Анна Яковлева - Из ворон в страусы и обратно
Пока закипал чайник, гости осматривались и хранили неловкое молчание, и бабе Кате пришлось вести светскую беседу о погоде и видах на урожай.
Чай с листом смородины скрипниковская мамаша оценила.
– Полезно для здоровья, чистит лимфу, – со знанием дела сообщила она.
– Жаль, мозги не чистит, – подал голос скрипниковский папаша.
– Для прочистки мозгов есть другие средства. – Катерина Мироновна качнула головой в сторону ухватов, приткнутых у печи. – Вашему-то я обещала приложить, если не отлипнет от Нилки.
– Это еще кто к кому прилип, – запальчиво возразил Скрипников-старший.
– Сват, – изумилась Катерина Мироновна, – ты чего, шуток не понимаешь?
– Какой я вам сват? – уязвленный до глубины души, ответил Венин батя. – Ваша бикса задом вертит перед нашим-то недоумком, вот ему моча и ударила в голову. Ему осенью в армию, а он – жениться.
– Чем там вертеть-то? – нехорошо усмехнулась баба Катя. – Там вертеть нечем.
– Вот и я говорю, – с удовольствием поддакнула Венина мамаша, – смотреть не на что.
В кухне воцарилась нездоровая тишина.
– А-а, – сообразила баба Катя, – так вы, стало быть, пришли мне отступного дать?
– Какого отступного? – испугался передовик производства.
– А вы как думаете? Мы только за деньги согласны снять вашего Веню с крючка.
– За деньги? – позеленела мамаша.
– Да. Вы же не хотите, чтобы Веня женился на моей Нилке? Готовьте выкуп. Иначе не отпустим зятя. Нам в доме мужик нужен, работник. Веня парень крепкий, опять же дети здоровыми будут.
– Кстати, о детях, – с ядом заметил папаша, – нам от вас ничего не надо. Никаких детей.
– Это плохо, потому что мы аборт делать не станем.
– Какой аборт? – взвилась мамаша.
– Так дело молодое, – с удовольствием сообщила Катерина Мироновна, – у них это быстро. Вон Уфимцевы Санька со Светкой приехали в ЗАГС расписываться, а у Светки схватки начались. Так они из ЗАГСА прямехонько в роддом угодили.
Скрипниковская мамаша отставила хрупкую чашку, поджала губы.
– У вашей Нилки наследственность, а нам в семью алкоголики не нужны. Не видать вам нашего Вени. Охмурили парня, теперь шантажируете ребенком. Постыдились бы в вашем возрасте.
– Это я должна стыдиться? Пришли в мой дом, сидите тут, мою внучку, меня с грязью смешиваете, а мне же еще стыдно должно быть? – Баба Катя с достоинством поднялась и подбоченилась. – А ну, пошли вон, пока я ухват не взяла. Генетики. Моя девка в рот спиртного не берет – насмотрелась на родителей-то.
– Алкоголизм передается по наследству! – пискнула мамаша, ходко перебирая ногами по направлению к выходу.
– Тупость тоже передается по наследству, – окоротила медичку Катерина Мироновна, – и не через поколение, а от отца к сыну.
– Держите свою девку на привязи, – на ходу бросил папаша, – а то я за себя не ручаюсь.
– Ах ты, пес шелудивый, – потянулась к ухвату баба Катя, – это я за себя не ручаюсь! Пшел вон.
– Мы в суд подадим! – отступал Скрипникников-старший на всякий случай спиной.
– А мы на алименты, – пригрозила баба Катя.* * *…Происходящее напоминало сон.
Выложенный плиткой тротуар, купеческие домики, высотные дома – от восторга слезы наворачивались. Столица мира с техникумом в центре.
Перед зданием техникума Нилке захотелось пасть ниц. Внушительные колонны, портики, пушкинские фонарики…
В их рабочем поселке самыми значительными архитектурными сооружениями числились бывший клуб завода (ныне здание поселковой администрации) и церковь. Ни там ни там Нила ни разу не была.
Сумки обрывали руки, восторг пополам со священным ужасом стиснули сердце, и ноги налились тяжестью. Если бы ее не подхватила и не внесла в святая святых стайка девчонок, не исключено, что Нила бы простояла, пялясь на львиные морды на капители, до темноты.
– Ну? Ты туда или оттуда? – услышала она насмешливый голос и вынуждена была сдвинуться с места, и войти в каменную прохладу, и ощутить себя одной из небожительниц.
Наконец-то.
Дверь с хитрой пружиной мягко вернулась на место, отсекая Нилу от прошлого.
Попав со света в полумрак, она ослепла и целых пять минут ориентировалась на запахи и звуки. Пахло едой и краской.
Постепенно из мрака проступили очертания холла и лестницы на второй этаж, к которой устремились девчонки. Во все глаза рассматривая одежду и обувь на них, Нилка потрусила следом.
Она бы так не оделась. Впрочем, как бы оделась она, если бы у нее была возможность, – неизвестно.
Запах столовой исчез, зато запах краски усилился.
– Эй, абитура? – раздался все тот же насмешливый голос.
Девчонки наблюдали за потугами вновь прибывшей втянуть сумку (чего только бабушка туда натолкала, камней, что ли) по ступенькам.
Во взглядах, устремленных на нее, читалось осторожное любопытство, и Нила насупилась:
– Че?
– Как звать?
В горле запершило, губы стали чужими.
– Неонила. Нила, – исправилась она и внезапно обозлилась. Дура. Деревня. Так и будешь снизу вверх смотреть на девок?
– Меня Ира, – как вождь с трибуны, помахала ладонью круглолицая простушка.
– Меня Ксения, – подхватила другая – со свисающей на глаза челкой.
– А меня Наташа.
Низкая, крепкая шатенка сделала шаг навстречу. Нила сфотографировала девушку быстрым женским взглядом: высокие скулы, брови вразлет, яркие губы. Красок было так много, что глаза разбегались. Зависть острым коготком царапнула неяркую Нилу: везет же некоторым.
Впрочем, в мире нет совершенства – у новой знакомой не было и намека на талию.
Пришедшая в следующее мгновение неожиданная, смелая мысль удивила саму Нилку: она их всех сделает. Всех переплюнет. Заткнет за пояс. Обойдет на повороте.
Эта странная, взявшаяся из ниоткуда идея подчинила себе Нилу полностью… На целых три года…
…К третьему курсу время, когда Нилка безвозмездно шила для подруг, прошло безвозвратно.
К третьему курсу Неонила Кива уже знала себе цену и за определенную мзду строила лекала и кроила ткани для особо одаренных студенток. Плату брала в твердой валюте: консервами, сахаром и крупами.
Правило не распространялось только на Бабич: в точности как когда-то в школе на уроках труда, Нила пахала за себя и за «того парня». Только тогда «парнем» была Тонька Белкина, а сейчас – Наталья Бабич – та самая девчонка с насмешливым голосом. Жили они в одной комнате, и Бабич без стеснения пользовалась Нилкиными талантами.
Незаметно для себя Нилка обросла клиентами.
– Не боишься? – намекали девчонки.
– Чего мне бояться? Экзамен я сдам по-любому, – отбрехивалась Нила.
Свой невинный бизнес особо не афишировала, и все было шито-крыто, пока Наталья не почувствовала себя обделенной.
