Татьяна Герцик - Курортный роман
В десять часов, управившись с делами, подняла карточки прибывших за последние два дня и просмотрела их. Юрий среди них был только один – Петров Юрий Николаевич, двадцать девять лет, холост. Поселен в люксе на третьем этаже. Она потерла внезапно замерзшие руки и вздрогнула от нехорошего предчувствия. И, конечно, интуиция ее не подвела.
Даша с вызовом посмотрела на властное лицо сидевшего в неприличной близости мужчины. Он разглядывал ее с такой циничной усмешкой, как будто на ней висел ценник с перечнем оказываемых ею интимных услуг. И напротив каждого вида – своя цена. Она с трудом сглотнула, подавив откуда-то взявшийся нелепый страх.
– Ну-с, милая девушка, рассказывайте о себе! – голос прозвучал требовательно, как будто она устраивалась к нему на работу, и Юрий выяснял степень ее компетентности и благонадежности.
Она отрицательно покачала головой, вновь подивившись его беспримерному нахальству. Он наклонился, сжал ее локоть и, не давая уклониться, настойчиво продолжил:
– Сколько вам лет, для начала?
– С чего вы решили, что я вообще хочу с вами разговаривать? – она сильно дернула руку, стараясь вырвать ее из стального захвата.
Юрий насмешливо улыбнулся, не выпуская ее ладони. Казалось, он и не заметил нервного трепыхания собеседницы.
– Ну, вы же не хотите, чтобы я расспрашивал о вашей жизни ваших сослуживцев? Ведь кто только чего не порасскажет. Зачастую то, чего и не бывало. Хотя, думаю, это будет очень забавно. И для рассказчиков и для меня.
Даша испуганно подумала: еще как забавно! Если он пристанет с расспросами к Людмиле Васильевне, их болтливой кастелянше, то через полчаса о его нездоровом интересе будет знать весь поселок. Слухи непременно дойдут до свекрови, а у них и без того не слишком любезные отношения. Оскорблений от Нины Андреевны ей и без того вполне достаточно!
К сожалению, историю ее немудреной жизни в поселке знает каждая собака. Любой встречный, от пятилетнего ребенка до столетнего старца, может поведать этому типу ее биографию. Уж лучше она сама. Не такая уж это тайна. Сдержанно ответила, нахмурив ровные брови:
– Двадцать пять!
Он усмехнулся, никак не прокомментировав сдачу ею первой линии оборонительных рубежей.
– Замечательно! Продолжаем разговор! Замужем?
Даша скривилась. Этот допрос ей все больше не нравился. Она отрезала, подчеркивая раздражение его бесцеремонностью:
– Да!
Он удивленно принахмурился.
– Дети?
– Дочь!
Он выпустил ее руку, откинулся на спинку стула и посмотрел на нее прищуренными, скрывающими охотничий блеск, серыми глазами.
– Чудненько! Мне никогда не нравились чопорные девственницы! Скучно с ними, знаете ли! Куда интереснее с познавшими жизнь дамами!
Даша покраснела и отчеканила:
– Меня ваши сексуальные пристрастия не интересуют!
Он нарочито удивился:
– А мы что, о моих сексуальных предпочтениях беседуем? Как увлекательно! Я и не знал! Но, если они вас так интересуют, спрашивайте, не стесняйтесь! Обещаю, что отвечу вам, как на духу! Исповедуюсь, так сказать, всё равно в церковь не хожу.
Она нервно вжалась в спинку кресла, боясь спровоцировать его на еще более откровенные высказывания.
– Я в ваших развлечениях участвовать не собираюсь!
Он согласно покивал головой.
– Нет, конечно, не теперь. Но, может, денька через два? У меня время, знаете ли, ограничено. Я здесь всего на пару-тройку недель. Причем два дня уже прошло. Может быть, не будем играть в кошки-мышки так долго? Это примитивно, знаете ли. Тем более, что результат заранее известен.
Даша не знала, что ему ответить, и молча смотрела в его красивое самоуверенное лицо. Он говорил так, будто знал о ней гораздо больше, чем она о себе. Нахватался глупых слухов? Она медленно, стараясь быть очень убедительной, произнесла, глядя ему прямо в глаза:
– Не понимаю, кто и какой ерунды вам обо мне наговорил, но поверьте, я ни с кем в подобные игры не играю. Я замужем, и мужу никогда не изменяла, не собираюсь и впредь, что бы вы о себе не возомнили.
Он скептически выгнул бровь.
– Даже так? Что там дальше по сценарию? Мне нужно сделать вид, что поверил в эту трогательную сказочку о любви и преданности?
Даша яростно вскинулась, задетая за живое:
– Да думайте, что хотите, мне-то что! – и попыталась встать, но он властно усадил ее обратно.
Она изо всех сил оттолкнула его, гордо выпрямилась и замолчала.
Юрий развязно продолжил, не желая считаться с ее глупыми капризами:
– А муж что ж? О чем муж не узнает, о том и переживать не будет, не так ли?
Она отважно бросилась в бой:
– И о чем это не узнает мой муж?
Он небрежно взмахнул рукой, отметая не стоящую внимания мелочь.
– Как что? То, что мы с вами будем близки!
У Даши гневным огнем засверкали золотистые глаза.
– Конкретнее, пожалуйста! Как именно близки?!
Он залюбовался ее вспыхнувшим гневным личиком. Снова наклонился к ней, взял в руки ее ладони, сжал и поднес к губам. Она с мрачным интересом следила за его манипуляциями. Поцеловал кончики тоненьких пальчиков и восторженно сказал:
– Милая Даша! Вам никто не говорил, что вы божественно хороши в гневе? Как сверкают глазки! Как на щечках пылает нежный румянец! Как светится прозрачная кожа! Как вздымается взволнованная грудь! – Прервал поток восхвалений и прозаически заметил: – А на ваш нескромный вопрос могу ответить одно: очень, очень близки!
Она резко вырвала ладони, чувствуя спазм в горле. Откашлялась и презрительно заметила:
– Вы, верно, выпили лишнее, вот ваше либидо и взыграло до непомерных размеров!
Он нарочито оскорбился, бросив на нее насмешливо-лукавый взгляд.
– Вы что, считаете, оно без допинга никуда не годится? Может, проверим? – и медленно, так, что она почувствовала каждый миллиметр своей кожи, которой касался его горячий взгляд, опустил глаза на ее грудь.
У нее появилось дикое чувство, что она совсем раздета. Машинально сильнее стянула шаль на груди, что не укрылось от его внимательного взгляда.
– Что, действует? – бесстыдно хихикнул, не скрывая своего удовлетворения.
Даше никогда прежде не приходилось вести такие рискованные разговоры. Что бы она ни сказала, он все выворачивал наизнанку, и она чувствовала себя бесстыжей шлюшкой. Как его остановить? Позвать на помощь охранников? Но ради чего? Ведь ничего не случилось, если не считать непристойного разговора, в который он ее втянул.
Она прикрыла глаза, чтоб не видеть его нахальную рожу и хоть чуть-чуть успокоиться.
Ее неосторожностью незамедлительно воспользовался Юрий, подвинув свой стул почти вплотную к ее креслу. Сжал своими коленями ее ноги, оперся руками о подлокотники, и Даша оказалась в плену. Прежде чем она опомнилась, навалился на нее мощным телом и припечатал к спинке кресла. Стремительным движением прижался к ее губам.
