Наталия Весенина - Давай расстанемся...
В маленьком кафе Галка заказала себе сто граммов коньяку и чашку кофе. Марина ограничилась кофе и мороженым. Коньяк она не любила, да и вообще она не любила спиртное. Иногда в компании Марина позволяла себе немного шампанского, но даже от этого невинного напитка у нее потом болела голова, да и язык какое-то время заплетался. А разговаривать так, чтобы ее не понимали или еще и тайком подсмеивались, Марине было стыдно.
Она отказалась от предложения одноклассницы выпить вместе с ней.
— Я лучше кофе… — замялась Марина, придумывая на ходу причину, если Галка вдруг начнет ее уговаривать.
Но к счастью, та только понимающе улыбнулась.
— Ну рассказывай, — кивнула Галка, ловко, одним махом опрокинув сто граммов. — Где ты, что ты?.. Чем занимаешься? Я ведь с самой школы ничего о тебе не слышала.
— Я могу сказать то же самое и о тебе, — улыбнулась Марина.
— У меня свой бизнес, рекламное агентство «Гала». Не слышала? Неплохо держимся на плаву. Хорошо зарабатываю, разумеется. — Тут она многозначительно посмотрела на Марину. Вот, мол, видишь, как надо жить. Потом продолжила: — Была замужем, развелась. Теперь живу одна. Детей пока нет, да и неизвестно, будут ли они когда-нибудь. С такой гонкой за хлебом насущным некогда думать о потомстве. Ну а если совсем честно, то и достойного кандидата на роль папаши нет. Нормальные мужики сейчас очень редко встречаются, а в нашем с тобой возрасте они уже в основном и выброшены за ненадобностью, но секонд-хенд и нам не нужен, верно? Или связаны узами брака и расставаться с женами не собираются, потому что нормального мужчину жена не отпустит. За ним установлен строгий контроль, и попробуй подойди поближе! Тут же узнает и прибежит разбираться.
— Так что, ты сейчас одна? — удивилась Марина. — Никогда не поверю. Ты, такая эффектная, яркая, красивая женщина! Не может быть, чтобы за тобой не ухаживали мужчины!
— Маринка, ухажеров много, а вот достойных нет. Мне ж нахлебники не нужны. Я женщина самостоятельная, состоявшаяся как личность, из тех, что сейчас называются бизнес-вумен. Не буду же брать на содержание какого-нибудь нищенького мальчика. Зачем? Хочешь верь, хочешь не верь, но сейчас я свободна, как никогда. Хотя… один на примете имеется, но он, насколько я знаю, тоже пока не свободен… — Так Галка коротко и точно обрисовала свою сегодняшнюю жизнь. — А что же ты?
— А я мужнина жена. Сейчас сижу дома, не работаю. Больше и рассказывать-то нечего, — ответила Марина, тяжело вздохнув.
А ведь и действительно нечего. Ничего существенного не происходит в ее жизни. Так, раз в неделю салон красоты, два раза бассейн, раз в две недели поход по магазинам. А каждодневно — кухня, стиральная машина, уборка квартиры.
Помнится, Сергей предлагал Марине нанять домработницу, но она отказалась. Тогда у нее было бы слишком много свободного времени, которое, честно говоря, не на что тратить. Разговоры по телефону со знакомыми и перемывание косточек давно перестало быть для Марины развлечением.
— И это все? — усмехнулась Галка. — Так ты живешь? Ну, дорогая, скучно… даже неимоверно скучно! Я бы на твоем месте уже заплесневела. А по твоему виду и не скажешь, что у тебя столь однообразная и нудная жизнь. Кстати, муж твой наверняка засыпает, как только придет с работы, не замечая твоих стараний, — она кивнула на маникюр и тщательную прическу, — не обращая внимания, что ты там приготовила, полдня простояв у плиты, да и тебя наверняка даже не слышит. Ты шелестишь, шелестишь, как ветерок, а у него глазенки медленно слипаются под тихий голосок жены. Да и ты сама небось для него уже с мебелью слилась. — Галка всегда говорила начистоту, то, что думала. С той самой школьной поры она в этом не изменилась. Ее слова больно резали слух Марины, хотелось закрыть уши и броситься прочь, но… ведь бывшая одноклассница была права на все сто, на все двести процентов! Она как будто читала Маринины мысли.
И Марина не выдержала. Она открыла Галке душу, сказала все, что накопилось за последнее время. Все, что она не могла рассказать ни знакомым, ни маме, чтобы не расстраивать ее, ни тем более свекрови, чтобы не обрадовать лишний раз. Чужие неприятности приносят намного больше наслаждения посторонним, чем даже их собственные достижения и успехи, Марина теперь это точно знала. Она не любила, когда ей завидовали, но, конечно, не испытывала удовольствия, когда радовались ее поражениям. Так что для всех, и уже давно, она стала счастливой, везучей женщиной, любимой, не знающей ни в чем отказа.
Она говорила долго, сбиваясь, вздыхая. В промежутках между вытиранием слез и сморканием она рассказывала, до чего довела себя собственной слепой, безумной и… ненавистной сегодня любовью. Она сама загнала себя в угол! Марина не утаила ни одной детали, потому что об этом давно необходимо было кому-то рассказать. Еще немного, и она сошла бы с ума от мыслей. Она пропиталась мыслями о нем, об единственном мужчине, которого любила больше, чем себя. Пожалуй, он прав, назвав однажды ее любовь к нему патологической. Горькая правда. Она, никогда никого не любившая доселе, все нерастраченные чувства отдала ему. И что получила взамен? Состояние, когда безудержное рыдание в обществе совершенно чужого ей человека, бывшей одноклассницы, с которой и в школе-то не дружила, — уже благо? Галка не перебивала Марину, наоборот — только понимающе кивала и внимательно слушала.
Когда последняя салфетка была обильно смочена слезами, Марина замолчала. Она выговорилась, сняла маску беззаботности и лицемерия, рассказала все без утайки… Но почему же говорят, что сразу становится легче? Нет, легче не было! Стало еще хуже, хотя бы оттого, что хотелось показаться перед Галкой уверенной, ни в чем не нуждающейся счастливой дамой, а в отместку себе же Марина предстала жалким, никому не нужным существом с распухшими глазами и красным носом.
— Послушай-ка, что я теперь тебе скажу, — медленно начала говорить Галка. — Нам вроде с тобой по двадцать семь, но такое чувство, что ты и не жила еще совсем. Ребенок, подросток, ей-богу! Где твой ум, где логика? Рассуждаешь не головой, а — прости меня за грубость — задницей. У тебя было много поклонников, за тобой ухаживали, падали к твоим ногам, делали предложения — и ты до сих пор не поняла почему? Да если бы за мной увивалось такое количество мужчин, я сейчас не была бы одна. Вот мне каждого приходилось завоевывать, прилагать усилия к тому, что делала и ты, только искусственно…
