Будешь моей (СИ) - Романова Наталия
Корреспондентке с оператором пришлось ретироваться. Открыть рот, отстоять свою позицию санитарка не позволила. Я упала на подушку в бессилии, слушая незлобное, успокаивающее ворчание. Ладно, следственные органы ходят, как к себе домой, ничего не поделаешь, власть – есть власть, имеют право, да и то, совесть бы поимели, изверги, человек только-только с операционного стола. А таких вот проныр гнать в шею надо и не стесняться.
Подвиг подвигом, может грамоту вручат или медаль, наверху виднее, но покой необходим после такого-то стресса.
– Всех взашей гони, деточка, не стесняйся, не думай даже, – назидательно проговорила напоследок санитарка, закрывая за собой дверь, оставив в палате запах дезинфицирующего средства.
Покоя не случилось. В дверях появился парень, обвёл пустую палату карим взглядом. Соседка, уставшая от шума, предпочла ретироваться во время визита корреспондентки.
– Тина? Силантьева? – спросил он, будто сомневался в том, что видел.
Я приподнялась с подушки, села, тяжело вздохнула, оглядывая исподлобья пришедшего. Спортивная фигура с широкими плечами, рост не меньше ста восьмидесяти, может и выше, но не намного.
Светлая, однотонная футболка обхватывала накачанные руки, несмотря на раннюю весну – со следами свежего загара. Тёмно-серые штаны-карго с эластичным поясом, демократичные кроссовки New Balance 574, на которые старательно натянуты голубые бахилы. В одной руке снятая толстовка, в другой полупрозрачный пакет с продуктовым набором. Фрукты, шоколад, творог, колбаса какая-то, сыр в производственной упаковке…
Я уставилась в лицо спрашивающего. Взлохмаченные волосы, стрижка актуальная, но явно живущая своей жизнь, отсутствие модной сейчас бороды, лишь лёгкая небритость, и что-то такое… едва уловимое в образе, аура вокруг, говорили, что он имеет отношение к силовым структурам.
Следователь, опер, прокурор… я толком не разбиралась в служебной иерархии, в должностях, званиях и их обязанностях. Пакет с продуктами, одежда, общий расслабленный вид указывали на обратное – если следователь или опер, то на выходных или в отпуске. Странное место выбрал товарищ для отдыха…
– Силантьева, – кивнула я, смотря на пришедшего.
В характеристике «парень» я ошиблась, передо мной стоял мужчина. Старше моих двадцати на шесть-восемь лет минимум. Крошечные морщинки в уголках карих глаз говорили о том, что их обладатель часто смеётся. Чётко очерченные губы, широкие скулы, квадратный подбородок, такой называют волевым.
От академической красоты далёк, от нынешних стандартов тоже. В рекламе селективного парфюма такого не увидишь, не красавец с голливудской улыбкой и совершенно пустым, пусть и выразительным взглядом.
И всё же что-то… притягивающее, примагничивающее бросалось в глаза, откровенно смущало, вводило в ступор. Мысли глупые в голову лезли, мутило от этого, вынуждая сердце рвано дёрнуться, будто в преддверии чего-то знакового.
Глупости! Действие усталости, пережитого стресса, лекарств. Какая разница, как часто смеётся пришедший, пусть задаёт очередные вопросы и проваливает.
* Табаки – шакал, персонаж из сборника рассказов «Книга джунглей» Редьярда Киплинга, неизменный прихвостень тигра Шер-Хана.
Глава 3. Олег
Проснувшись после обеда от яркого солнечного света в глаза, Олег лениво потянулся, дёрнул подушку, водрузил себе на лицо, невнятно выражая недовольство.
Подушку бесцеремонно стянули, следом одеяло, не обращая внимания на протесты и мат. Смертельно не хотелось вставать, но делать нечего, пришлось.
– Ну? Доволен? – уставился он на сидящего у кровати пса, демонстративно держащего в пасти угол одеяла. – Отдай. Отдай, я сказал.
Джеффри Таурус по документам, в миру банальный Финик, породы американский булли шоколадно-подпалого окраса, смотрел исподлобья, не моргая, всем своим видом показывая, что веры хозяину нет.
Мало того, что пришлось ночь провести в одиночестве – это ладно, Финик парень взрослый, целых полтора года от роду, что такое служба понимает, – утром гулять с соседом, кинологом Валерием, так ещё и стрелки часов перевалили за полдень, а хозяин продолжает спать.
