Алла Григорьева - Личный водитель женщины-вамп
2
Такого позора, такой жгучей обиды за содеянную над собой несправедливость Анна еще никогда не испытывала. Как ей удалось добраться до дома, она, наверное, не смогла бы ответить даже под гипнозом. Сил у нее хватило только на то, чтобы доплестись до дивана и рухнуть на него лицом в подушку.
Оказавшись в горизонтальном положении, она не выдержала и дала волю слезам. Но плакала пристойно, без дурацких рыданий, и исключительно потому, что уж больно повод был железный — увольнение подчистую, даже без выходного пособия.
Разумеется, без боя Аня не сдалась. Чтобы безропотно взять на себя чью-то вину... Нет, это не ее стиль!
— Никаких электронных адресов я не писала! — заявила она боссу. — Меня подставили!
Так оно на самом деле и было. Улику, изобличающую Анну Венгерову, без всякого сомнения, состряпал тот (или та?), кто по заданию «Миссии» украл сценарий рекламного ролика. Его явно вспугнуло внутреннее расследование. Вот он и решил на всякий случай прикрыться «королевой менеджмента».
Оправдаться Анне не удалось. Слишком уж все одно к одному. И деньги-то ей нужны (все знали, что копит на квартиру!) И из «Миссии плюс» в «Валькирию» она перешла по непонятным причинам (в зарплате-то ничего не выиграла!). Плюс этот невесть откуда взявшийся электронный адрес. Да еще кто-то видел Аню в компании секретарши из «Миссии» (да, она повстречалась с ней не так давно, но при каких обстоятельствах!!!)... Будь на ее месте другая, будь она, Анна Венгерова, судьей, ей ничего бы не оставалось, как сделать тот же вывод: виновна!
— Скажи спасибо, что мы отпускаем тебя живой и здоровой, — заметил на прощанье босс. — Считай, что ты легко отделалась.
Спасибо Аня, конечно, не сказала. За что спасибо, когда в душу наплевали? Обидно! И обидней в тысячу раз, что Лева Жебунов тоже принял участие в этой экзекуции. Правда, он не проронил ни слова обвинения, но и ничего в ее защиту тоже не сказал. Значит, поверил, что она могла... у него...
Анна оторвалась от успевшей промокнуть подушки, нашла место посуше, но упиться слезами всласть не дали.
— Извини, — услышала она за спиной, — тебе плохо?
Она узнала этот голос — голос бывшего уголовника Вани Глебова.
— Мне не плохо, — не меняя позы, ответила Анюта, — мне хреново. Ты почему без стука?
— Дверь была приоткрыта... Я шел мимо... Что-то случилось?
— А тебе не все равно?! Мне жилеток не надо, у меня подушка есть. Свободен!
— Знаешь... То, что доводит до слез, лучше в себе не держать. Мы ведь соседи... Могу я что-то для тебя сделать?
— Можешь! Отвали! — ответила Анна.
— Это из-за... как его там... Первухина? Хочешь, я его порежу? А могу и вообще загасить. Мне это раз плюнуть. Сейчас прямо пойду и придушу его своими руками.
— Ты что, с ума сошел! — Анюта вскочила с дивана. — При чем здесь Первухин! — В том, что Глебов пойдет и придушит Гришу, она почему-то нисколько не сомневалась, поэтому и перепугалась не на шутку. — Меня просто уволили с работы — вот и все.
— Значит, с работы уволили... — задумчиво проговорил Иван. Он стоял на пороге (все те же джинсы, та же черная футболка), прислонившись спиной к дверному косяку, сложив руки на груди. — Тогда будем мочить твое бывшее начальство.
— Слушай, — не выдержала Анна, — чего ты ко мне привязался? Что тебе надо?
— Я же тебе уже объяснил. Ты моя соседка… Единственный нормальный человек в этом гадюшнике... после меня... Глупо бросаться своими. За что тебя уволили? Уверен, ни за что. Я прав?
Аня сама не поняла, как это произошло, но вдруг взяла и вывалила на голову бывшего зэка всю историю со своим увольнением. Рассказывая, она, совершенно машинально, достала из сумки косметичку и, как могла, привела лицо в порядок.
— И как называется это неблагодарное агентство, из которого тебя попросили? — внимательно выслушав откровения соседки, спросил Глебов.
— «Валькирия». Будь оно трижды проклято.
— «Валькирия»?! — удивился бывший зэк. — А как твоя фамилия?
— Венгерова. А что? — в свою очередь удивилась такой реакции Анна.
— Да нет, ничего. Просто... В свое время фирма, где я работал, имела дело как раз с этим рекламным агентством. Но тебя я не помню.
— Еще бы, — отозвалась Аня. — Я у них всего полгода.
— Какой у тебя процессор? — Иван кивнул на компьютер.
— Пентиум... четвертый... Хочешь кофе? — опять неожиданно для себя предложила она.
Уговаривать Глебова не пришлось. Чайник вскипел в рекордный срок. В холодильнике нашлись сыр и колбаса, в буфете — полбатона, пряники и варенье. Через десять минут они уже сидели за столом и беседовали. Собеседником Иван оказался неплохим. Любая тема — пожалуйста. Кроме одной — своего уголовного прошлого. Анне даже удавалось на минуту-другую забыть, что она пополнила сегодня армию безработных, и даже про Леву Жебунова, поверившего в ее виновность.
— Знаешь что, — сказал Иван, когда все приготовленные бутерброды были съедены, — на твоем месте я бы взял и нанял... частного детектива. Только потолковее. Для профессионала, я уверен, не составит труда вычислить того, кто тебя подставил...
— Не знаю, не знаю, — рассеяно ответила Анна.
— Ну, спасибо за угощение. Как говорится, пора и честь знать, — сказал Глебов и поднялся из-за стола. — В коммуналках все же есть одно преимущество: не надо тащиться на другой конец города.
У двери Иван остановился.
— А ты молодец, — не удержался он от комплимента. — Не побрезговала. Если помощь какая нужна будет, не стесняйся, только свистни! Я сейчас все равно не у дел, так что рад буду постараться.
«Ага! Порезать, придушить, дать по репе...»
Проводив соседа, Анна закрыла дверь на ключ, постояла с минуту у окна, глядя на квадратик неба вверху двора-колодца, вернулась к дивану, вновь легла, зарывшись лицом в подушку, успевшую уже высохнуть, и, горестно вздохнув, начала плакать с того самого момента, на котором ее прервали.
Слез у Ани хватило всего на несколько дней. Правда, наплакалась она на несколько лет вперед. Никуда из квартиры не выходила, крошки в рот не брала (ну почти не брала), на стук в дверь не реагировала. Стучал Глебов, всем остальным соседям было на нее наплевать. Они шаркали по коридору, ругались между собой на кухне, врубали на всю громкость музыку, и хоть бы кто-нибудь стукнул ей в дверь, мол, как ты там? Если б не бывший зэк, то так и вообще можно было потерять веру в человечество. И об этом тоже в эти дни плакала Анна Венгерова.
Но вот пришел день, когда Анюте не удалось выдавить из себя ни слезинки. Она с сожалением покинула постель и первое что сделала, нацепив на нос очки, — заглянула в зеркало. В первую секунду она испытала настоящий шок. В зеркале Анна увидела незнакомку, но еще через секунду до нее дошло, что это она сама, только здорово осунувшаяся.
