Предать нельзя Любить (СИ) - Коваль Лина
- Спасибо, - тихо выговаривает Арсений Рудольфович. – Можете идти.
Нервно киваю и круто разворачиваюсь на шпильках. Вылетаю за дверь. Тут же прислоняюсь к ней, вытирая влажный лоб.
Возвращаюсь к своим бумажкам и продолжаю работу. Кому вообще это может нравиться?! Какая дура добровольно будет заниматься самоуничтожением?!
Спустя полчаса слышу приближающиеся голоса.
- Я позвоню матери ребенка, как твой доверитель, и сообщу о наших намерениях. Дальше будем смотреть по ситуации.
- Хорошо, - соглашается брюнет. – Только не перегибай.
- С этим проблем не возникнет.
Мужчины обмениваются рукопожатиями и, сухо кивнув мне на прощание, посетитель оставляет нас наедине.
Глазею на закрывающуюся дверь. Просто, чтобы продлить спокойствие внутри.
- Там без вариантов, - холодно цедит Арсений. – Можешь не улыбаться.
- Да как вы… - с возмущением смотрю на своего руководителя, который, закинув руки в карманы узких брюк, возвращается к кабинету.
Хочется рявкнуть, что у меня, вообще-то, есть парень, но решаю оставить эту информацию при себе. Мало ли начнет выяснять и разведает, что мой Тема – личный водитель основного конкурента Долинского.
Поэтому просто, как обычно, показываю широкой спине язык и отчаянно строю гримасы.
Долинский вдруг останавливается, медленно разворачивается и вздыхает так, будто "этот мир ему абсолютно понятен, и он просто просит покоя".
- Арина…
- Что? – откликаюсь раздраженно.
Со злостью выправляю юбку и уставляюсь на его самодовольное лицо.
- Тут практически зеркало, - с легкой улыбкой стучит костяшками по стеклянной перегородке Арсений. – Я все вижу.
Победно смотрит на мой открытый рот и скрывается в своем кабинете.
Глава 4. Арина.
- Привет, голуба моя, - быстро произносит в трубку отчим. – На работу собираешься?
- Да, дядь Вить. Здрасьте, - отвечаю, замирая на кухне.
- Ну, как у тебя дела продвигаются?
- Пока также, - досадно тру узор на кружке с кофе.
- Плохо, девочка. Скоро придёт Шацкая. Супруга моего доверителя. Мне надо, чтобы ты была в курсе телодвижений Сени.
Раздраженно закатываю глаза, но в трубку спокойно произношу:
- Дядь Вить, ну, усадил он меня за бумажки. Сижу целыми днями, дырокол гоняю. Как я узнаю про эту Шавскую?
- Шацкую, - зло поправляет отчим. – Придумай что-нибудь. Ты же артистка. Талией покрути. Спой ему песенку, чтобы он, как кобра под твою дудочку плясал, - грязно смеется.
- Вы что предлагаете мне его соблазнить? – повышаю голос.
- Успокойся, Аринка, - тут же осаживает. – Я просто сказал быть к нему повнимательнее. Тем более, он мужик видный. Не чета твоему водиле.
- Всё, ладно. Я на работу опаздываю. Как здоровье-то? – спрашиваю обеспокоенно, вспомнив, что на днях дядя Витя должен был съездить в клинику.
- Плохо моя девочка, - вздыхает трудно. – Лечиться будем пробовать, но врачи ничего не обещают.
Ахаю, чувствуя, как в груди становится тесно.
Мама, теперь отчим?
- Ты давай не опаздывай. И придумай, как быть к Доле ближе.
- Ладно, - киваю. – Не болейте, пожалуйста. Я очень переживаю.
Убираю телефон и бегу искать что-то приличное для сегодняшнего дня.
Радуюсь, как ребенок, когда выуживаю из недр огромного шкафа синее платье на тонких бретельках. И оно не короткое. Длина миди. Наконец-то мистер Зануда не посмотрит на мои ноги косо.
Натягиваю облегающую ткань и разглаживаю невидимые складки, глядя в зеркало.
Очень даже ничего.
Укладываю волосы хаотичными волнами и наношу макияж, чтобы быть поярче.
Перед выходом глаза скашиваются в сторону привычных кед, но я берусь за ненавистные шпильки. Без каблуков рядом с Долинским я буду как маленькая собачонка. Он очень высокий мужчина.
