Прости, если любишь... (СИ) - Лакс Айрин

Для того, чтобы увидеть эту татуировку, придется снять с бывшего полотенце, а я не готова. То есть, не хочу, конечно же.

Это просто возмутительно.

- Что ты здесь делаешь?! - повторяю я свой вопрос, крепко сжимая ключи.

- Очевидно же, что я мылся. Прямиком из душа.

У меня на глазах этот наглец разматывает полотенце, засветив мощное, волосатое бедро и немного паховой поросли волос, потом медленно заматывает полотенце, потуже, при этом смотрит мне в лицо.

Мои щеки пылают.

- Ты издеваешься?

Он делает шаг ко мне, и я отступаю.

Его влажные волосы, капли воды на шее….

Горящий взгляд.

Всё как раньше. Как в те моменты, когда я не могла устоять перед ним.

Но только не сейчас.

Хотя, признаюсь, увиденное меня впечатлило до теплых пульсаций внизу живота, и во рту слюна стала вязкой.

- Не прикидывайся блаженным, Евгений. Тебе не идет! Эта квартира - моя.

- Раньше она была нашей.

- Раньше! Вот именно! До развода!

- Верно, - кивает, небрежно поправляет влажные волосы пальцами, усиливая эффект от увиденного тела, боже.

Ещё бы подыграл мне сиськами, подергивая мышцами, а ведь он это умеет, я знаю.

Чертов бывший.

Ненавижу!

Не мог растолстеть, облысеть и спиться?!

О нет!

Его мышцы стали более выраженными, рельефными.

Гад.

Нахал!

Ненавижу!

- Ты так и не ответил, как ты сюда попал.

В ответ - прямой взгляд, все тот же - пронзительный, уверенный.

Взгляд человека, который привык получать то, что хочет.

Эти руки, которые когда-то дарили мне горячее наслаждение, небрежно и свободно двигаются, поправляя полотенце на бедрах.

Широкие плечи, которые раньше казались такими надежными, теперь вызывают только раздражение во мне.

Его влажные волосы небрежно падают на лоб, и это почему-то бесит особенно сильно.

Он поправляет влажные волосы и неспешно разворачивается, демонстрируя широкую спину.

- Видишь ли, в чем дело, Вик. В этой квартире ещё и твой сын живет, а он решил приютить родного отца.

- То есть, у отца нет денег на отель или гостиницу?! - мой голос вот-вот сорвется.

- Есть, конечно, - фыркает. - Вот только Никита, в отличии от тебя, вошел в мое положение. Он, видишь ли, запомнил мои слова, что перелет был сложным и не стал отказывать в маленькой просьбе.

- Замечательно! Перелет был сложным. Наверное, ныло твое старое, больное колено и раздолбанная, дряхлая спина…

Бывший замирает.

Я зря назвала его спину дряхлой. его спина - произведение искусства и свидетельства долгой, тщательной работы над телом, ведь сама заливаюсь слюнями, глядя на этого… качка, буду честной, я могу назвать Евгения качком.

Но я сказала так специально, разумеется, чтобы его уколоть.

- И ты забыл, что можно заранее забронировать гостиницу!

Мой голос вибрирует от гнева, но этот гнев полон бессилия. Потому что сын - такой же хозяин этой квартиры, как и я.

Он может приглашать, кого захочет.

Чудо, что он ещё не позвал жить к нам эту девочку, но из уважения ко мне снимает где-то квартиру.

Откровенно говоря, в последнее время сын здесь почти не живет, а погляди-ка, своего папашу согласился разместить!

Я прекрасно понимаю, что Евгений сам напросился, а сын отказывать не стал. Он, наверное, хочет заручиться поддержкой отца. Его благословением и деньгами.

Да-да, деньгами.

Не будем делать вид, что это никого не волнует.

Вот только увлечение Никиты стоит овер дохрена денег, он зарабатывает, конечно, но его заработок не покрывает расходы.

Никита много болтает в последнее время о том, что пора идти в рост, но я не могу себе позволить влить в него миллионы. Плюс добавляются расходы на свадьбу и дальнейшую жизнь с его девицей.

Никита просто не хочет ссориться с отцом, вот и ответ, почем бывший находится в моей квартире и рассекает ее пространство с уверенностью акулы, находящейся в своих водах.