Не-не, уговор есть уговор, по плану долгая прогулка!
Пришлось идти в душ, приходить в себя под холодными струями. Крепкий кофе, сигарета на балконе, наслаждение пустой со сна головой, без неясной тревоги, которая поселилась в груди и никак не покидала.
С какой стати он так волновался о той девчонке со скорой?.. Посторонний человек, наверняка у неё родители есть, дедушки, бабушки, молодой человек или муж. В общем, имеется кому позаботиться, мысли же лезли и лезли. Аномалия как-то. Достало!
– Вперёд! – кинул он у дверей, глядя на перетаптывающегося Финика.
Пёс выкатился, перебирая крепкими короткими лапами, довольно виляя хвостом, бросая на хозяина благодарно-восхищённый взгляд.
В парк добрались быстро. Всего одна остановка от недавно построенного жилого комплекса, в котором года два назад у Олега появилась просторная двухкомнатная квартира с балконом. Вообще, риэлтор доказывал, что это «евротрёшка», по факту же двушка с двумя отдельными комнатами и кухней, чуть большей площади, чем принято в бюджетном сегменте.
Олег неспешно бежал, выровняв дыхание, Финик семенил рядом, игнорируя боязливые взгляды прохожих.
В парке сделали символический круг вокруг малого пруда, наслаждаясь весенней погодой, ласковыми лучами солнышка, щебетанием птиц, запахом нераспустившихся почек на деревьях. Спешно обошли по большой дуге детскую площадку, дабы избежать волнения мамаш. Выбрались на аллею, в конце которой раскинулась оборудованная площадка для собак – цель сегодняшней прогулки.
По центру тропинки, засыпанной гранитной крошкой, с двух сторон которой простирался газон со свежей зеленью, маячил знакомый силуэт. Андрей Сергеевич Тихомиров, он же Андрюха, он же их командир, стоял на месте, одной рукой покачивая коляску с полугодовалым сынишкой, второй держал телефон, одновременно смотря на экран и на трёхлетнюю кроху, волочащую санки со скрежетом на всю округу. Резиновые сапожки, пышная юбка поверх комбинезона, кособоко напяленные крылья, светящиеся рожки прямо на шапке с помпоном – наглядная иллюстрация счастья отцовства.
– Здоров, – поздоровался Олег с командиром. – На снег надеялись? – глянул на кроху с крыльями не то бабочки, не то феечки.
– Кризис трёх лет, – усмехнулся Андрюха. – Хоть так выбрались, Вера на ходу уже засыпает.
– Финик! – закричала кроха, подпрыгнула на месте, бросила санки, понеслась в сторону пса, который флегматично и привычно принимал знаки внимания трёхлетнего создания. – Хороший мальчик, самый хороший, какие у тебя ушки, носик, глазки, ла-а-а-апочки.
Мимо проходящая тётка в ужасе отпрянула, бросила возмущённый взгляд на нерадивых папаш, допустивших общение ребёнка с собакой-убийцей, но предпочла ретироваться молча. Олег проигнорировал бубнящее недовольство, каждому не объяснишь, что амбулли, несмотря на грозный вид, доброжелательные плюхи, относящиеся к детям со спокойствием, достойным подражания.
Тем более Соня – та самая кроха с крыльями, – считай, росла вместе с Фиником, была частью стаи, ей позволялось всё. Недооценивать опасность любой собаки не стоит, чихуахуа, и тот может напасть, но в данном случае – абсолютно безопасный тандем ребёнка и пса.
– Чего там? – Олег заглянул в телефон, куда минутой назад с интересом смотрел Андрюха.
– Да беременная, та, которую выпустили в обмен на врача скорой, интервью раздаёт. Рассказывает, как врачиха бойко торговалась с террористам, как спасала её, уговаривала и уговорила в итоге. Требует, чтобы власти области наградили девушку. Глянь.
Олег посмотрел, в конце Наумова Елизавета – так звали пострадавшую, – от души говорила спасибо «ребяткам», которые принимали непосредственное участие в освобождении заложников, и всем остальным, так или иначе причастным. Благодаря слаженной работе спецслужб, особенно врача скорой помощи, и докторам стационара, куда её экстренно доставили, удалось остановить родовую деятельность. Появился шанс родить в срок.
