Сейчас или никогда (СИ) - Май Алена
— Что думаешь делать? Пошли всех лесом, — записала я в ответ. — Можешь набрать. Я еще не сплю.
Звонок Карины и недолгий разговор. Конечно, решить проблемы по телефону невозможно. Но мы старались поддерживать друг друга, насколько это возможно.
Давида я знала не понаслышке. Мы все учились вместе в одном университете. Он мне никогда не нравился. Точнее, может первое время, но с годами отношения становились только хуже у нас с ним. Всегда грубо шутил, был неприветлив с друзьями Карины. В общем и целом, отношения у этой пары были не сказочными. Я откровенно не понимала, почему подруга все это терпит столько лет. Фраза “любовь зла, полюбишь и козла” отлично описывала отношения Карины.
Я тоже не могла похвастаться идеальными отношениями. Начиная с момента знакомства с мужем, а это было еще в школе, мы вечно были как кошка с собакой, но всё равно что — то притягивало нас друг к другу. Ссоры, одна за одной, в последнее время начали убивать во мне чувства. Именно поэтому я и ушла в работу. Статус матери негативно сказался на моем ментальном состоянии. Как бы я не любила своего ребенка, но только родив поняла, что совершенно к этому не была готова.
— Карин, где наша не пропадала. Если не сложится в итоге с мужиками, уедем с тобой на Бали и будем пить коктейли, пока не помрем из — за отказавшей печени.
— Да уж. А зарабатывать будем, продавая кокосы с пальм!
— А мне нравится твой вариант! Блин, вот мне всегда было интересно, как бы сложилась моя жизнь, если бы я тогда не согласилась выйти за Сашу замуж, — я тяжело вздохнула.
— Тебе так надо это знать? Меньше знаешь — крепче спишь.
— Это точно, — я рассмеялась, потому что на фоне Давида — мой муж казался мне идеальным.
— Сегодня вообще — то у меня отстойный день, а не у тебя! — Карина рассмеялась. Было слышно, что разговор со мной её взбодрил. — Пойду к морю схожу. Надеюсь, в доме все уснут, потому что видеть их рожи я уже больше не могу сегодня! Пожелай мне удачи.
— Аккуратнее там, ночь на дворе. Так уж и быть, лоховскую корону сегодня оставляю тебе. Не одной же мне на жизнь вечно жаловаться.
Телефон за время разговора заметно нагрелся. Даже не почувствовала, что замерзла. Я взглянула на небо. Сегодня, на удивление, очень хорошо были видны звезды. Они сияли так ярко, так завораживающе.
«А все равно интересно, как бы все сложилось…» — подумалось мне. Но это уже не имело никакого смысла.
Забравшись под одеяло, я попыталась уснуть. Долго ворочалась, переживала за Карину. Сухой воздух в квартире заставлял бегать туда — сюда на кухню.
«Не могу уснуть. Все думаю о том, что ты мне рассказала» — написала я подруге, но она была не онлайн.
Проворочавшись почти до самого утра, я все — таки погрузилась в сон.
Глава 2
Ночь была холодной. Ветер с гор пробирал до самых костей.
Карина шла по проселочной дороге вдоль домов, намереваясь выйти к морю и посидеть там на берегу. Место, куда она шла, сложно было назвать пляжем. Необходимо было спуститься по склону, где располагался совсем небольшой участок песка, усыпанный большими камнями. Людей здесь никогда не было, разве что какие — то парочки могли забрести для уединения, но это происходило редко — это место было не так просто заметить с дороги.
Она на узкую протоптанную тропинку, ведущую к спуску через разросшиеся кусты можжевельника. Карина почти на ощупь спускалась к морю — луна скрывалась за облаками. Волны бились о берег приятно шурша, сообщая всем о неспокойном настроении моря.
Подойдя ближе к берегу, Карина разулась, давая стопам почувствовать влажный песок вперемешку с мелкой галькой. Живя долго на побережье, море потеряло для нее своей красоты, но почему — то именно сегодня оно показалось ей поистине успокаивающим и родным. Волна идет из самого сердца моря, доходит до берега накатом, разгоняется и самоотверженно разбивается о него. Так и с людьми: мы открываем свое сердце другому человеку, а они, как эти камни — разбивают наши чувства.
«Если сейчас утопиться… все, наверное, будут только счастливы», — пронеслось в голове моей подруги, но она поскорее прогнала эти мысли из своей головы. Морской воздух наполнил легкие, даря прилив сил и ощущение свободы.