Евгений двигается по квартире так, будто до сих пор живет здесь. Будто не было того ужасного дня, когда мы развелись, и он ушел.

Я сама так захотела, да.

Но…

Будто не было этих месяцев боли и попыток начать новую жизнь.

Дыши, Виктория.

Не зря же ты ходишь на гребаную йогу и приобрела курс для домашних тренировок, в том числе.

Дыхательная гимнастика, вот что поможет справиться со стрессом и гневом.

Словно поняв, что я думаю о нем, бывший оборачивается.

- Ужин приготовишь, Вик?

С наглой полуулыбкой.

Его голос звучит спокойно, уверенно. Как будто он имеет право стоять здесь в одном полотенце, как будто он имеет право просить приготовить ему…. ужин!

На языке вертится, с чем тебе приготовить ужин, дорогой?

Может быть, добавить тебе стрихнина в качестве приправы?

Или бросить туда щепотку цианида? Или приправить пургеном?

Наверное, стоит использовать все сразу, да?

Вот только вслух я не успела это произнести, мой язык словно прилип к небу.

В дверь позвонили.

Да что за день сегодня такой?

- Я открою, - двинулся мимо меня бывший.

- Стой! Я сама.

Дернувшись за ним, я лишь довела ситуацию до абсурда.

От резкого движения Евгений делает рывок в сторону, а потом допускает слишком широкий шаг, видимо, желая меня опередить.

Дверь я открыла первой, но…

Перед распахнутой дверью мы замираем оба.

Я - раскрасневшаяся и взбудораженная.

Он - в полотенце, которое медленно сползает вниз.

Хуже ситуации не придумаешь, тем более, перед тем, кто стоит на пороге…

Глава 5

Виктория

- Здорово, сынок. А папке позвонить? Не судьба, наверное? - противно проскрежетал свёкр.

Потом он, скользнув по нам взглядом, заявляет:

- Вот это правильно! Пристроил жену, куда надо. Делом ее рот занял! - ухмыляется пошло, старый извращенец. - А то смотри-ка, распоясалась! Я ведь что хотел? Выговор тебе устроить… Разве это дело? Нет, так не годится, чтобы твоя жена тебя позорила, чтобы после развода по рукам пошла! Таскается… с обсосами всяками. Фамилию позорит!

Чем больше говорит этот противный старик, тем сильнее мрачнеет Евгений. Отец бывшего мужа подтверждает все его мысли на мой счет, теперь уже не отвертеться, что у меня нет мужчины. Хотя, какого черта, спрашивается.

- Константин Сергеевич, здравствуйте. Мы вас не ждали в гости, - говорю я.

Вот черт.

Надо было сказать, Я, а не мы.

Но уже сказала, как есть.

- Если забыли, то мы с вашим сыном больше не муж и жена.

- Рот закрой, потаскуха! - повышает голос. - Павловы не разводятся! Павловы жен вот так, к ногтю! - показывает мне здоровенный кулак, махнув перед носом.

Кулак у него ссохся, выдается костяшками, но старик он всё ещё крепкий и при власти, так что я его опасаюсь немного.

- А если кто развелся, - зыркает с осуждением в сторону сына. - То должен был позаботиться, чтобы жена его фамилию не позорила, не терлась ни с кем, - кривится рот, на губах виднеются капли слюны. - Фараоны хорошо делали. Вот так и надо. Помер, и всех за собой.

- Вообще-то я не помер, пап. Здрасьте ещё раз! - немного повышает голос Евгений, потуже затягивая злополучное полотенце.

- Что мне твое здрасьте? Где твое уважение, щено-о-о… - завел привычную песню старик.

Знаю, что раньше отец поколачивал и сына, и свою жену. Гулял, как кобелина. Жена угасла, ещё когда Евгений учился в школе. Говорит, отец на похоронах жены рыдал, как побитая сука, и целовал мертвой жене ноги. А при жизни срывался на ней по всякому поводу и без них тоже.

После смерти матери побои в семье прекратились. Может быть, смерть жены тряханула так сильно мужчину, и он кое-что осознал. Но теплых отношений уже не было с сыном. Впрочем, это не мешало им общаться, а свекру - лезть в нашу жизнь.

Первое время после развода он не давал мне прохода, преследовал и даже нанял каких-то отморозков, чтобы они побили мне машину.