Катя Риз - Почти любовь, почти падение
- Ничего. Лучше расскажите, что в банке.
- Всё уладилось. Некоторые мелкие вопросы ещё остались, но я не думаю, что возникнут большие проблемы.
- Хорошо.
- Да?
- Жаль, что это не выяснилось раньше. Вам пришлось остаться.
- Правда, жаль?
Катя набралась смелости и посмотрела ему прямо в глаза.
- Конечно. Вам стоило поехать в Прагу. У вас же билеты были на руках. Может, ещё успеете...
- Катя.
- Просто я чувствую себя виноватой... перед Кирой Юрьевной. Я не специально... Наверное, я переоценила проблему. - Нервно сглотнула, а Жданов вдруг поймал её за руку.
- Что с тобой происходит?
Она молчала. Потом головой помотала, отводя глаза.
- Почему ты так смотрела на меня в холле?
- Вам показалось, Андрей Палыч.
Дальше настаивать на своём, Жданову показалось глупым. Она не хотела говорить, а он хотел знать, на самом деле хотел, но не знал, как её заставить признаться. Стол обошёл и присел на корточки перед Катей, не выпуская её руку из своей ладони. Заглянул ей в глаза.
- А я не жалею, что остался. Я не хотел ехать.
- Надо было поехать.
- Катя, ну не говори со мной таким тоном. - Он голову опустил и прижался лбом к её коленям. - Я не чувствую себя виноватым.
- Я не заставляю...
- Заставляешь. И себя, и меня.
Катя закусила губу, глядя на его склонённую к её коленям голову, потом свободной рукой осторожно прикоснулась к его волосам. Поначалу осторожно, а уже через мгновение запустила пальцы в шёлковую черноту. Правда, удержалась, не наклонилась и не поцеловала Жданова.
- Хорошо, я больше не буду об этом говорить.
Андрей голову поднял и благодарно улыбнулся.
А когда из каморки вышел и вернулся за свой стол, открыл нижний ящик и с трудом, но запихал туда предательский "подарочек" Малиновского. А потом ещё на ключ закрыл.
2.
Конец рабочего дня у Кати выдался напряжённый. Подготовка отчёта всегда отнимала много сил и нервов, особенно в их положении. Сведения необходимо было не только собрать, но и с умом подкорректировать, чтобы на совете директоров ни с кем не случилось какой-нибудь неприятности, вроде сердечного приступа. Катя всегда жутко переживала, боялась забыть какую-нибудь мелочь, которая может всё испортить. Андрей бы не простил ей такого промаха.
Мысль о том, что не простил бы, всегда заставляла Пушкарёву замереть в нехорошем предчувствии. Интересно, а что Андрей готов ей простить?
Когда в президентский кабинет вернулась, за столом Жданова не увидела. Решила, что он вышел, смело направилась к своей каморке и споткнулась на пороге, увидев Андрея, сидящем на её столе. Примостился с краю, руки на груди сложены, и по выражению его лица ясно, что он здесь уже некоторое время сидит, её поджидает. Катя папку с документами в другую руку взяла, словно та ей мешать стала. Посмотрела с недоумением и лёгкой неловкостью.
- Андрей Палыч...
- Катенька, где вы ходите?
- Я... Нужно было забрать у Ярослава Борисовича кое-какие бумаги. А вы меня ждёте?
- Конечно.
Катя никак не могла решить - проходить ей в свою каморку или лучше на пороге постоять, к Жданову не приближаться. От греха подальше.
- Что-то случилось? - решила уточнить она, мурашками покрываясь от его взгляда.
Андрей едва заметно улыбнулся, на мгновение глаза опустил, а затем снова на Катю в упор взглянул. Ему показалось или она на самом деле пошатнулась?
- Нет, Катенька.
Жданов в сторону сдвинулся, и Катя увидела за его спиной мягкую игрушку. Плюшевый кот, с розовым носом и чуть взъерошенной серой шерстью. Кот выглядел встрёпанным и брошенным, но от этого не менее милым.
Встретилась глазами с Андреем.
- Это мне?
Он коротко кивнул.
Катя, наконец, расслабилась, к столу прошла и взяла подарок в руки, правда, старалась Андрея ни в коем случае не коснуться. Потрогала розовый нос.
- Это какой-то намёк? Он похож на меня?
- Да нет. Скорее уж, на меня.
Катя головой покачала.
- Нет, на вас он точно не похож, Андрей Палыч.
- Вам... Тебе не нравится?
Кинула на него быстрый взгляд.
- Нравится. Спасибо. - Поразглядывала мохнатый длинный серый хвост. Улыбнулась.
Андрей же наблюдал за ней без намёка на улыбку.
- Катя.
Она встрепенулась, словно опасность почувствовала, спиной к нему повернулась.
- Сегодня придётся задержаться, хочу ещё поработать над отчётом. Тянуть ведь ни к чему, я права?
- Ты ждёшь, что я одобрю твоё трудовое рвение?
- Просто говорю, что задержусь.
Катя за стол села, кота пристроила на край, и в некотором недоумении посмотрела на спину Жданова, который по-прежнему сидел перед ней и занимал почти всё свободное пространство на столе, в каморке и её мыслях. Она понимала и чувствовала, к чему он клонит, но смелости просто ответить ему согласием, не хватало. Да и не была уверена, что хочет этого сегодня. На Андрея смотрела, а в голове голос Киры: "Катя, скажите, он меня ещё любит?". Хотелось глаза закрыть и головой в отчаянии замотать. И ответить: "Нет!", и Кире, и себе. Главное, себе.
- Хорошо, - сказал Жданов после минуты молчания. - Я подожду.
- Не нужно, - быстро ответила Катя. А когда Андрей обернулся, чтобы на неё взглянуть, как можно спокойнее добавила: - Зачем вам меня ждать, Андрей Палыч? Я недолго. И потом сама прекрасно доберусь.
- Неужели?
- Андрей Палыч...
- Я подожду, Катя, - тоном, не терпящим возражений, заявил Жданов, и со стола её, наконец, поднялся. Из каморки вышел, не сказав больше ни слова, и даже дверь прикрыл. Катя поняла, что обиделся.
Жданов дверь в каморку закрыл, постоял немного, раздумывая о том, что это вдруг с Катей случилось. Ещё вчера она даже не подумала бы отказаться, если бы он её пригласил, и спрашивать бы не стала куда именно. Лишь бы с ним. А сегодня на неё что-то нашло. Весь день странная: взгляды её, нежелание с ним разговаривать. Андрей был уверен, что для такого поведения нужна причина, но все причины, что приходили на ум, ему активно не нравились.
Долго в кабинете не высидел, взгляд постоянно натыкался на закрытую дверь каморки, Андрей из-за этого злился, никакая работа на ум не шла, да и рабочий день заканчивался. Никаких особых планов на этот вечер он не строил, хоть Ромка перед отъездом и пытался его проинструктировать, говорил, что такую возможность, то бишь, отсутствие Киры, упускать грех, а про Катеньку забывать ни в коем случае нельзя, но тогда Жданов только отмахнулся. Он с большим удовольствием провёл бы вечер в тишине и одиночестве, слишком устал притворяться. Особенно, с Катей это было утомительно. Она всегда так на него смотрела, с надеждой на чудо, что врать становилось очень трудно. Чувствовал себя настоящей сволочью. Из-за всей этой затеянной игры, из-за рушившегося на глазах бизнеса, из-за постоянных угрызений совести, он даже спать перестал. И, кажется, уже начал терять надежду, что это когда-нибудь закончится, и уж тем более не верил, что закончится всё хорошо и без последствий.
