Диана Килина - Je taime
– Зачем ты подстригла их?
Я заморгала, как мультяшка, и, нахмурившись, воззрилась на него. Он тоже хмурился, изучая моё лицо глазами.
– За–за–захотелось, – заикаясь, ответила я.
– Жаль, – он качнул головой и опустил глаза на мои ноги, глубоко вздохнув, – Я любил твои волосы.
Можно мне выйти с этого самолёта?
Что–что? Мы уже высоко над землёй?
Да, плевать! Лучше сдохнуть.
Когда самолёт набрал высоту и значок «Пристегните ремни» отключился, я позвала стюардессу жестом. Она нарисовалась передо мной, и я сухо сказала:
– Можно виски? Любой.
Она улыбнулась, кивнула, и уже было развернулась, чтобы пойти за моим спасением, когда чудовище справа от меня произнесло на чистом английском:
– Принесите бутылку Джека Дениэлса и два стакана со льдом.
В голове у меня кружились слова. Много слов. Но, к сожалению, ни одно из них не подходит для печати. Додумаете сами.
– С каких пор ты пьёшь? – с любопытством вопрошает Саша.
– Иди в задницу, – отрезала я, снова уставившись в спинку кресла впереди меня.
– Узнаю свою Алису. Тебе, как и прежде, не помешает вымыть рот с мылом.
Если бы у меня в руках было что–то тяжёлое, то меня вывели бы из этого самолёта в наручниках, и следующие лет пять я видела бы небо в клеточку. Но в руках было пусто, самолёт уже взлетел, и время начало тянуться невозможно долго.
Мне казалось, что я ждала виски час. На самом деле, его принесли через пару минут. Когда босс налил старичка Джека в стакан и протянул его мне, я выпила всё одним махом. Смелости мне это не прибавило, но стало полегче. Он удивлённо поднял бровь, когда я выхватила у него бутылку, и налила себе ещё. Выпив второй залпом, я откинулась на кресле, закрыла глаза и даже почувствовала себя лучше. До тех пор, пока он снова со мной не заговорил.
– Как твой муж? Никита, кажется.
– Отлично. Он самый лучший, – не открывая глаз, сказала я, – Как Кристина?
– Вышла замуж.
Вот тут я уставилась на него с интересом:
– За кого?
– Какой–то итальянец. Она живёт в Риме. Родила близнецов недавно.
– Ясно, – отчеканила я.
Кажется, мне стало хорошо. Наверное, это запоздалое действие алкоголя.
– Как Тео? – спросил Саша.
– Хорошо. Правда, с финским проблемы, но я думаю это временно.
– Он умный мальчик, – задумчиво протянул бывший босс, и приложился к своему стакану.
Стенки запотели и по ним стекали капельки. Такие крошечные и милые, они исчезли под его длинными пальцами. Так же и я растворялась под ними год назад…
Мамочки, о чём я думаю?
– Будешь ещё? – спросил он, кивнув на пустой стакан с подтаявшим льдом.
Я, молча, кивнула. Он налил виски и протянул мне, лукаво улыбаясь.
– Прекрати скалиться, пожалуйста, – взмолилась я.
– А то что?
– А то придётся осколки с рожи выковыривать.
Он разразился хохотом и на нас уставились соседи. Моё лицо залилось краской, и я сделала глоток крепкого алкоголя, а потом прикрылась свободной рукой, постукивая указательным пальцем по лбу. Стук отозвался гулким эхом в моей голове, словно в ней ничего не было.
Это то самое действие, которое на меня оказывал мой бывший босс: мысли из головы испаряются, а мозги словно вытекают из ушей и остаются одни инстинкты. Дикие, первобытные, животные. Когда он засмеялся, мне захотелось заткнуть ему рот жарким поцелуем и засунуть свой язык ему в глотку. А потом оседлать его прямо в кресле самолёта и, не обращая внимания на остальных пассажиров, расстегнуть ему брюки, стянуть с себя штаны и заняться горячим сексом.
– Алиса, я никогда не видел тебя пьяной, – протянул он, делая ещё один глоток, – Но то, что я вижу, мне нравится.
В моей голове отчаянно завопил внутренний голос. Вот прям вот так: ААААААА! Обладательница этого голоса рвала на себе волосы и топала ногами, тряся головой.
Я попыталась собраться, но у меня не получилось. Наверное, виски был лишним.
– Значит, ты в Финляндии? – продолжил допрос этот…
В общем, неважно. Опять непечатное слово.
– Да.
– И как тебе?
– Отлично.
– Ммм, – промычал он.
От этого «Ммм» меня чуть не подбросило в воздух, как будто я петарда, и мне подожгли фитиль, торчащий из задницы. Я поняла, что дальше так продолжаться не может, встала на ватных ногах с места, и пролезла через него. Ничего не говоря, я направилась в туалет.
Вы думаете, на этом моё невезение закончилось? Трижды ха–ха!
Когда я подошла к двери и увидела зелёный индикатор, я едва сдерживала вопль радости. Я даже подумала, что можно просто закрыться до конца полёта и провести его более–менее спокойно. Но, когда одна холодная рука схватила меня за талию, а другая открыла дверь и втолкнула меня в кабинку, меня накрыл ужас.
– Мать твою, ты что творишь?! – зашипела я, когда он закрывал дверь изнутри.
Босс только ухмыльнулся и притянул меня к себе. Куда исчезло моё сердце в этот момент, я не знаю, но то, что я не ощущала его в груди – это факт. Меня накрыло до боли знакомой волной иланг–иланга и бергамота, и я с трудом сдержала порыв зажать нос рукой. Саша скользнул губами по моему лицу.
Тут мой хрупкий мирок рухнул. Огромные стены из бетона и арматуры, которые я воздвигала весь этот проклятый год, вдруг стали песчаными и просто рассыпались. Моё подсознание отпрыгнуло от волны песка, подбирающейся к ногам, и снова завопило в ужасе. Потом появилась она. Та самая, плохая девочка. Она лукаво улыбнулась, облизнулась и уволокла орущее подсознание куда–то далеко, оставив меня наедине с этими руками и губами.
Опомнилась я только тогда, когда моё лицо было прижато к холодному зеркалу над умывальником, а спортивные штаны предательски сползали вниз. В этот момент в дверь туалета постучали, и оттуда донеслось на английском:
– В кабинку нельзя вдвоём.
Руки на моих бёдрах напряглись и с силой сжали их. Я открыла глаза и чуть не выпрыгнула из самолёта. Отпихнув от себя Сашу и, поправив треники, я открыла дверь и с благодарностью посмотрела на стюардессу. Она была немного раздражена, но потом уставилась на меня с удивлением.
– Kiitos! – вырвалось у меня с придыханием, и я быстрым шагом направилась к своему месту.
Когда этот человек сел рядом, довольно улыбаясь, я готова была вцепиться ему в лицо ногтями.
– Если ты ещё раз так сделаешь, то я, я…
– Ну что ты? – он фыркнул, – Что ты сделаешь? Ты всегда можешь сказать: «Нет».
Я в ярости открывала и закрывала рот, так и не найдя нужных слов. И правда, я могу сказать: «Нет». Почему тогда я не говорю этого?
– Я тебя ненавижу, – прошептала я, зарываясь лицом в ладони.
– Странно, чуть больше года назад ты сказала, что любишь меня.
– И, конечно, твоё эго выросло до невозможных размеров! – я прищурилась, а он хохотнул, – Не обольщайся, запудрить мозги восемнадцатилетней девчонке не такая уж трудная задача.
