диван, – Уф, жарко у вас в Италии, следует заметить. А у нас в Украине минус пять уже. А я нарядилась в меха-то. Пойду в туалет и руки ополосну.
– Конечно, мамочка, ступай. Там в конце коридора санузел.
Я раздела дочку, а она всё продолжала плакать.
– Мамина кисонька, моё солнышко маленькое, – протирала я её пухленькую попочку влажной салфеткой для детей, – устала моя девочка после дороги, упрела вся. Сейчас мама тебя переоденет, накормит.
Я присыпала тальком Алессину попу, одела на неё свежий памперс, поцеловала моё чудо и принялась кормить грудью. Дочка вцепилась ротиком в мой сосок и стала жадно причмокивать. Вошла мама и расплылась в улыбке.
– Какие же вы славные, мои девочки. В самый раз запечатлеть вас. А кстати, я взяла наш «Полароид»? Не помню. Света, ну а где же мой зять, в конце-то концов?
– Сейчас, мама, одну минуту.
Я завершила кормление дочери, одела Алессию в домашний байковый костюмчик красного цвета с нарисованными зайчиками, похожий на пижаму, и дала ей в ручки её любимого резинового мышонка «Жижио», персонажа знаменитого итальянского мультфильма шестидесятых годов, который у итальянских детишек не выходит из моды и по сегодняшний день.
– Мамуль, присядь, пожалуйста, рядом со мной, – я готовилась к важному разговору с мамой. – Сделать тебе чаю? Может, будешь кушать? Не проголодалась ещё?
– Нет, Светочка, спасибо. Пока не хочу. Я недавно в машине съела яблоко и грушу. Водички минеральной дай мне, пожалуйста, если есть. Жажда мучает постоянно от диабета. Но от него уже никуда не деться. Благодаря твоей финансовой поддержке я немного подлечилась у нас дома и в последнее время чувствую себя неплохо.
– Мама, ты, главное, не волнуйся и всё, о чём я сейчас тебе буду говорить, воспринимай как должное, договорились? – я набрала в грудь как можно больше воздуха. – Мы с Марко больше не живём вместе. Он ушёл от нас ещё три месяца назад. Прости, что не сказала тебе раньше, но я боялась тебя расстроить.
– Как ушёл? Куда? У него появилась другая женщина? – мама побледнела.
– Мама, я же тебя попросила, чтобы ты реагировала спокойно.
– Хорошо, хорошо, Светочка. Продолжай, – мама снова налила себе стакан воды и залпом его выпила.
– Всё гораздо сложнее и серьёзнее. Марко болен.
– А что с ним? Что-то смертельное?
Я, ничего не тая, рассказала маме, как Марко узнал о своей болезни и что с того момента в наших отношениях образовалась трещина. Мама, ни разу не перебив меня, внимательно слушала, то и дело меняясь в лице, то бледнея, то краснея.
– Ай-ай-ай-ай, бедноё ты моё дитё! И кто бы мог подумать, что это случится именно с ним и тебе выпадет на долю потом мучиться и одной растить ребёнка в чужой стране! Ну, слава богу, вас не заразил, хоть это радует.
Мама притянула меня к себе и обняла. Я не хотела больше сдерживать эмоции и, дала волю слезам. Мама гладила меня по волосам и успокаивала, а я всё содрогалась в рыданиях и никак не могла остановиться. Словно что-то прорвало внутри меня. Малышка молча смотрела на нас и ничего не могла понять, лишь хлопала своими большими с чёрными ресничками глазёнками и сжимала ручками своего мышонка.
– И как же он всё-таки смог оставить тебя с крошкой на руках? Это же как-то по-негодяйски получается. Оставить одну, зная, что у тебя никого нет здесь, в Италии. И он же сам настоял на твоём переезде к нему. Какая же он сволочь! Я была о нём другого мнения.
– Мама, не надо его строго судить, – я достала из тумбочки бумажный носовой платок. – Он таял буквально на глазах. У Марко развивалась жуткая депрессия, и он чувствовал себя изгоем, отбросом общества. Никого не хотел слушать и закрывался в себе с каждым днём всё больше и больше. Это был уже не тот Марко, которого ты видела и знала.
– Я всё понимаю, Света. Безусловно, страшный диагноз добивал его морально, но ведь ты же была рядом с Марко и не собиралась его бросать. И как же теперь идти по жизни одной с деточкой?
