Подарок на совершеннолетие (СИ) - Бергер Евгения Александровна
— Давненько не виделись, — отзываюсь я.
— Так ты, вроде, не особо скучал?
— Времени не было, уж извини.
И мы замолкаем, словно два боевых петуха перед решающим, победным броском.
— Хорошо выглядишь, — перенимает эстафету Франческа. — Совсем взрослый стал… Наверное, не одно девичье сердце успел разбить за это время!
Пристально смотрю ей в глаза, пытаясь понять, издевается ли она надо мной или просто круглая дура… На дуру она мало похожа, значит, все-таки издевается. Сглатываю обиду, готовый отозваться ответной колкостью, когда голос отца прерывает наш милый тет-а-тет:
— Здравствуй, Юлиан… Франческа…
— Отец.
— Адриан. — Таким приторным голоском можно было бы поливать торты вместо глазури… — Поздравляю со счастливым событием! — и она протягивает бывшему возлюбленному руку, которую тот нехотя пожимает. — Шарлотта, это тебе, — теперь она вручает девушке в белом подарочный конверт бледно-розового цвета.
Шарлотта касается его с осторожностью, словно ей подали ядовитую змею, и едва сдерживается, чтобы не отбросить его в сторону, но произносит «благодарю» почти недрогнувшим голосом. Я ей даже восхищаюсь…
Мы все неловко молчим, пока я наконец не произношу:
— Шарлотта, можно тебя на пару слов. У меня тоже есть для тебя подарок…
Юлиан на секунду меняется в лице: должно быть, знает, какие подарки я люблю преподносить… И в этот момент я сожалею, что мы не выпустили бабочек раньше: говорят, святая вода изгоняет злых духов, так и мои бабочки, выполнив ту же функцию, могли бы избавить нас от этой адовой парочки. Чур меня, чур…
Мы отходим в сторону, и я интересуюсь:
— И чья это была идея?
Шарлотта понимает меня с полуслова и выдыхает не без горечи:
— Он все-таки его сын. Не думала, однако, что будет так тяжко снова его увидеть… — А потом с возмущением добавляет: — И еще эта Франческа, она-то откуда здесь взялась? Заявилась как ни в чем не бывало… Неужели у нее совсем нет совести?
Мы с секунду молчим, погруженные каждый в свои мысли. Франческе здесь, действительно, было не место…
— Так, выбрось-ка это все из головы, — наконец произношу я, и Шарлотта косится на конверт в своей руке. — Нет, конверт выбросишь после, — усмехаюсь я, — а вот плохие мысли лучше отбросить прямо сейчас, тем более что у меня есть, чем тебя порадовать…
— Неужели это то, о чем я думаю? — Шарлотта вскидывает вверх брови, и я не могу удержаться от шутки:
— Если ты думаешь о моем отце в одном банном полотенце на голое тело, то, боюсь, с этим я никак не могу тебе помочь!
Девушка вспыхивает и ударяет меня рукой по плечу.
— Ты просто несносный поросенок, Алекс, — пеняет она мне, и в ответ я велю ей ждать меня на этом самом месте. Ровно три минуты… Возвращаясь, вижу ее в компании отца, который шепчет ей что-то на ухо… Шарлотта смущенно улыбается.
— Я вернулся. Готова к моему подарку? — вручаю ей коробку с бабочками.
— А я-то гадал, когда это случится! — улыбается отец, помогая Шарлотте справиться с атласною лентой. — Она мне все уши твоими бабочками прожужжала. — И в этот момент Шарлотта приподнимает крышку… Ахает. Смотрит на меня… Лучится улыбкой и…
— Они такие красивые, Алекс! Спасибо тебе огромное, — шепчет восхищенным голосом.
— Такие же красивые, как и сама невеста, — отвечаю я. — Ну, пора бы уже отправлять их в полет…
Шарлотта встряхивает коробку, и два десятка Caligo Atreus взвиваются в воздух: одни упархивают прочь, другие усаживаются прямо на ее белоснежные платье и длинную фату, создавая своими черно-лимонными взмахами крыльев необыкновенный контраст, от которого захватывает дух… Именно так все это и должно было выглядеть! Я доволен своей работой.
Подкатываюсь ближе и говорю:
— Загадай желание и отпусти их в небо!
