Галина Мишарина - Бури
— Да, отлично помню. Просто сейчас мне кажется, что это не похоже на правду, что этого не было на самом деле. Произнесу вслух — и сказанное вызовет усмешку и поэтому… — я поглубже вдохнула, начиная краснеть, и все-таки произнесла: — Мне стыдно. Я виновата в том, что случилось, Алеард.
— Фрэйа, не бойся, — вдруг произнес он, — я тебя не обижу. В том, что случилось, нет ничьей вины, я уверен в этом. Доверься мне, хорошо?
Я кивнула, не в силах что-либо ответить. Исходил от него какой-то магнетизм, и во всем это чувствовалось: в том, как он говорит, и в его осанке, в движении рук, в выражении глаз, в голосе, в сурово сдвинутых бровях. Мне хотелось верить ему, хотелось рассказать обо всем без утайки. Я успокоилась и глубоко вздохнула.
— Как твое плечо? Позволишь посмотреть? — спросил он спустя минуту. Я кивнула.
— Болит, то есть скорее ноет, словно что-то внутри не на своем месте. И рукой двигать трудно, — ответила я. Он мягко, уверенными движениями ощупал мою руку.
— Вот, чувствуешь? Нужно вправить. Обещаю, будет не больно.
— Даже если будет, я потерплю.
Алеард притянул меня поближе, положив руки на плечи, посмотрел в глаза. Я почувствовала, что проваливаюсь в какую-то странную блаженную дрему, комната подернулась пеленой. Необычное ощущение полного покоя накрыло разум. Я видела только его глаза: светлые, янтарно-серые. Мне было спокойно и легко, поэтому тот момент, когда Алеард резко дернул за руку, и она вернулась на положенное место, я упустила. Он легонько коснулся моей щеки, и я словно проснулась. Рука по-прежнему ныла, но двигать ей было легко.
— Домой вернешься, будет немного болеть. Главное, не перенапрягай ее пару дней.
— Спасибо большое! Я бы очень хотела чем-то тебе помочь, Алеард.
— Лучшей помощью будет твой рассказ о том, что произошло в ангаре. Нам нужно во всем разобраться, Фрэйа.
Мы прошли в небольшую комнату, где находился его кабинет. Там было уютно: много картин на стенах, мебель светлая, возле письменного стола деревянное кресло с мягкой обивкой. Балконные двери были раскрыты настежь, ветер раздувал лёгкие занавески. Балкон был заставлен растениями: туями и традесканциями, и стройными высокими фикусами. Алеард открыл мне дверь, и мы вышли на улицу.
Небо красовалось рваными облаками, оно уже не было таким устрашающим, как несколько часов назад. Зелень сияла, благоухали у самых перил розы — белые, крупные, тронутые толстыми сияющими каплями. На этом идиллия завершалась. Я увидела молодое поваленное дерево, а потом и ветки, разбросанные ветром по всей округе, вещи, улетевшие от хозяев. На верхушке дерева мотались чьи-то штаны. Я с трудом сдержалась, чтобы не захихикать. Однажды во время шторма буйный ветер разворошил мои рисунки, мирно лежащие на террасе. Долго пришлось бродить по округе, выискивая их среди ветвей и на земле, да только мало было проку от них, найденных: часть оказалась безнадежно промоченной, часть помятой, часть порванной. Лишь некоторые удалось спасти. Тот шторм был обычным, и не нанёс особого ущерба. Этот же…
— Здесь находится Буревестник, внутрь которого помещена Белая комната. Она стала сердцем корабля…
Нашли время устраивать экскурсию! — весело подумала я. Те, кто приехал поглядеть на экспедицию, месили ногами грязь, но по сторонам глядели живо, заинтересованно. Я их прекрасно понимала. Когда я только появилась на площадке, мне всё казалось удивительным: и сам Бури, и его дом, и люди, что его создали. И тут меня вдруг осенило: Алеард! Конечно же! Здесь был только один Алеард на всё поселение. Капитан экспедиции, тот, кто создал Белое Пространство, впоследствии названное Белой Комнатой… Надо же, он оказался совсем не таким, каким я его себе представляла. Ничего не зная ни о его возрасте, ни о характере, ни тем более о внешности, я видела капитана другим. Для меня он был недосягаем, виделся старцем в прочных доспехах, укрывающих его от остального мира, человеком, которому подвластно все, даже время. И пространство. Я не ожидала увидеть сурового воина, шедшего в бой вместе со всеми, не ставившего себя ни выше, ни ниже остальных. Он просто был. Всё в нем — страстное желание помочь, и истинная доброта сердца, и смелость в сочетании с непоколебимой уверенностью в собственных силах — притягивало, вызывало желание следовать за ним, верить ему. Одной встречи с ним было достаточно, чтобы понять, какой он человек. Наверное, я была не такой.
— Вы сможете почувствовать энергию, исходящую… — говорила девушка.
Бури и правда был заполнен невиданной силой. Это ощущал всякий, что приближался к нему. Но лишь немногие понимали, о чём говорит Белая комната, немногие знали, что несёт в себе её светлое искрящееся сердце.
— И таким образом появилась возможность путешествовать сквозь реальности, вероятность которой…
На земле валялась побитая градом помидора. Она вызвала у меня жалость. Спелая, сочная помидора валялась, никому не нужная. Я подняла ее, стряхнула мусор. Алеард вышел следом за мной.
— Наверное, тебе нужно сходить домой, Фрэйа. Отдохнуть, поесть. Если сможешь, ближе к вечеру приходи снова.
Я была удивлена его поведением. Наверняка он хотел как можно скорей узнать, что я видела, но давал возможность собраться с мыслями, и эта неторопливая рассудительная забота пригрелась в моем сердце радостным комочком.
— Обязательно приду, Алеард, только приведу себя в порядок.
Его губы дрогнули. Он окинул быстрым взглядом мое «платье», и, кивнув на прощание, направился к незнакомым мне людям. Ну а я пошла домой. Тем более что вымыться мне бы действительно не помешало…
Перун вынырнул следом и, отфыркиваясь, поплыл к берегу. Во рту была зажата любимая игрушка — сплетенный из толстых веревок шнур. Я лежала на спине и, ухватившись за песий хвост, блаженствовала. Больная рука отдыхала, грязь с меня сошла, синяки перестали ныть. Озеро, в котором я купалась, называлось Ледяной Великан. Били из-под земли холодные ключи, поставишь ноги — и сразу немеют. Зато в такую жару в самый раз.
Я вышла на берег, выжимая волосы, пообсохла немного на солнце. До чего славно было вот так поваляться на травке голышом, прожариться как следует! А потом ухнуться в воду с горки, поднимая тучу брызг, и плавать, и нырять до бесконечности! Все-таки вода меня взбодрила, придала сил. Когда высохли на ветру волосы, я, переодевшись в чистое платье, отправилась в комплекс. Времени было уже много, но солнце еще припекало.
Я не заметила особых изменений в комплексе. Ветки валяются, кое-где трудно пройти, не испачкавшись в грязи, но ничего серьезного. Видимо, основной удар пришелся на ангар. Все же хорошо, что я там была одна. А, может, и не очень. Как объяснить, как поверить в произошедшее? Мне казалось, что одной силы правды будет недостаточно. Ноги сами принесли меня к Бури. Ребята здорово потрудились, к нему легко можно было подобраться. Я тщетно высматривала свою босоножку.
