Жозиан Баласко - Клиентка
— Ну да, конечно, Джудит. Ты сильная, настоящая женщина, у тебя есть татуировка.
Она бросает на меня взгляд, значение которого понимаем только мы одни.
Сильная женщина, настоящая, с татуировкой. Не женщина, а скала! Она не сломалась за десять лет. Она ругается, когда надо, и лжет без колебаний. Страшный трудоголик. Будет работать в любых обстоятельствах. Раньше сказали бы: начальница. Теперь говорят: босс. Это политически корректно.
Только Ирэн знает, кто я на самом деле. Она в курсе насчет юношей. Это началось однажды вечером примерно через четыре года после моего развода. Мне не удавалось заснуть, а принимать снотворное нельзя было, и так повторялось каждый второй вечер. Я путешествовала по Интернету и попала на сайт эскорт-услуг. С фотографиями, расценками, классификацией по возрастным группам, именам, как правило вымышленным, по цвету глаз, волос, росту, по тому, курят ли те, кто оказывает услуги, говорят ли по-английски. Антропологов не было, иначе я сразу же оповестила бы свою сестру. Я кликнула по фотографии Лукаса, двадцати пяти лет. Моего бывшего мужа зовут Лукас, и в то время я от него еще не излечилась.
Лукас с сайта, в белой рубашке и джинсах, позировал, небрежно прислонившись к дереву. Только его лицо было затемнено. И я внезапно захотела узнать, на кого он был похож. Семьсот франков за первый час. Я заказала час. Моя контора продавала вещи через Интернет, и это был первый раз, когда я что-то покупала таким способом! Я и не могла представить, что стану клиенткой.
Я встретила Лукаса, узнала, на кого он похож. У него было хорошее, симпатичное лицо ухоженного молодого человека. Мы выпили вместе по бокалу вина, поговорили обо всем, то есть ни о чем — о погоде, о фильмах, которые нам нравились, о кухне, о странах, которые мы посетили. Никаких личных тем. Я болтала с очаровательным молодым человеком в чайном салоне. Я не знаю, почему встретилась с ним в подобном месте, я никогда не посещаю чайные салоны. Позже я поняла почему: это была женская территория. И это меня успокаивало.
Так прошел час, и в конце концов он просто спросил меня, не хочу ли я сделать что-то особенное. Я ответила ему, что у меня нет времени, в тот день мы записывали передачу, но я ему перезвоню. Возвращаясь в студию, я поняла, что возбудилась. Я даже не сразу это заметила, так непривычно это было.
Я перезвонила ему на следующий день. Ради «чего-то особенного». Я ужасно боялась, идя на встречу, думала: «А если он извращенец? Или серийный убийца?» Серийные убийцы часто выглядят очень милыми, когда их видишь по телевизору. Они могут быть молодыми и красивыми.
Лукас на самом деле был серийный убийца. Точнее, серьезный убийца. Он меня убил. Несколько раз подряд. Я упивалась наслаждением. В тот день я вернула упущенные годы. Все работало безукоризненно. Никакой ловушки, никакой сухости. Я думаю, что для мужчины, который после годов воздержания вновь ощущает эрекцию, эффект должен быть таким же. Чувство разрядки, облегчения, мир вокруг кажется не таким глупым, и терпеть его гораздо легче.
Я встречалась с Лукасом еще два или три раза, это было очень приятно, но ничего похожего на эйфорию, испытанную в первый раз. Вот как это началось.
В самом начале у меня был период интенсивного потребления. Желание все попробовать. Я даже вознамерилась провести так все выходные, по случаю дня рождения, но мне это показалось слишком долгим. Сейчас это случается раз или два в месяц. Идеальный ритм. Я знаю все отели Парижа. Начиная с сегодняшнего дня, я знаю парковки… Как там его имя? Патрик. Глупо с его стороны назваться Патриком… Что это был за фильм? «Всех юношей зовут Патрик»?
В тот вечер, в машине, на дорожке у дома — а мы живем в одном доме в семнадцатом округе, в одинаковых квартирах на разных этажах — Ирэн спросила меня, как прошла дневная встреча. Я не говорила ей об этом, но она знает.
— Что ты хочешь услышать?
Она раздражается:
— Да ничего!
Каждый раз одно и то же, она хочет только лишь подтверждения. Ирэн зажигает сигарету, нервно затягивается, выпускает три колечка дыма и раздавливает сигарету в пепельнице.
— Иногда я говорю себе, что надо делать, как ты. За деньги.
— Ничто и никто тебе не мешает попробовать.
Она бросает на меня пасмурный взгляд:
— Сама идея меня убивает. Здравствуйте, месье… до свидания, мадам… спасибо, что спали со мной… сколько?.. вы не передадите мне ложечку?.. Если это лишь для ликования тела, с таким же успехом я сыграю для себя на скрипке! Нет, мне нужно поговорить, получить хотя бы минимум интеллектуальной гармонии…
Конечно, интеллектуальная гармония ограничивает поле поисков, особенно в наше время.
— Когда у тебя последний раз была интеллектуальная гармония? Два года назад? Рано развившийся социолог, который жил у своей матери? Было удовольствие? Или одно сплошное неудобство, за которое ты заплатила небольшой депрессией?
Она пожимает плечами, качает головой, прикрыв глаза:
— Прекрати, Джудит, я знаю твой монолог наизусть!
Я продолжаю, не реагируя:
— А у меня одни лишь хорошие воспоминания… Я плачу только за удовольствие. Я дорого заплатила за все остальное. И ты тоже.
Молчание. Она обдумывает то, что я ей только что сказала, и снова зажигает сигарету. Затем произносит со вздохом:
— И почему есть только подонки?
— Да, почему?
Ирэн бросает на меня притворно-яростный взгляд:
— Дурочка!
Мы смеемся.
— Нам остается небольшая надежда, Ирэн. Может быть, через двадцать лет будут продавать программируемого робота для киберсекса, со всеми принадлежностями, «идеал одиноких женщин»… Легкая беседа, минимальный уход.
— Оргазмы гарантированы пожизненно?
— Конечно! И десятипроцентная скидка для первой сотни позвонивших!
— Но, Джудит, будет ли нас еще интересовать секс через двадцать лет?
— Ты шутишь? Женщина всегда активна… У Нинон Ланкло были любовники в семьдесят лет… Есть немало историй о сексе в домах престарелых…
Смеясь, она хлопает меня по бедру:
— Тогда хорошо! На что жаловаться, милая моя? Наши лучшие годы впереди!
7
Марко
Проблема дома Мэгги в толщине стен. Мэгги и Карина живут в соседней комнате. Обычно я осторожен, но иногда не могу себя контролировать и кричу. Как этим вечером. Я наслаждаюсь и кричу. Стук по стене. Фанни закрывает мне рот рукой. Я увертываюсь.
— Мне надоело делать это в тишине!.. Тебя это не достает? Не было бы лучше, если бы мы могли шуметь так, как хочется? Как будто мы удерживаемся от смеха!
— Я понимаю, но нужно мириться… Поцелуй меня.