На работу приезжаю даже раньше обычного. Первым делом открываю окно, чтобы проветрить приемную. Наполняю конфетами вазочку для посетителей и укладываю заранее приготовленные журналы.
А потом, следуя порыву снимаю ненавистную картину со стены. Какая-то дурацкая абстракция, яркая размазня, только вид портит.
Усаживаюсь за свой рабочий стол и включаю компьютер.
- Доброе утро, Арина, - слышу низкий тягучий голос над головой.
- Здравствуйте, - отвечаю, глазея в экран монитора.
Проходит где-то полминуты, прежде чем я слышу вопрос:
- Это что?
Поднимаю глаза. Арсений, кивком указывает на столик в зоне для клиентов.
- Конфеты, - пожимаю плечами и тут же чувствую, как ключицу колет светло-синий мороз. – Хотите?!
- Нет, спасибо, - поджимает губы.
Арсений как-то по-новому разглядывает кабинет. Замечает кактус, который я притащила из дома. Фарфоровую фигурку собачки на моем столе. Последним делом осматривает стену.
- А картина где? – спрашивает, переминаясь с ноги на ногу.
Иногда мне кажется, что на Дракулу работает целый рубашечный завод. Потому что его рубашки всегда белые и неизменно выглядят как новые.
- Я её сняла, вновь веду плечами и опять подвергаюсь обстрелу светло-синих ледяных снарядов.
- Очень интересно, зачем? – спрашивает так, будто ему и вправду любопытно. Проходит к диванчику и вальяжно усаживается, складывая руки на широкой груди.
Выглядит как Боженька, конечно. Что уж.
- Это не картина. Безвкусица какая-то, - проговариваю, засекая, как в его глазах вспыхивает дьявольский огонек.
- Повесь на место, - говорит Арсений так, будто ему стало скучно. – Она стоит десять тысяч долларов и оценить ее может только истинный эстет.
- Десять тысяч долларов? – округляю глаза. – Вот за это?
Рассматриваю картину, которую так по-плебейски определила на пол между шкафом и стеной. Это же можно целый приют для бездомных собак выстроить.
- Надеюсь, это подарок? – произношу, снова вонзаясь взглядом в холеное гладковыбритое лицо. – Ну, или вы были нетрезвы, когда ее покупали.
Потому что человек в здравом уме не приобретёт такую фигню.
Слышу хриплый смех, который тут же отдается в районе груди.
- Повесьте картину, Арина. Это презент.
- Ладно, - тяжело вздыхаю и встаю с места.
Легко подхватываю этот красочный «бриллиант». Прохожу к стене и пытаюсь водрузить рамку обратно на стену.
Получается не с первого раза. Но получается.
Резко разворачиваюсь и застаю Арсения Рудольфовича с поличным. Рассматривал мою задницу.
Лицо заливается румянцем. Не знаю куда деть руки, поэтому складываю их на груди, тут же привлекая внимание к этой части тела.
- Я смотрю, сегодня ткани побольше подвезли, - кивает на ноги, обтянутые тонкой материей.
Непроизвольно усмехаюсь.
- А на плечи не хватило? – спрашивает немного хрипло.
Молча опускаю голову. Невозможный человек. Ему все не нравится.
- Красивое платье, Арина,- говорит Арсений, поднимаясь с дивана. – Но для офиса подберите что-то более нейтральное. Нас посещают доверители, многие из которых женаты и они могут неправильно расценить то, что вы транслируете миру.
- Хорошо, - послушно киваю.
А потом, замечая, как босс уходит к двери своего кабинета, осознаю. Вот он мой шанс.
- Арсений Рудольфович!
- Что-то еще?
- Когда я начну работать по-настоящему?
- В смысле? – хмурит брови.
- Я устала перекладывать бумажки. Это бесполезный труд. А мне хочется быть вам полезной.
- Пфф… - выдает, разглядывая мой рабочий стол. – Почему тогда не пришли устраиваться стажером? Вы не собираетесь получать высшее юридическое образование?
- Еще не решила, – закусываю нижнюю губу, проклиная про себя свой язык.
Чувствую, как по моему телу словно вешний ручеек распространяется вибрация от очередного изучающего взгляда.
Да что со мной такое?! Я могу с Темой целую ночь спать обнажённая, и ни одна мышца на теле не вздрогнет.
- Хорошо, Арина. После обеда у меня встреча с клиентом. Поедете со мной, - сообщает Арсений Рудольфович и медленно закатывает глаза, когда я смачно шиплю "Йес" и хлопаю в ладоши.