Свет фонарей до берега почти не доходил. Найдя небольшую корягу, Карина взобралась на нее, обращая свой взор в сторону воды. Достав из кармана сигареты мужа, поняла, что не взяла зажигалку.
«Вот жеж… Даже покурить не могу нормально!».
От обилия мыслей в голове слезы начали градом сыпаться из глаз моей дорогой подруги. Смольные волосы развевались во все стороны, прилипая к заплаканным щекам. Она никак не могла собраться и откинуть эмоции, что переполняли ее сердце и душу. Отчаяние, разочарование, всепоглощающее чувство одиночества в этом большом мире. Спасали ее только мысли о людях, которым она действительно могла довериться, родителях… Но все они были очень далеко, на расстоянии сотни километров от неё. Никто не мог забрать ее прямо сейчас, обнять и сказать, что все будет хорошо, что все наладится.
Слезы никак не хотели прекращать литься, смахнув их рукой, Карина резко спрыгнула с места, резкими движениями сняла с себя джинсы и футболку, оставшись только в нижнем белье, кинула их в песок рядом с корягой, следом отправила телефон, и побежала к воде. Хотелось смыть с себя весь сегодняшний день и эти слезы. Она забежала в нее так быстро как могла, закрыла глаза и нырнула с головой.
Темнота. Тишина. Лишь стук сердца в висках и глухой звук бьющихся о берег волн нарушали ее. Вода обволакивала со всех сторон, как кокон. Будто снова в утробе матери, под защитой, и нет никого вокруг, и никто не нужен.
Одного Карина не учла: осенью вода не такая теплая, как летом. Этой маленькой идиллии не суждено было продлиться долго. Вынырнув, она огляделась: луна по — прежнему скрывалась за облаками, берега было почти не видно, течение отнесло ее маленький «кокон».
«Чёрт!» — недолго думая, Карина начала плыть в сторону берега, но не успев проплыть и половину расстояния, левую ногу свела судорога. Резкая боль доходила почти до бедра, и плыть стало почти невозможно.
— Помогите! — волны заглушали крик помощи. Карина пыталась держаться на плаву, но нога не слушалась, а пловец она была не очень хороший. — Здесь кто-нибудь есть?! Пожалуйста!
Берег не становился ближе, её снова уносило течение, дыхание начало сбиваться. Карина позвала на помощь еще раз. Холодная вода начала сковывать не только ногу, но и все тело. Боль была невыносимая, но она отчаянно пыталась плыть.
Карина глотала ртом соленую воду, теряя силы. В какой — то момент она не смогла больше держаться и ушла под воду.
Тишина. Леденящий ужас. Пронзающая боль.
«Я не могу так умереть… Не здесь, не сейчас, не сегодня».
***
Я отвратительно спала. Всю ночь меня преследовали кошмары, переплетающиеся с воспоминаниями о студенческих временах. Снилась Карина, Давид, мой муж — Саша, все подряд. И все сны были о том, что я куда — то бегу. Бегу и не могу прибежать. Картинка хаотично сменяется: вот я в комнате в общежитии, вот мой стол и моя кровать, вокруг люди; вот я сижу в офисе с коллегами на нелюбимой работе; дальше я ночую у Карины с Давидом и нам весело. Подсознание играло со мной, но понять посыл его я не смогла — слишком бредово. Наверное, я просто устала.
Отмахнувшись от слишком реалистичного сна, пытаюсь проснуться. Будильник трезвонит на телефоне в другом конце комнаты. Дочь не обращает внимания на этот перезвон, но не Саша.
— У тебя будильник орет.
— Я знаю.
— Алина, выключи его уже! Шесть утра, чтоб его!
— Мне на работу ехать… но не хочу.
— Мне все равно, отрубай и решай без него этот вопрос!
Человек, рождаясь, не плохой и не хороший, не злой и не добрый. Задача родителя — научить это маленькое существо, пришедшее в наш мир, отличать эти понятия. То, что мы заложим ребенку в детстве, определит его будущее. Но все еще нельзя сказать однозначно — злой человек или добрый. Человека определяют его поступки. Для одного — он свет в темном царстве, для другого — приспешник сатаны. В наших же силах определить свои личные границы, научить это делать своих детей, и не жить в токсичности, абьюзе и в тех условиях, что идут вразрез с нашим восприятием реальности. Мы рождаемся свободными, светлыми, добрыми, искренними, любящими… Опыт жизни может сильно нас потрепать и убить все то хорошее, что заложено в нас изначально.
