Элизабет Беверли - Любовь не умирает
Джек мягко убрал ее руку со своей щеки, заметив, как при этом наполнились болью ее глаза, но не произнес ни слова. Его намерения не шли дальше, чем зайти в кафе и выпить чашку кофе — просто подкрепиться, перед тем как проехать последнюю милю до дома Джорджии Лавендер (адрес он нашел в телефонном справочнике), и подготовиться к тому, что ждет его, когда они встретятся. Но встреча получилась неожиданной, подготовиться он не успел. Вот эта тридцатисемилетняя женщина — и девчонка, которую он когда-то знал…
Робкая, вечно испуганная, она шла по жизни с опущенной головой и боязливо сжималась при одном упоминании имени отца. Ее нет больше — на ее месте красивая, цветущая женщина. Джек с грустью подумал, кто помог Джорджии стать другой за те годы, что его не было рядом, и у него защемило сердце от сознания: это не он.
Если судить по телефонному справочнику, фамилия та же, но из этого еще не следует, что она не была замужем. Джек украдкой взглянул на левую руку: обручального кольца нет — и немного успокоился. Однако, напомнил он себе, у нее, скорее всего, кто-нибудь есть… Женщины с такой внешностью не испытывают недостатка в поклонниках. Впрочем, какое это для него имеет значение? Он приехал к Джорджии как к другу. Приехал потому, что оставил ее, когда был ей нужен. Какое ему дело, замужем она или нет, тем более — есть ли у нее кто-то. Между ними никогда ничего не было. Перед ней он в долгу, а с отцом ее предстоит расквитаться, вот и все.
И вдруг, не вполне сознавая, что делает, он привлек Джорджию к себе и крепко обнял. Естественно для хороших друзей, встретившихся после долгой разлуки, обняться, даже так горячо, заверил он себя. Но когда он обвил руками ее талию и положил подбородок ей на макушку, сердце его заколотилось, как ни разу за все эти двадцать лет. Почувствовав, что она напряглась в его объятиях, он сразу же отпустил ее. А ведь и тогда, раньше, вспомнил он, Джорджия вот так же сжималась, стоило ему коснуться ее…
Она отодвинулась на расстояние вытянутой руки, не дальше. И опять они безмолвно смотрели друг на друга, погруженные в воспоминания.
Джек Маккормик… потрясающе все-таки. Зачем он вернулся в Карлайл? Вот уж кого она никак не ожидала здесь встретить. Прошло два десятилетия, но ее память о нем нисколько не потускнела. От мужской его привлекательности и красоты, немножко грубоватой, но смягченной нежностью, по-прежнему захватывает дух. И, как прежде, одного его присутствия рядом ей достаточно, чтобы начало бешено биться сердце.
Что-то внутри ее, скованное цепями, вырвалось вдруг на свободу, устремившись к недоступному до сей поры свету. Несбывшиеся, неосуществленные желания, неиспытанная радость — все в неудержимом порыве чувств поднялось на поверхность, и Джорджия вновь ощутила себя четырнадцатилетней девочкой, умирающей без Джека Маккормика.
Она едва вынесла его объятия. Сколько раз тогда ей приходилось отстранять от себя Джека, чтобы не дать ему понять, как отчаянно она в него влюблена. Он в то время если и обнимал ее иной раз по-дружески, то искал в этих объятиях утешения после издевательств приемного отца. Она же… она просто хотела, чтобы они были так близки, как только могут быть близки люди.
Что сказал бы он сейчас, что сделал, признайся она ему, как еще в четырнадцать лет мечтала о близости с ним, о том, чтобы именно он сделал ее женщиной?.. Ничего она не желала в то время так страстно.
Однако много лет назад это выполнил другой, и Джорджия всегда жалела, что не попросила Джека стать для нее первым. Он был бы желаннее, ласковее, нежнее; событие это получило бы в ее жизни совсем иной смысл.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она коротко.
Он ответил не сразу, и у нее от ожидания мурашки побежали по спине.
— Мне нужно было с кем-нибудь поговорить.
— Хочешь сказать, — она издала какой-то сдавленный звук, — тебе настолько одиноко, что, когда приходит нужда побеседовать по душам, ты ищешь друга, с которым не виделся двадцать лет?
— Это касается моих брата и сестры. Джорджия моментально стала серьезной. Должно быть, и правда он, кроме как с ней, ни с кем этим не делился, раз приехал в Карлайл.
— Так где мы можем поговорить?
— А почему бы не здесь?
Джек огляделся, словно впервые заметив, что, кроме них двоих, в кафе никого нет. Однако открытие это, по-видимому, не произвело на него никакого впечатления.
— Может быть, лучше у тебя дома? Не хотелось бы говорить об этих вещах в таком месте.
— Но…
Больше она ничего не успела произнести: из кухни появился Руди, сразу же вообразивший, что происходит неладное.
— Джорджия, — обеспокоенно осведомился он, — этот тип пристает к тебе?
Она едва удержалась, чтобы не расхохотаться. «Пристает»? Да Джек Маккормик как «пристал», так и не отпускает ее с тринадцати лет.
— Нет, Руди, — развеяла она его тревогу, — нет. Это Джек Маккормик. Может, ты помнишь его? Он жил когда-то в Карлайле. Правда, недолго. — И добавила про себя: слишком недолго.
— Джек Маккормик, значит? — Руди смущенно почесал подбородок. — Да, помню вас. Вы еще часто дрались, а?
— Да, это я и есть, — усмехнулся Джек. — Разве только изменился с тех пор.
— Ага, так теперь не деретесь?
Джек опустил глаза, и у Джорджии возникло смутное ощущение, что он избегает не столько взгляда Руди, сколько ее взгляда.
— Всяко бывает.
Руди лишь кивнул и спросил у Джорджии, где Молли.
Услышав свое имя, огромная собака, лежавшая на полу, подняла голову и завиляла хвостом. С самого появления Джека в зале она не отрывала от него глаз, но в отличие от Руди особого беспокойства не проявляла.
— Здесь, здесь, — успокоила старика Джорджия, пытаясь скрыть улыбку. — Не волнуйся, Руди, Молли меня защитит, если Джеку вздумается взяться за старое.
Руди опять кивнул, но все же счел необходимым добавить:
— В случае чего — я всю ночь здесь. Вот-вот повалит толпа на ужин.
Джорджия улыбнулась. В это время года «толпа» состоит человек из пяти, но его забота и прозрачный намек, что весь городок придет ей на помощь, выкинь приезжий что-нибудь эдакое, ей приятны.
— Спасибо, Руди. — И она подняла в знак прощания руку. — Молли, ты идешь?
Они направились к выходу, собака следом за ними. Едва вышли из кафе — пронизывающий ветер обрушился на них. Джорджия украдкой взглянула на Джека: семнадцатилетний парень со своей старой развалюхой — и этот уверенный в себе сорокалетний джентльмен, прибывший сюда в дорогом, шикарном лимузине… Ей еще предстоит привыкнуть к этому его новому обличью. Свою любимую побитую «нову» Джек продал прямо перед тем, как уехать, и, хотя он не говорил об этом, Джорджия знала — из-за денег. Теперь же, судя по выбору транспортного средства, финансовых проблем у него нет. Да, Джек Маккормик сказал Руди правду: он изменился с тех пор, и сильно. А она даже не знает пока, рада ли этой перемене. И с невольным вздохом Джорджия вслед за Молли забралась в машину.