Шарлотта берет на палец одну из бабочек и прикрывает глаза — загадывает желание, как я и сказал. Она помнит мой рассказ о древнем индийском поверье: бабочки доносят наши мольбы и желания до самых небес…
— Расскажешь, о чем загадала? — любопытствую я.
— Нет, иначе не исполнится, — смеется она, сжимая руку отца и следя взглядом за танцем Caligo Atreus, которых гости провожают не менее восторженными взглядами.
Одного Юлиана нигде не видно… Я долго ищу его взглядом, но так нигде и не нахожу.
3 глава
3 глава.
Продолжаю любоваться бабочками в целом и Шарлоттой, любующейся бабочками, в частности… Мне нравится ее детский восторг, неподдельное восхищение моей работой и тот живой огонь, что снова горит в ее глазах — Франческе не стоило заявляться сюда с Юлианом. Им не стоило омрачать ее праздник своим неуместным присутствием…
И тут же мысль: неужели они вместе? После всего, что было… Разве такое возможно?
Осматриваюсь. Их все еще не видно: затерялись среди гостей… ждут пока разлетятся последние бабочки. Эта мысль заставляет меня усмехнуться, и тут этот голос за спиной:
— Прекрасные бабочки, никогда не видела ничего прекраснее!
Делаю разворот и сталкиваюсь взглядом с незнакомой мне девушкой, она приветливо улыбается и протягивает узкую ладонь с золотой цепочкой на запястье.
— Эстер Райднер. Приятно познакомиться!
— Алекс Зельцер, — называю себя, продолжая изучать ее красивое, затененное длинными ресницами лицо. Шатенка. Волосы прямые, длинные… ноги им под стать: нижний уровень ее узкого платьица приходится как раз вровень с моими глазами. Платье до половины бедра — могу при желании рассмотреть подрубающий его шов и бархатистость загорелой кожи самой их обладательницы…
— А я знаю, кто ты, — говорит она мне. — Ты тот парень, что подарил невесте бабочек… Ты их сам вырастил? Они невероятные.
Ее восхищение мной приятно, чувствую, как сердце начинает стучать сильнее.
— Да, это мои бабочки. — И мысленно добавляю: «А ты кто такая, невероятное видение?»
Припоминаю, что видел ее рядом с Франческой, только тогда обратил мало внимания — был занят другими мыслями. — Рад, что тебе понравилось!
— Еще бы не понравилось, — отзывается она и тут же и более робко добавляет: — Я пришла с Франческой Барбиери… Как я понимаю, вы с ней не в лучших отношениях?
Теперь я смотрю на нее другими глазами: если она с Франческой, то многого ждать не приходится… Держи ухо востро.
— Она была подружкой отца, — отвечаю девушке в коротком платьице, — и любовницей моего брата одновременно.
Та ахает, распахивая свои карие глаза, и кажется почти испуганной.
— Прости, я этого не знала, — лепечет она. — Мне действительно не стоило сюда приходить. — И добавляет: — Просто, когда Франческа позвала меня с собой, то особо не объясняла куда, а мне было жутко скучно сидеть дома одной… Вот я и согласилась, дуреха. Неприятная ситуация вышла, прости.
Она так искренне расстроена, что мне становится жаль ее. На полном серьезе жаль…
— Откуда ты знаешь Франческу? — спрашиваю девушку, и та смущенно отвечает:
— Работаем вместе. Я снимаюсь для каталога нижнего белья в «Рио — грасс», слыхал о таком?
Отрицательно машу головой, а сам невольно думаю: «теперь ясно, откуда у тебя такие длинные ноги»… Наверное, некое подобие этой мысли высвечивается на моем лице, так как Эстер поспешно добавляет:
— Нет, ты не думай, ничего такого. Я не какая-нибудь там порномодель, нет, только скучные трусики и бюстгальтеры самого непритязательного вида… — И тут же пожимает плечами: — Прости, я тебя смутила.
Я не то, чтобы смущен… хотя, да, смущен, к чему лукавить, только ей об этом знать не обязательно. А вообще я уверен, что даже самые непритязательные трусики и бюстгальтеры на ее точеной фигурке смотрелись бы одинаково соблазнительно! Делаю вид, что тема женского нижнего белья абсолютно тривиальна для меня и невозмутимо ей улыбаюсь:
